Эксперт: следующая генерация японцев еще почувствует последствия аварии на Фукусиме

По сравнению с другими отраслями ядерные станции Украины работают замечательно: безопасность, контроль, техника — все на месте... Интервью с главой Японского инвестиционного совета

Рене Канаяма

Рене Канаяма, глава Японского инвестиционного совета, до аварии на Фукусиме занимался тем, что изучал возможности японского бизнеса в разработке новых урановых месторождений в Украине. Еще работал над проектами на Хмельницкой АЭС, рассчитывая подключить к работе японских производителей нереакторного оборудования и создать там центры управления авариями. Ядерная трагедия Япония изменила и планы и сам «атомный дискурс». И хотя у Японии остались общие проекты с Украиной, наши вопросы касались в основном Фукусимы.

Господин Канаяма, в Японии остался работать только один атомный реактор. Остальные выводились из эксплуатации после Фукусимы. Как вы жить будете без атомной энергетики?

Углеводород поможет, - улыбается, - но если серьезно. В течение этого года Япония заменила мощности атомных реакторов углем и топливным мазутом. А в дальнейшем будем развивать газовый сектор. В течении следующих пяти-семи лет Япония будет перестраиваться на другие сектора энергетики, развивать альтернативные источники энергии, ну и использовать газ. Японское общество очень негативно относится к атомной энергии и политики не смогут пренебрегать его мнением. Атомная энергетика будет свернута, новых реакторов строиться не будет. Фукусима это ведь четыре Чернобыля.

Фото: Хроника и комментарии

Господин Канаяма, известная неправительственная организация вашей страны сделала большой доклад, обвинив Японию, что она скрыла масштабы трагедии на Фукусиме.

Как японцу мне трудно про это говорить. Но все, что касается неоткровенности японцев в вопросах с Фукусимой, это больше связано с нашей ментальностью. Такой чрезвычайной ситуации в Японии не было со времен второй мировой войны. Подумайте, в такой стабильной и процветающей стране, как Япония даже нет своей армии. Мы, японцы, привыкли к миру, к жизни, не предполагающей каких-то чрезвычайных ситуаций. У нас очень мало ценится индивидуализм, очень ценятся коллективные решения. И никто не хочет брать на себя ответственность за решения. Может быть, это повлияло на то, что руководство компании-оператора предполагало, что все не так страшно, как кажется.

Но действия на тот момент премьер-министра Наото Кана докладчики признали правильными. Это мнение общества?

Наото Кан, который позже ушел в отставку, предлагал сделать эвакуацию Токио.

Как провести эвакуацию двенадцатимиллионного мегаполиса, если в стране всего живет тридцать пять миллионов человек. Мне это кажется трудным, мягко говоря. Если говорить о жертвах. От землетрясения и цунами погибло 25 тысяч человек. От последствий на Фукусиме пока не умер ни один специалист. Конечно, люди, которые работали на первоначальном этапе ликвидации были облучены. И следующая генерация японцев еще почувствует последствия аварии.

Наши крупные специалисты, которые руководили сектором безопасности в Чернобыле и оставались там весь период ликвидации считают, что ни у нас, ни на Фукусиме не было принято правильное решение о том, как правильно ликвидировать последствия. Вместо того, чтобы в первые дни обезвоживать реактор, его стали поливать водой. При этом подавать объем воды, которые необходим для расхолаживания (десять тонн в секунду) было просто невозможно. И из-за этой ошибки в Японии получили новую серию взрывов.

На самом деле первые три месяца было мало информации об уровне радиации и о степени квалификации работ, которые были проведены. И только летом, в июле-августе правительство стало более откровенно, как надо ликвидировать.

Масштаб аварии был настолько велик, что мы пока не можем сосредоточиться на глубоком анализе ошибок, на долгосрочном прогнозе и перспективе того, как пострадает население Токио и других регионов. Сегодня в Японии все страдают от повышенной радиации. Все наблюдают за происхождением всех продуктов питания и не покупают то, что было произведено в рисковых регионах. Я уверен, что в дальнейшем, правительство и специалисты будут более интенсивно общаться со специалистами в Украине по вопросам ликвидации. Наше государство вынуждено ждать два-три года, пока будет охлаждаться реактор, где прошел расплав топлива. Температура должна быть менее ста градусов, потому что выше, чем сто градусов вода испаряется. И пар это большая опасность для атмосферы. Это значит, что все вещества идут в атмосферу. Мы ждем два-три года, чтобы остыли реакторы и тогда будет разработана технология для извлечением расплавленного топлива и с тем, чтобы хранить его где-то.

Пожар на Фукусиме

Правительство Японии сделало правильный шаг в том, что создало консорциум банков-кредиторов, которые выделяют средства и для ликвидации, и для промышленности, которое пострадало от событий на Фукусиме, и для населения, которое пострадало от Фукусимы. Потому что людей надо переселить куда-то. На сегодняшний день японское правительство делает то,что может и то, что вынуждено делать в рамках давления мирового сообщества.

Как вы оцениваете украинские атомные станции?

Я знаю Хмельницкую, Запорожскую, Южноукраинскую атомные станции. И я скажу: чувствуется, что после распада СССР Украина не сильно модернизировалась. Выезжая за пределы Киева, сразу понимаешь, что уровень жизни в регионах не такой высокий. Раньше очень чувствовалось, что на ваших предприятиях есть большой потенциал в виде кадров, специалистов, технологий, патентов. Но за двадцать лет они потеряли все преимущества, которые нужны для развития предприятия. За последние 20 лет все отстало и устарело. Но по сравнению с другими отраслями ваши ядерные станции работают замечательно и с хорошими специалистами.

Безопасность, контроль, техника — все работает.

Несмотря на то, что они, по вашим словам, так хорошо работают наше правительство хочет их приватизировать. Или точнее, для начала корпоратизировать. Вы считаете, что это нужно? Ведь государственная «атомка» это другой уровень ответственности, чем частная, другой уровень публичности?

Любое предприятие, которое хочет хорошо выглядеть, должно заботиться о привлечении финансовых средств. И для привлечения средств для ваших АЕС остался один способ — приватизация. Процесс корпоратизации Энергоатома, который держит под собой все украинские атомные станции, будет долгим. Давление фактора Фукусимы будет оставаться для атомных станций очень серьезным. Фактор Фукусимы будет влиять на действия всех национальных правительств. Все страны, которые используют атомную энергетику в целях развития своей экономики, вынуждены подчиняться правилам МАГАТЕ. И страны, где ядерная энергетика находится в частных руках также имеют высокую степень контроля, и международного и государственного.

У нас все реакторы в Украине российские. Россияне хотят достраивать два блока на Хмельницкой АЕС. Вы считаете правильной такую привязку к российской атомной промышленности?

Недавно я посетил форум компании «Энергоатом» по развитию ядерной энергетики в Украине. Там выступали и французские специалисты «Арева» и специалисты из США от «Вестингхаус». Участвуют ли эти компании в конференции, как статисты или они реализуют конкретные проекты я не готов сказать. Конечно, с точки зрения финансиста каждая страна должна думать о диверсификации всего. Но работы, связанные с достройкой энергоблоков связаны с экономикой. Не секрет, что строительство одного блока стоит не меньше 1 миллиарда евро. Мы даже не говорим о развитии инфраструктуры, линий электропередач. Если Украина будет пытаться показать потенциал нероссийским производителям реактора, то интерес у них будет. Но в странах СНГ трудно отделить экономику и политику. В дальнейшем надо учитывать исторические связи с Российской Федерацией. Это не только вопрос любви к стране или привычки к какому-то историческому партнеру, это вопрос, кто и на каких условиях готов сразу профинансировать проект. Ваши отношения с Россией тут настроены. Но раз Энергоатом пытается диверсифицировать поставки ядерного топлива, работая с Вестингхаус или думает о новых ректорах, общаясь с представителями французской компании Арева, то это значит, что эта «диверсификация» есть в головах ваших атомщиков.

Беседовала Маша Мищенко

УНИАН в Google News