Георгий Тигишвили / Фото УНИАН

Адвокат Георгий Тигишвили: Заложникам лучше держаться на расстоянии от террориста. Ведь во время штурма по нему могут стрелять

06:45, 11.08.2020
9 мин. Интервью

Адвокат в уголовном праве и процессе Георгий Тигишвили рассказал УНИАН, как стоит себя вести, оказавшись в заложниках у террористов, стоит ли разговаривать с преступниками, или лучше помолчать, попытаться оказать сопротивление или не делать этого, на что обратить внимание, чтобы остаться в живых.

Какого плана действий нужно придерживаться в чрезвычайной ситуации, став заложником террориста?

Знаете, я много общался с коллегами и друзьями из спецподразделения «Альфа» и могу утверждать, что однозначного руководства к действию для жертвы террориста не существует. Одно дело – захват заложников в помещении. И совсем другое – на улице. А все ситуации разные. Нет единых алгоритмов для поведения заложников.  

Конечно, можно выделить какие-то общие рекомендации, которых стоило бы придерживаться. Но они больше психологического характера. Ведь очень многое зависит от самой жертвы, насколько человек способен совладать со своими чувствами и эмоциями и, исходя из этого, предпринимать какие-либо действия или воздерживаться от них. Прежде, чем что-либо делать, следует взвесить свои реальные возможности.

Видео дня

Давайте обсудим общие рекомендации. Например, стоит ли заложнику самостоятельно оказывать противодействие террористу?

Самостоятельно вступать в открытый конфликт с террористом не рекомендуется. Но во многом ситуация зависит от общего положения дел, физической подготовки заложника, вооружен ли преступник и чем именно (холодное или огнестрельное оружие, взрывчатка, минирование). Например, для людей с определенными оборонительными навыками существует общее правило – если на тебя нападают с короткоствольным оружием, то лучше заходить в ближний бой. А если применяется холодное оружие, наоборот, лучше не сближаться.

По словам адвоката Тигишвили, самостоятельно вступать в открытый конфликт с террористом не рекомендуется / Фото УНИАН

А если у тебя нет подготовки, то лучше все-таки не оказывать сопротивление террористу?

Да, лучше не оказывать. Но опять-таки, если человек чувствует угрозу непосредственно своей жизни, к нему напрямую применяют насилие, я бы защищался любыми подручными средствами. Это уже вопрос жизни и смерти.

Читала, что для жертв террористов реальная возможность сбежать с места преступления — это только момент начала теракта, момент захвата. А дальше лучше с места не дергаться. Что вы об этом думаете?

Доля правды в этом есть. Террористическое преступление по своей сути – это операция. Реализовывая ее на практике, преступник, в первую очередь, стремится взять ситуацию полностью под свой контроль. Если мы говорим о захвате помещения, то террористу важно локализовать входы и выходы, обезопасив себя. До этого момента можно пытаться скрыться. Конечно, мы опять должны учитывать нюансы. Например, один преступник, их двое или даже больше. Все это важно. Однако, думаю, что возможностью сбежать стоит воспользоваться при любом возможном случае. Это нормальная реакция.

Также читала о рекомендации для заложников на месте преступления не брать оружие в руки, чтобы при штурме правоохранители не перепутали жертву с преступником. Так ли это?

Да, тут соглашусь. Если будет принято решение о силовом штурме, у сотрудников спецподразделений объективно не будет времени оценить ситуацию и обдумывать, заложник перед ними или нет. У них всегда есть доли секунды для принятия решения.

У сотрудников спецподразделений всегда есть доли секунды для принятия решения / Фото ua.depositphotos.com

Тут еще важно понимать, что одна из задач группы захвата – безопасность личного состава, в том числе. Один из показательных исторических примеров – операция «Энтеббе» по освобождение пассажиров-заложников самолета, когда во время штурма погиб командир спецназа Генштаба израильской армии Йони Нетаньяху – родной брат нынешнего премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху. Идя на штурм, люди понимают свою обязанность ликвидировать опасность, не забыв, про личную безопасность. А человек с оружием – это объект, представляющий угрозу.

Но после теракта в Луцке много говорили о том, что гражданские могли бы защитить себя, имея оружие. А сейчас мы заявляем читателю, что с оружием его могут принять за террориста. Где же истина?

Я поддерживаю легализацию ношения короткоствольного оружия. Это будет иметь позитивный эффект, лишний раз станет сдерживающим фактором для людей, которые готовятся совершить преступление. И да, возможно, сможет защитить при встрече с преступником определенного уровня, решившим захватить продуктовый магазин.

Мы уже говорили о том, что в ситуации реальной угрозы для вашей жизни можно пользоваться всем, что есть. С юридической точки зрения эта модель поведения абсолютно правильная. Но есть и другая сторона медали, из-за чего оружие у заложника может иметь негативные последствия. Например, если говорить не о преступниках уровня луцкого, а о действительно подготовленных ребятах с военной подготовкой… Если заложник попытается применить оружие, вероятно, его просто ликвидируют.

Также отмечу, что мне сложно называть террористическим актом то, что произошло в Луцке. Более того, изнутри знаю, почему автобус с заложниками «штурмовали» уже после задержания террориста. Здесь нужно понимать логику военных. Готовилась спецоперация по освобождению заложников, локализировали район города, спецоперация должна была начаться со взрыва светошумовой гранаты (это должен был быть сигнал для штурмовой группы). Когда преступник вышел, необходимости в проведении этих телодвижений не было. Но у человека был приказ начать операцию в такое-то время, обратного приказа не было, радиосвязь между военными была заблокирована (не знаю, было виной тому стечение обстоятельств или нет). Естественно, приказ выполняется, человек кидает светошумовую гранату – сигнал для штурмовой группы. Поэтому получилась вот такая ситуация. Она никого не красит, но объяснение этому есть.

Тигишвили: "Важно не впадать в панику, стараться не показывать свой страх" / Фото УНИАН

Как считаете, заложникам стоит вступать в беседу с террористом и пытаться его разжалобить, или лучше молчать?

Если жертва чувствует установленный психологический контакт с нападавшим и возможность как-то на него повлиять, это может быть моделью поведения. Но не могу сказать, стоит ли заложнику как-то реагировать на противоправные действия террориста относительно его других жертв (угрозы, избиение). Я и сам не знаю, как бы повел себя в такой ситуации. Здесь тоже нет общих правил, и подготовиться к такой ситуации вряд ли кто-то из гражданских сможет.

Как действовать, если террорист разрешил вступить в контакт с родными, чтобы передать какую-то информацию?

Все зависит от обстоятельств и обстановки. Если террорист требует от ваших родных выкуп (такое ведь тоже может быть), не знаю, пошел бы лично я на контакт с близкими.

Конечно, лучше воздерживаться от передачи информации. В том числе, поскольку террорист может просить передать ложную информацию. Если же передать информацию просит кто-то из других заложников, нельзя исключать его причастность к операции. То есть, человек среди заложников может быть в сговоре с террористом.

Важно не впадать в панику, быть рассудительным, стараться не показывать свой страх. Если террорист не контролирует ваш разговор, возможно, упомянуть в разговоре с родными полезные детали, которые как-то помогут операции по освобождению. Но помнить, что, если информация попадет в СМИ, то преступник узнает, что виной тому кто-то изнутри. Другое дело, если цель преступника – публичность и внимание медиа.

Стоит ли пробовать тайно, по собственной инициативе связаться с родными или правоохранительными органами? Или это всегда чревато?

Ключевое в этой ситуации – не навредить. Не навредить самому себе, и правоохранительным органам, которые думают, как спасти меня из сложившейся ситуации. Кстати, при возможности, лучше держаться на расстоянии от террориста. Ведь во время штурма по преступнику могут стрелять.

По преступнику могут стрелять / Фото ua.depositphotos.com

Что можно считать самой распространенной ошибкой заложника террориста?

Лишние конфликты с преступниками, которые чреваты последствиями. Мы помним, что, захватывая заложников, преступник стремится взять под контроль все происходящее. Соответственно, все, что выходит из-под контроля, он должен локализировать. Как он будет это делать, на что готов пойти – никогда не знаешь.

Читала, что нередко террористы, не планирующие убийств, могут убить заложника, который начал кричать, эмоционально реагировать… 

Да, здесь логика простая. Люди, которые не дают ему взять ситуацию под свой контроль, предоставляют непосредственную угрозу. Поэтому, конечно, могут быть применены различные методы физического насилия, вплоть до убийства. 

Ирина Шевченко

Новости партнеров
загрузка...
Мы используем cookies
Соглашаюсь