По лезвию ножа. Где граница между убийством и самозащитой по версии украинских судов

Жительница Днепра Марина Полях более двадцати раз обращалась в полицию с жалобами на гражданского мужа, который регулярно избивал ее и угрожал дочери. Когда он накинулся на нее в очередной раз, взяла в руки нож… Он погиб, а она продолжает защищаться, но уже в суде – система видит в убийстве умысел и женщине грозит от семи лет за решеткой.

История Марины Полях, к сожалению, типична. Вместо Днепра можно смело вписывать любой город. Переменная здесь только одна – количество обращений в полицию, жалоб на мужа до того, как под руку попадется кухонный нож. 

В украинских реалиях так сложилось, что женщины, страдающие от домашнего насилия, предпочитают молчать об этом. Да и следователи, до последнего времени, словно не замечали этой проблемы, часто приводящей к фатальному финалу. В Реестре судебных решений УНИАН нашел немало историй, которые развивались по схожему сценарию. Любопытно, что в аналогичных случаях суд выносил радикально разные решения. Приговор мог заметно поменяться даже в рамках одного дела после апелляции, кассации. Но о полном оправдании, к сожалению, речь не идет. Условный срок для женщины, которая защищалась, выглядит как победа. 

"Ты же не хочешь, чтобы с твоей девочкой встретились мои зеки?" 

Они познакомились через интернет около двух лет назад. Марине было чуть больше тридцати, она давно развелась с мужем, жила с 12-летней дочкой и ухаживала за пожилой бабушкой в Днепре. Дмитрий проявлял заботу, был внимательным, казался надежным. Приносил ей цветы, дарил девчонке шоколад, быстро стал ее другом. Примерно через три-четыре месяца конфетно-букетного периода он пожаловался на проблемы со съемной квартирой. Марина с радостью позвала его к себе, ей казалось, что они - счастливая пара, и это логичный шаг. 

Насилие может стать "наркотиком", говорит психолог / фото ua.depositphotos.com

"После того, как он попал к ней в дом, все начало меняться. Он спрашивал: "Кто это звонил?", начался контроль, разговоры: "Подруги тебе завидуют", "Зачем тебе работа?"… Так он постепенно избавлялся от тех, кому она могла пожаловаться. После первой незначительной ссоры ударил по лицу. Попросил прощения, она простила", - рассказывает психолог из Днепра, к которой Марина обратилась еще задолго до трагедии, Наталья Валовская. 

"Он пытал Марину, но, пожалуйста, не выспрашивайте подробности", - добавляет она.

По словам специалиста, для Дмитрия насилие было как наркотик: получив первую "дозу", он уже не мог остановиться. Марину ударили во второй, третий раз. Чтобы запугать, признался, что уже трижды отсидел, и один раз за убийство: "Не будешь слушаться - станешь следующей". Она не сдавалась, попыталась выставить тирана за дверь, и он нашел способ сломить сопротивление. 

"Однажды прозвучало: "Ты же не хочешь, чтобы с твоей девочкой встретились мои зеки?". Когда он увидел, что Марина белеет, начал подробно рассказывать, что могут сделать его друзья, напугал очень сильно. Побои стали регулярными, поводом мог послужить какой-то незначительный вопрос, все что угодно. Душил подушкой. Бил на глазах у дочери. Забирал телефон и отдавал после того, как сходили синяки. В какой-то день принес домой нож и рассказал в деталях уже дочке, как будет убивать Марину", - рассказывает адвокат женщины Юлия Сегеда. 

"Двадцать два обращения в полицию, но состав преступления "не найден""

Как уже было сказано выше, такие истории о домашнем насилии в нашей стране типичны, типична и реакция соцсетей: "Почему она не ушла?". Сидя перед монитором, достаточно легко давать советы о переезде, смене жилья, легко бросаться фразами, вроде, "сама виновата". И совершенно невозможно осознать, через какой ад проходит женщина с ребенком, бабушкой, которую не оставить без присмотра, когда терпит абьюзера. 

"У меня большой опыт защиты женщин, которые пострадали от семейного насилия. Марина - герой. Даже при таком прессинге она пыталась бороться: множество раз звонила на "102", от нее было двадцать два обращения в полицию о преступлении. В итоге - 22 заключения о том, что состав преступления не найден. На него составили 16 админпротоколов, при этом привлекли только один раз. 15 протоколов были составлены полицейскими некорректно, с ошибками. Суды возвращали их на доработку, шло время, срок привлечения к ответственности истекал. И Марина раз за разом слушала: "Не бегай в полицию, это не поможет"", - рассказывает Юлия Сегеда. 

Домашнее насилие в Украине - не редкость / скриншот

После каждого обращения в полицию, после того как тирана забирали на пару часов, Марина несколько дней старалась не выходить на улицу, закрывалась. Он возвращался из участка сразу к ней, считал ее дом своим. Вламываться не решался – это могли увидеть соседи. Ночью бил стекла, однажды поджег чердак. 

"Еще в самом начале этой истории дочка Марины считала Диму другом, и рассказала ему о кошмарном сне, ей приснился пожар. Он запомнил, играл на этом страхе", - рассказывает психолог Наталья Валовская. 

Он часами сидел под домом, спал прямо во дворе. Марине или девочке надо было выйти (туалет у них на улице). Он это знал, выжидал, тем или иным способом попадал в дом и давал волю накопившейся ярости. 

"Рядом был нож, которым ей когда-то угрожали…"

"За два года Марина научилась "считывать" уровень агрессии: по сжатым кулакам, по играющим скулам, цвету лица (он краснел от ярости). В день, когда все произошло, мужчина был на пределе. Поле очередного обращения Марины в полицию ему избирали меру наказания. Он был у нее в доме, разъярено кричал: "Если меня закроют, то ты жить не будешь! С дочкой сделают то, о чем я рассказывал". Он на нее напал, ударил, схватил за капюшон, потянул вниз. Рядом был нож, тот самый, который он принес, которым ей когда-то угрожали… Она взяла его в руки, прижала к себе. Когда она выпрямилась… Это, фактически, не было ударом, но нож вошел прямо в сердце. Он, споткнулся и сам натолкнулся на него всем своим весом. Это могло произойти только случайно", - утверждает адвокат Юлия Сегеда. 

Марина увидела кровь и не сразу поняла, что произошло. Дочка поспешила вызвать "скорую", приехала полиция. В итоге, дело было возбуждено по статье об умышленном убийстве. Якобы, женщина прицельно нанесла удар прямо в сердце. Прокуратура настаивала на том, чтобы Марину отправили в СИЗО, но меру пресечения "смягчили" до круглосуточного домашнего ареста. Впрочем, продлевать его не стали, с 28 мая 2020 года у Марины нет ограничений. Она может жить нормальной жизнью пока идет судебный процесс. 

Дело рассматривается в суде / Facebook Юлия Середа

"Мою подзащитную обвиняют в умышленном убийстве, но мы надеемся на переквалификацию. Я считаю, что у нее не было и превышения необходимой самообороны. При нашей системе, я предполагаю, что приговор будет обвинительным, я не рассчитываю, что Марину оправдают. Но, по крайней мере, это должен быть приговор с испытательным сроком. Хотя и это не просто", - резюмирует Юлия Сегеда. 

Стоит отметить, что представители Левобережной окружной прокуратуры Днепра, комментируя этот случай, делали акцент на том, что не выявили у Марины телесных повреждений. И, по их логике, поскольку нет доказательств, что убитый в тот день ее бил, можно сомневаться в том, что она защищалась. 

"Его неоднократно штрафовали, но никаких ограничений больше не выносилось"

Кто-то может сказать, мол, зачем доводить до крайности – убийства? Но, к сожалению, истории о том, когда семейное насилие выходит на такой уровень и заканчивается трагедией – не частный случай. 

"Большинство подозреваемых в убийстве, с которыми я общалась здесь, – жертвы", - рассказала УНИАН психолог Лукьяновского СИЗО Елена Антоненко.

Полицейский из Одессы Дмитрий Ревун подтверждает: жертва в порыве отчаяния просто может не видеть другого выхода. "Года полтора назад мы выехали на происшествие. Приехали, увидели труп мужчины - жена ударила ножом. В соседней комнате был ребенок лет тринадцати. Это была долгая история конфликтов. Мама обращалась в полицию, на папу составляли протоколы, его неоднократно штрафовали, но никаких больше предписаний, ограничений не выносилось. Женщина в определенный момент не выдержала и взяла нож", - рассказывает он.

Facebook Юлия Середа

В Реестре судебных решений приговора по этому делу УНИАН не нашел. Возможно, он еще не вынесен. Но в том же реестре есть очень похожая история, и тоже из Одессы. 

В мае 2019 года одесситка Татьяна пошла на работу, муж Игорь пообещал остаться дома, посмотреть за тремя детьми. Уже на работе она узнала, что он оставил их одних, ушел куда-то по своим делам, а вечером долго не пускал ее домой: "Будешь ночевать на улице". Когда впустил, выждал момент и ударил из-за спины по голове. Женщина упала. Поднялась. Ее опять свалил удар. Все это происходила на глазах у детей, которые со слезами просили не бить маму, но… Избиение продолжилось. Мужчина схватил жену за волосы, свалил, наступил на лицо, начал давить ногой на горло… Каким-то чудом она извернулась, схватила нож и начала отмахиваться, даже не глядя на мужа. Татьяна несколько раз порезала мужчину, а единственный смертельный удар, как и в Днепре, пришелся в сердце. 

Приговор: четыре года условно по статье: "Умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения". Было учтено, что женщина два года жаловалась на мужа в полицию, его неоднократно привлекали к админотвественности.

Женщины, страдающие от насилия, молчат об этом / Facebook Юлия Середа

"Муж избил ее так, что парализовало часть лица"

И если в Одессе дело рассматривали относительно быстро, то для жительницы Днепра Надежды следствие и суд растянулись практически на пять лет. На Новый год (начинался 2016-й) ее гражданский муж Петр встретился с родителями, а вернулся на подпитии и с двумя литрами водки. Жили они в частном секторе, топили печь дровами, и в тот день Надя попросила мужа починить топор – занесла его в комнату, положила вместе с лентой изоляции у тумбочки. Петру было не до ремонта, он продолжал пить. 

Уже позже женщина рассказывала, что пьяники происходили на протяжении последних четырех месяцев, и надоели смертельно. Когда муж вышел из комнаты, она взяла недопитую бутылку водки и вылила. Петр взорвался, посыпались удары в голову, он скрутил ей руки, бросил на пол. Надя упала на обогреватель, на ней загорелась одежда, а он сел сверху и начал душить. Когда чуть ослабил хватку, женщина приподнялась, хаотично стала искать, чем можно было бы защититься. Нащупала топор. Ударила несколько раз.

Защита от тирана может обернуться обвинениями в убийстве / фото: ua.depositphotos.com 

На суде женщина рассказывала, что была в шоке и не осознавала, куда и как наносит удары. Она вызвала "скорую", та приехала не сразу, и женщина перезванивала на "103" еще трижды, чтобы узнать, как помочь мужу. Он умер в больнице. 

Надя рассказывала, что это был не первый случай агрессии. Муж ломал ей руку. Однажды избил так, что парализовало часть лица. Но в полицию она не обращалась, и эти показаниям особой роли не сыграли. Суд первой инстанции дал Надежде пять лет по статье "Умышленное тяжкое телесное повреждение".

После апелляции дело рассматривали повторно. И… новым приговором стало семь лет (!) по статье "Умышленное убийство". 

Дальше снова апелляция, кассация… В июне 2020 года - полтора года ограничения свободы по статье "Умышленное причинение тяжких телесных повреждений при превышении пределов необходимой обороны". И, наконец, практически через пять лет после трагедии, и этот срок аннулируют из-за истечения срока давности. 

"Когда папа тебя убьет, я буду жить с бабушкой?"

Правозащитник Евгений Захаров отмечает, что проблема не в какой-то системной ошибке или недостатках законодательства. В каждом деле все, в итоге, зависит от множества нюансов, работы прокуроров, адвокатов. Но, к сожалению, стереотипы, отголоски пресловутого: "Почему она не ушла?" - слышны и в зале суда. 

"Исходя из нашей практики, в прокуратуре не понимают, что такое семейное насилие. Они не понимают специфику проблемы, специфику поведения пострадавший. У нас одни подходы что к пьяной драке, что к домашнему насилию. Без понимания гендерных аспектов, специфики проблемы и т.д. В приговорах мы видим примеры того, как обществом вина перекладывается на женщин, на пострадавших. Можно услышать рассказ о том, что сделала или не сделала она, но почему-то не всегда говорят о том, что сделал он", - рассказала УНИАН адвокат, главная юрисконсульт центра "Женские перспективы" Галина Федькович. 

Безусловно, не во всех убийствах речь идет исключительно о самообороне, какой-то процент преступлений совершается действительно "на почве неприязненных отношений", или по другому мотиву, есть женщины, которые заслужили изоляцию. Но они также заслуживают и того, чтобы все версии произошедшего изучались тщательнее. 

Иллюстрация / REUTERS

"В суде можно услышать, что женщина два года страдала от домашнего насилия и все эти два года вынашивала умысел умышленного убийства. Это - театр абсурда, - говорит адвокат Оксана Гузь. - Такие дела не должны вызвать сложности. Всегда были убийства, всегда была самозащита. Это не новые статьи в уголовном кодексе. Но такое чувство, что наши следователи упрощают себе жизнь. У нас, зачастую, кто выжил – тот и преступник".

"Мне даже не каждая вторая, каждая первая женщина жалуется, что обращалась в полицию, но ничего не изменилось. К одной, маме двоих детей, вломился ее бывший парень. Резал ее ножом, избивал, требовал отдать деньги. Полиция в этом увидела "легкие телесные" (приговор суда может ограничиться штрафом, – УНИАН). Еще одна женщина мне пересказала вопрос дочки: "Когда папа тебя убьет, я буду жить с бабушкой?". Думаете, она на него не жаловалась? Понимаете, с каким результатом?", - говорит психолог Наталья Валовская. 

Борьбу с семейным насилием на всех уровнях, в разных ведомствах называют приоритетным направлением. И нельзя сказать, что ничего не меняется. Но перемены происходят слишком медленно. И пока государство не начнет действительно защищать женщин, такие трагедии будут повторяться. 

Влад Абрамов

УНИАН в Google News