"Правая рука в МАГАТЭ - соорганизатор оккупации ЗАЭС! Не может быть речи о ее работе под контролем РФ", - ядерный эксперт Ванде Путте

Ведущий эксперт по ядерной безопасности Ян Ванде Путте рассказал УНИАН о главных рисках на ЗАЭС, какую скрытую опасность создали оккупанты на ЧАЭС, что на самом деле стоит за лицемерием МАГАТЭ, и что еще должны делать западные партнеры, чтобы защитить мир от России.

Украинские атомные электростанции находятся под постоянной угрозой из-за необдуманных и безответственных действий россиян. И речь не только о Запорожской АЭС, которая с 23 сентября лишилась питания от сети и перешла на дизель-генераторы, поскольку оккупанты желают переподключить ее к своей энергосистеме, а также Чернобыльской АЭС, где россияне продолжают создавать опасные ситуации, угрожающие радиационными утечками. Но и обо всех действующих атомных электростанциях в Украине, которые агрессор время от времени угрожает атаковать. В то же время вялая реакция международных партнеров, продолжающих сотрудничество с российским "Росатомом", и, особенно, бездействие МАГАТЭ, почти прямо поддерживающее Кремль, легализуя его дезинформацию – развязывает руки оккупанту.

Ян Ванде Путте, ведущий эксперт по радиационной безопасности, эксперт по ядерной энергетике "Greenpeace Украина", подробно исследующий ситуацию в Украине, в большом эксклюзивном интервью УНИАН разложил по полочкам все риски и опасности, которые создают оккупанты на отечественных АЭС. Бельгийский исследователь рассказал нам о том, в каком состоянии оказалась Запорожская АЭС, и в какой перспективе и при каких условиях там может возникнуть серьезная ядерная катастрофа, как оккупанты повредили новый конфайнмент на Чернобыльской АЭС, и почему эта проблема намного серьезнее, чем может показаться на первый взгляд, что случится, если Россия отважится атаковать ключевые подстанции украинских АЭС, а также как мировое сообщество продолжает поддерживать Кремль. Кроме того, специалист поделился видением, в каком направлении необходимо восстанавливать украинскую энергетику, чтобы наше государство стало мощным энергетическим хабом всей Европы.

Его опыт и экспертиза особенно ценны, ведь Ян Ванде Путте работает в Greenpeace уже около 30 лет и возглавляет группу радиационной защиты в разных уголках мира. Он работал на Фукусиме в первые дни после катастрофы в 2011 году, осуществлял радиационный мониторинг в Индии. Эксперт посетил Чернобыль в июле 2022 года, лично увидел последствия российской оккупации и изучает их до сих пор и исследует российскую оккупацию на Запорожской АЭС. А еще наш спикер – просто приятный и умный человек, который с увлечением рассказывает о деле своей жизни и действительно разбирается в том, о чем говорит.

В Украине вы, в частности, исследуете ситуацию на Запорожской атомной электростанции. Как бывы описали ее состояние сегодня? Особенно, учитывая, что с 23 сентября станция потеряла питание из сети...

Россия атаковала и оккупировала Запорожскую атомную электростанцию ​​3-4 марта 2022 года. И с тех пор эта станция в основном находится в состоянии беспорядка. Многие квалифицированные сотрудники ушли. Не хватает персонала. Они наняли новых сотрудников, не имеющих соответствующей квалификации. Поэтому на Запорожской АЭС наблюдается общий кризис технического обслуживания и некомпетентность персонала. Ситуация не стабильная. Это очень важно.

С сентября 2022 года все реакторы остановлены – топливо в активной зоне реактора начало распадаться, производится меньше тепла. Это важная часть истории, потому что один работающий реактор производит огромное количество энергии - около 3000 Мегаватт тепловой мощности. Это как 3 миллиона электрочайников!

Если в этот момент вы потеряете все охлаждение, то в считанные часы вся вода испарится, топливо будет обнажено и начнет плавиться. И тогда может случиться масштабная ядерная авария. Вот почему на атомной электростанции есть много резервных систем.

Если нет электроэнергии из сети, которую мы называем потерей внешнего питания (именно это сейчас происходит в Запорожье), то дизельные генераторы включаются, чтобы поддерживать работу охлаждающих насосов и всего остального. Но в случае ЗАЭС – в гораздо более стабильной ситуации, после трех лет охлаждения топлива. Если в случае действующей атомной электростанции мы говорим о часах до расплавления топлива, то в сегодняшней ситуации это от двух недель до значительно больше месяца.

Я указываю такой широкий диапазон, потому что на ЗАЭС есть шесть реакторов, и в каждом здании реактора есть два больших источника радиоактивности – активная зона и бассейн со старым отработанным топливом, которое уже выгружено из реактора. И потому каждое из них имеет несколько разные характеристики. Нет никакой конкретной цифры. Но не менее двух недель.

В этом смысле мы все еще можем классифицировать такую ​​ситуацию как серьезную. Но она не насущна.

И, конечно, техническая проблема является в определенном смысле ловушкой. Самое главное, что это, по сути, политический вопрос.

Есть ли что-нибудь, что международные организации, в частности MAГATЭ, могут сделать в этой ситуации, чтобы повлиять на агрессора? Потому что мы понимаем, что россияне используют Запорожскую атомную электростанцию ​​как инструмент ядерного шантажа всего мира.

Вот именно. Это и есть весь политический контекст. Если смотреть на ситуацию только с технической точки зрения, можно полностью пропустить суть. Потеря питания произошла не из-за обстрелов со стороны Украины, как утверждает Россия. Мы можем доказать, что это все дезинформация и саботаж.

Вероятно, есть некоторые повреждения (линии электропередачи, которой питалась станция - УНИАН), но они ограничены. Это означает, что Россия может отремонтировать эту линию за считанные часы, возможно, за день, возможно, максимум, за два дня. Это почти так, будто они имеют в руках выключатель. Если они захотят перезапустить систему, если будет настоящий кризис, если все эти дизельные генераторы не будут больше работать, тогда они все равно могут очень быстро все отремонтировать. Даже это не проблема.

Они говорят, что мы не можем туда поехать, потому что Украина обстреливает эту территорию. И мы тоже можем доказать, что это неправда. Но все же MAГATЭ ведут себя настолько сюрреалистично, что кажется, что реальность больше не имеет значения. Мы доказываем все на спутниковых снимках – они не поддельные, их можно проверить. А MAГATЭ все равно говорит о проблеме с обеих сторон.

Следовательно, проблема MAГATЭ заключается не только в том, что они поддерживают российскую дезинформацию, но и в том, что тем самым они ставят под угрозу ситуацию, поскольку поддерживают Россию, удерживающую эту атомную электростанцию ​​в состоянии потери внешнего питания. Почему МАГАТЭ не скажет россиянам отремонтировать линию?

И в самом деле – почему? По вашему мнению, какие подлинные мотивы кроются за их позицией?

Потому что они пристрастны. Первое, что мы сделали как "Гринпис" после полномасштабного вторжения, это написали письмо господину Гросси, в котором сказали: "Вашим заместителем, правой рукой у МАГАТЭ является господин Чудаков. Он бывший сотрудник "Росатома" и соорганизатор оккупации Запорожской атомной электростанции. Итак, во главе вашей организации стоит российский агент. Пожалуйста, отстраните его от работы". С этого началась наша дискуссия по МАГАТЭ...

Наша оценка состоит в двух вещах. Во-первых, Россия является важнейшей страной в мире, экспортирующей ядерные технологии. А формально функция МАГАТЭ заключается в продвижении ядерной энергетики в мире. Так что связь очевидна.

Но что более фундаментально: у господина Гросси есть амбиции стать следующим Генеральным секретарем Организации Объединенных Наций. И для этого ему необходима поддержка России. А Путин его поддержал, что является определенным конфликтом интересов.

Как вы уже сказали, в этом вопросе замешаны многие политики…

Вот именно. Но что важно для Украины, и что имеет значение для нас, как для экологической организации "Гринпис", из-за этой политики MAГATЭ по сути поддерживает Россию, поддерживает этот риск. Это на 100% противоречит их мандату. И это нужно остановить.

Говоря о текущем "блэкауте" на ЗАЭС некоторые украинские эксперты сравнивали ситуацию с случившимся на Фукусиме. Как человек, лично исследовавший ядерную катастрофу в Японии, как вы относитесь к таким сравнениям?

Я уже объяснил разницу между действующим ядерным реактором, производящим огромное количество тепла, и реактором, не работающим уже три года. Конечно, это огромная разница, и это вызвало множество дискуссий, которые мы видели.

То, что реакторы и топливо остыли в течение длительного периода времени, не означает, что сегодня технически невозможно, чтобы произошла серьезная ядерная авария. Однако это похоже на процесс, происходящий в замедленном темпе. Конечно, есть много вещей, которые оператор атомной электростанции в нормальных условиях мог бы сделать, чтобы это предотвратить, но там нет нормального оператора. Это преступный оператор. И мы не знаем, какие намерения у России.

Это все равно может быть серьезным отличием от Фукусимы, потому что там были короткоживущие изотопы, такие как йод-131, создающий проблемы для щитовидной железы. Это хорошо известно в Украине после Чернобыля в 1986 году. Так вот, йода там (за Запорожской АЭС, - УНИАН) практически больше нет. Это является фундаментальным отличием.

В самом худшем случае, если россияне что-то сделают со станцией, все равно может быть выпущено много радиации в другом виде загрязнения. Но, опять же, мы все равно находимся в неделях, месяцах от этого.

Мы понимаем, что, пока ЗАЭС не вернется под контроль Украины, она все равно не будет в безопасности. Тем более, учитывая желание окупантов перезапитать и запустить станцию ​​от их электросети, тогда как российские инженеры не знают, как обращаться с таким типом реакторов и оборудованием. Какими, по вашему мнению, могут быть сценарии возвращения электростанции в Украину?

Это безусловно долгосрочная дискуссия. На самом деле "Гринпис" опубликовал отчет еще 2 марта 2022, всего за 1-2 дня до нападения на оккупированную территорию, где предусматривал этот сценарий. А после этого мы заявили, чтобы без каких-либо вариантов Россия покинула атомную электростанцию, законный орган по ядерной безопасности в Украине, Государственная инспекция по ядерному регулированию, вернула контроль над ЗАЭС, и украинские работники, знакомые с установкой, вернулись на места.

Этого недостаточно. Это может звучать радикально, но только победа Украины является единственным фактором, который может снова сделать этот реактор таким, что может эксплуатироваться Украиной.

Не то чтобы мы были сторонниками атомной энергетики. "Гринпис" критически относится к ней. Но сейчас мы находимся в ситуации, когда нужно сказать: никакого возобновления работы ядерного реактора под контролем России! Это приоритет номер один. Россия должна покинуть Украину.

Электросеть Украины в целом должна снова стать стабильной. Это также важно для других действующих атомных электростанций в Украине: в Ровно, Хмельницком и Южноукраинске.

Переходя к действующим украинским атомным электростанциям, какие угрозы для них существуют?

Несмотря на то, что "Гринпис" критически относится к атомной энергетике, сегодня Украина сильно от них зависит, ввиду того, что было уничтожено много других энергетических объектов: гидроэлектростанций, угольных электростанций, газовых электростанций. Поэтому Украина стала более зависима от этих трех атомных электростанций. Но это само по себе огромная проблема, потому что нужно рассматривать энергетику как единую систему.

Если одна из этих атомных электростанций будет отключена от питания, через сеть пройдет своеобразная ударная волна, которая может дестабилизировать электросеть настолько, что возникнет настоящий блэкаут. То, что мы называем техническим блэкаутом – это не то же, что было в Украине. Настоящий блэкаут – это то, что мы видели недавно в Испании.

Это неконтролируемая ситуация, которая останавливает все производство электроэнергии, а также усложняет возобновление работы сети – оно может занять очень много времени. Поэтому из-за столь высокой зависимости от этих трех атомных электростанций они также становятся очень уязвимыми.

Если одна из них будет отключена из-за военного нападения на одну из ключевых подстанций электросети, это может, скажем, привести к цепной реакции и повлечь за собой масштабное отключение электроэнергии в Украине. И тогда возникнет ситуация, когда действующие атомные электростанции станут зависимы от дизельных генераторов, но с чрезвычайно горячими реакторными ядрами. Тогда мы окажемся в действительно опасной ситуации, очень отличающейся от того, что мы имеем сегодня на Запорожской АЭС. Это действительно реальная проблема.

И какие могут быть последствия в этом случае?

Конечно, на других атомных электростанциях также есть дизельные генераторы с резервным питанием и хранилищами топлива. Мы знаем, что "Укрэнерго" - это герои, они делают невероятные вещи, которые мы никогда не считали возможными. Но если отключение электроэнергии будет продолжаться долго (надеемся, что этого не произойдет), главным будет скорейшее восстановление. Проблема состоит в том, что вы не можете восстановить сеть, чтобы перезапустить ее.

Для перезапуска сети требуется энергия. Если атомная электростанция этого сделать не может, для этого необходима гидроэлектростанция, угольная электростанция или газовая электростанция. А поскольку многие из них были уничтожены, это тоже становится проблемой.

Вот где риск системного отключения электроэнергии в Украине. И этого мы должны всячески избегать. Вот почему мы, как "Гринпис", так упорно давим на международное сообщество, чтобы оно заставило Россию прекратить атаки на критическую инфраструктуру, на семь критических подстанций в Украине.

Что, как "Гринпис", вы делаете, чтобы предотвратить такие сценарии и оказывать давление на Россию? Чего ожидаете от международного сообщества, какие акции организуете, и что еще можно делать, чтобы было все больше рычагов влияния на агрессора?

Непосредственно, неважно, что мы говорим. Но есть и другие способы давления.

Понимаете, Россия является основным экспортером ядерных технологий в мире. Их имидж в мире, особенно в странах Глобального юга, очень велик. Если они здесь налажают, и это будет восприниматься как их ответственность, это обернется катастрофой для бизнеса "Росатома" в мире.

Здесь дело даже не в деньгах. Дело в политическом влиянии. Они привязывают правительства и делают их зависимыми, даже если это стоит им денег. Они покупают их политически. Для России это стратегически важно. И они очень чувствительны к тому, что они могут восприниматься как ответственные за создание ядерной катастрофы. Вот где у нас есть рычаги влияния.

Речь о каждой операции России под чужим флагом, как, например, последнее нападение на линию электропередачи напряжением 750 киловольт вблизи Запорожья (в результате которого ЗАЭС отключилась от электроснабжения, - УНИАН). Необходимо разоблачать это. Разоблачение дезинформации чрезвычайно важно, потому что мы должны убедиться, что Россия не избежит ответственности за ложь. Это один из способов, как мы работаем над этим.

Следующее – это давление на господина Гросси и МАГАТЭ из-за их общих интересов. МАГАТЭ также не хочет создавать слишком опасную ситуацию. Они уже давно сотрудничают с Россией. Слишком долго. Но МАГАТЭ все равно не хочет ядерной катастрофы в Украине. Вот почему, вероятно, МАГАТЭ начало оказывать давление на Россию, когда в октябре-ноябре прошлого года ситуация с электросетью стала действительно опасной для ядерной безопасности в Украине.

Следовательно, мы можем придерживаться по крайней мере двух стратегий. Мы должны пригласить других партнеров, другие правительства, чтобы разоблачить российскую ложь. Важно, чтобы эта информация была широко распространена и признана.

Есть еще одна украинская атомная станция, печально известная на весь мир, территория которой нередко обстреливается россиянами, и даже известно о некоторых повреждениях. И также недавно была кратковременно отключена от электроснабжения. Речь, конечно, о Чернобыльской АЭС. Как бы вы оценили безопасность этой станции сегодня?

14 февраля этого года произошла не случайность, а умышленное нападение на новый безопасный конфайнмент – специальное защитное сооружение "Укрытие" на старом четвертом реакторе, где в 1986 году произошла ядерная катастрофа. И, вот, в феврале Россия совершила умышленное, очень точное нападение на новый конфайнмент. Возможно, никто не планировал последствий этого, а они далеко идущие. И на самом деле сейчас, даже сегодня, нет реального решения этой проблемы.

От дрона, который нес, возможно, 50-90 килограммов взрывчатки, произошел не огромный взрыв, но этого оказалось достаточно, чтобы образовалась пятидесятиметровая дыра. А это уже довольно плохо, потому что она начала тлеть по всей этой конструкции. Главным образом в северной части. И поэтому вся функция нового конфаймента была нарушена.

Как это можно восстановить? Это очень сложно, потому что все это блестящее защитное сооружение, этот новый безопасный конфайнмент был построен не сверху объекта-укрытия, а подальше от него. А затем на огромных рельсах его переместили на место. Из-за высокого уровня радиации работники не могли работать там слишком долго. Это серьезная проблема.

Как ее решить? Первая идея, которая пришла в голову, была такова: мы должны попытаться вернуть всю конструкцию на ее первоначальное место, отремонтировать ее, а затем снова установить сверху. Сейчас кажется, что это будет очень сложно, а может быть, и невозможно.

Поэтому сейчас у нас нет решения этой проблемы, если только не сможем, например, ускорить демонтаж защитного объекта внутри нового безопасного конфайнмента (старого так называемого Саркофага, - УНИАН). Этот демонтаж чрезвычайно важен. Это высокорадиоактивная конструкция – старый "Саркофаг", который нужно демонтировать. Он не может оставаться там навсегда – это нестабильная конструкция.

Это можно сделать только при условии, что вокруг есть герметичная оболочка, которая не позволяет радиоактивной пыли, которая образуется во время работы, распространяться слишком далеко. А сейчас все это под угрозой. И это серьезная проблема.

Если герметичность конфайнмента нарушена, значит ли это, что эта ситуация может представлять опасность для людей, живущих относительно недалеко от этих мест?

Наверное нет, потому что именно для этого и существует Зона отчуждения. Ведутся дискуссии о том, нужно ли сохранять такую ​​большую Зону отчуждения, поскольку некоторые ее части не сильно загрязнены. Но функция Зоны отчуждения состоит также в том, чтобы в случае возникновения радиации в результате этих работ, выделяемая радиоактивная пыль не представляла реальной опасности для населения. Поэтому, вероятнее всего, это не реальный риск для населения.

Это может привести к определенному риску для работников, если новая безопасная изоляция не будет функционировать. Конечно, в этом районе уже есть фоновое загрязнение. Это не так, что вы работаете на чистом листе. Это загрязненная территория. Но, очевидно, функция этой новой безопасной изоляции состоит в том, чтобы удерживать всю эту территорию в стабильном состоянии, чтобы работники, ежедневно туда приходящие, имели безопасное пространство для работы. Это очень важно.

Новый безопасный конфайнмент был масштабным, продолжительным и очень дорогим проектом. Есть ли хотя бы приблизительные оценки того, сколько его восстановления может стоить Украине, нашим партнерам и донорам?

Сейчас это только спекуляции. Возможно, например, ЕБРР проводит исследования и уже имеет более точное представление. Конечная цена будет зависеть от выбранного сценария. Но потенциально мы говорим об огромном счете. Это лишь предположение, но, вероятно, сотни миллионов евро всего за один дешевый дрон "Шахед".

Мы пришлем этот счет России. Я из Бельгии. И в Euroclear, в Брюсселе, около 190 миллиардов евро российских активов. Я прохожу там в Брюсселе почти каждый день. Да, давайте получим деньги. [смеется]

Также вы прямо на месте изучали последствия российской оккупации Чернобыльской атомной электростанции. Что вы увидели там, когда приехали после оккупации? Что они сделали с окружающей средой и самой станцией?

Украинские власти пригласили нас, чтобы мы задокументировали те военные преступления, преступления против окружающей среды, которые были совершены в феврале-марте 2022 года во время российской оккупации совершенно безответственным способом. И, конечно, в тот период много внимания уделялось тем нескольким окопам, которые вырыли русские: "О нет, бедные русские, они вернутся и заболеют" [смеется]. Но дело было не в этом.

Конечно, мы поехали туда, мы задокументировали, что даже эти окопы на самом деле не были сильно загрязнены.

То есть в Рыжем лесу они не окапывались?

Да. Но главной проблемой, которую мы тогда заметили, было широкое распространение противопехотных мин. И это огромная проблема. Она до сих пор не решена.

Вот только один пример. Время от времени случаются лесные пожары, некоторые из них – в сильно загрязненных районах. И они могут высвобождать радиацию. Очень важно, чтобы пожарная бригада выезжала туда и тушила пожары. Нельзя разрешать им распространяться и выходить из-под контроля. Но, конечно, для пожарных это сегодня очень опасно. Каждый шаг, который вы делаете, фактически ставит под угрозу вашу жизнь, и вы не можете разминировать эту огромную территорию. Поэтому этот факт имеет огромные последствия в долгосрочной перспективе для управления всей Зоной отчуждения.

Также были хищения - например, лабораторного оборудования экоцентра, источников для калибровки машин... Почему они воровали мелкие детали, которые не имели реальной экономической ценности, но в определенной степени влияли на работу лаборатории экоцентра? Неясно.

Есть в Украине еще одно потенциально опасное место. В Харькове по-прежнему хранится обогащенный уран в физико-техническом институте. И этот город постоянно обстреливается россиянами. Какие риски создает эта ситуация?

Уровень радиации там намного ниже, чем в ядерном реакторе электростанции. Это нельзя сравнить. Но все равно это может, по крайней мере, на местном уровне привести к определенному загрязнению.

Местонахождение, GPS-координаты этого ядерного центра очень хорошо известны. Поэтому любой взрыв в этой местности абсолютно безответственен. На мой взгляд, это свидетельствует о небрежности и безответственности России в обращении с чем-либо, что касается ядерной энергетики.

Главным лейтмотивом всего нашего интервью проходит вопрос, как остановить Россию…

Мой краткий ответ на это – способы есть. Мы не беспомощны. Украина не беспомощна. Мир не беспомощен.

Я думаю, главная проблема в том, что международное сообщество не поддерживает Украину достаточно четко. С начала полномасштабного вторжения Украине не хватает материальной поддержки. Также не хватает политической поддержки, особенно в ядерном вопросе.

У нас есть хорошие общие заявления от всех крупных политических лидеров Европы. Но им не хватает мужества, чтобы осудить Россию за операции под фальшивым флагом, а также не хватает давления на МАГАТЭ, чтобы оно прекратило поддерживать Россию.

И мы, конечно, знаем почему это происходит. Например, у Франции много совместных бизнес-проектов с "Росатомом", и это глубоко грустно, что нет четкой, 100% четкой поддержки Украины. И именно здесь мы должны оказывать большее давление.

"Гринпис" также проводит кампанию против импорта СПГ в Бельгии, проводим ненасильственные акции. К примеру, на прошлой неделе мы были в Брюгге, откуда импортируют российский сжиженный природный газ из Ямала в Европу. Мы заблокировали порт на несколько дней, чтобы российский газ не попал в газовую сеть ЕС. Мы действительно обязаны это остановить. Не в 2027 году, это нужно остановить сейчас.

А что касается ядерной энергетики, то здесь еще хуже. Это длительное сотрудничество стран ЕС, Франции и даже Германии с "Росатомом" очень цинично.

Многие страны действительно зависят от российского ядерного топлива и технологий. Видите ли вы какие-то перспективы, чтобы наши партнеры наконец-то избавились от зависимости и нашли альтернативы?

Я думаю, что нечто действительно глубоко изменилось. Грустно это говорить, но для того, чтобы произошло изменение мышления, нужно, чтобы некоторые дроны залетели в Польшу и летали вокруг аэропортов в ЕС. Политические лидеры сейчас думают об этом по-другому. Это важно. Поэтому я уверен, что сейчас есть импульс для того, чтобы надавить на ядерные санкции, как и на газовые санкции, чтобы двигаться гораздо быстрее. Это первое.

Но, конечно, Европа также не должна еще больше инвестировать в зависимость, например, Венгрия, которая сегодня приглашает российских рабочих строить атомную электростанцию ​​"Пакш-2". И Европейская комиссия это одобряет. А Германия, вероятно, предоставит лицензию Siemens на участие в этом проекте. Если сейчас есть политический импульс, мы должны разорвать эти связи и убедиться, что Венгрия не будет еще больше, чем сегодня, связана с политической орбитой Кремля.

Украинская энергетика сталкивается с беспрецедентными вызовами. И речь не только о "мирном атоме", но и о всей энергосистеме в целом. Как вы видите ее дальнейшее развитие, восстановление и отстройку?

Совершенно очевидно, что "Гринпис" выступает против атомной энергетики в целом по разным экологическим причинам. Понятно, что сегодня Украина нуждается в этих трех действующих атомных электростанциях. Это не подлежит обсуждению, и мы понимаем это.

Но мы должны как можно скорее сократить нашу зависимость от этих высокоцентрализованных и уязвимых атомных электростанций – не только в ЕС, но и в Украине. Мы видели, как это происходило с угольными электростанциями. Высокоцентрализованные электростанции уязвимы, но атомные электростанции наиболее уязвимы.

Поэтому нужно как можно быстрее снизить зависимость и ускорить развитие солнечной и ветровой энергетики в сочетании с аккумуляторами, которые за очень короткое время стали действительно дешевыми. В области аккумуляторов происходит подлинная революция.

Солнечная энергия сейчас самая дешевая электроэнергия в мире. А атомная энергия является очень дорогим источником энергии. Конечно, понятно, куда мы хотим направить будущие инвестиции. Безусловно, не в развитии атомной энергетики в Украине. Это действительно контрпродуктивно и опасно, а строительство займет много времени и обойдется в огромные деньги. Нам нужны решения, которые могут заработать за очень короткое время, которые не уязвимы и действительно работают.

И мы уже доказали вместе с "Гринпис" в 2022, 2023 годах, реконструируя больницы, что можно очень быстро установить на крыше солнечные панели, систему аккумуляторов, и эта больница всегда сможет работать.

Невозможно уничтожить все эти солнечные панели, разбросанные по всей Украине. Так что это, безусловно, будущее.

И это должна поддерживать Европа, потому что это в ее интересах. У Украины огромный потенциал для солнечной и ветровой энергетики. В ближайшем будущем Украина могла бы зарабатывать много денег на чистом экспорте электроэнергии, а не в импорте, как сейчас, и стать энергетическим хабом для Европы.

Это значит, что вы не поддерживаете намерения украинских чиновников достроить Хмельницкую АЭС?

Это просто путь потратить огромные средства на проект, который, возможно, никогда не заработает или, в лучшем случае, будет производить электроэнергию через 10–15 лет.

Я думаю, что все в Украине понимают, что нам не нужны решения через 15 лет, которые будут стоить в несколько раз дороже установки солнечных и ветровых электростанций сегодня, в сочетании с аккумуляторами, чтобы электроэнергия была всегда, даже ночью.

Вот таков путь вперед. И это происходит, только слишком медленно.

Нужна демократическая дискуссия в Украине, чтобы понять, какой путь является лучшим, эффективным, экономическим и безопасным. И это не новые атомные электростанции. Это очевидно.

У вас есть огромный опыт в области ядерной энергетики и безопасности. Поэтому интересно узнать больше о вас лично. Как началась ваша карьера в этой области? И почему вы выбрали именно эту сферу?

Это долгая история, но еще в старшей школе я начал изучать ядерную энергетику, потому что меня очень увлекала эта технология. Наука, лежащая в ее основе, увлекательна. Есть и другие интересные сферы ее применения – например, в медицинской области и научных исследованиях.

А потом я получил возможность посетить почти полностью завершенную атомную электростанцию, и можно было зайти внутрь, посмотреть на реактор, открытое ядро ​​(активную зону, - УНИАН), и все было готово. Меня это поразило. Уже с того момента я был очарован этой технологией. Но потом я начал изучать все проблемы, связанные с ядерной энергетикой, а также ее связь с ядерным оружием.

Если посмотреть на глобальный масштаб, риск распространения ядерного оружия, как, например, мы видим в Иране, очевидно, что существует связь между их интересом к ядерной энергии и их интересом к ядерному оружию, и, вероятно, интерес к оружию больше, чем к энергии. [улыбается]

Есть так много проблем, связанных с техникой, безопасностью и окружающей средой, а также политических проблем, дестабилизирующих мир, как мы видим на Ближнем Востоке, что я очень обеспокоился этим и именно так заинтересовался темой.

Затем я изучал радиационную защиту в Университете Делфта в Нидерландах. Я все больше заинтересовался сферой радиационного мониторинга и в 2011 году отвечал в "Гринпис" за исследование ситуации вокруг Фукусимы. Я много ходил по префектуре Фукусима в Японии и многое другое.

Вы возглавляли радиационный мониторинг в разных странах – от Японии до Индии. Есть ли общие черты между всеми этими историями, несмотря на разный контекст катастроф?

Можно рассматривать это с технической и опять же с политической точки зрения. Я считаю, что развитие ядерной энергетики всегда было очень политическим вопросом. И это до сих пор является основным двигателем развития ядерной энергетики в новых странах.

Если посмотреть на Ближний Восток, то интерес Ирана, а также Саудовской Аравии, Египта, Турции, вероятно, состоит в том, чтобы иметь эту технологию. Она не дает возможности сразу же производить ядерное оружие. Но она приближает к ядерной опции. Это своего рода политический рычаг, сигнализирующий миру или другим соседям: "Если мы захотим, то через некоторое время сможем это сделать".

Если посмотреть на глобальную динамику, то это политический вопрос, на самом деле не имеющий ничего общего с энергетикой. Если речь идет об энергетике, то вы выбираете возобновляемые источники энергии, потому что они самые дешевые, и это настоящая революция.

Когда я только начал работать в Greenpeace 30 лет назад, мы даже не надеялись, что это возможно. Сегодня у нас есть то, что есть. Давайте признаем факты и скажем: хорошо, это самый дешевый, самый безопасный и стабильный способ производства электроэнергии.

Давайте забудем о новых атомных электростанциях. Слишком много проблем.

Надежда Бурбела

УНИАН в Google News