Вячеслав Кириленко: Президент опирается именно на нашу фракцию, и мы это ценим

Я не слышу обмена “любезностями” между Секретариатом и премьером... Кто говорит о пощечине Луценко Черновецкому, тот отвлекает внимание от того, что происходит в Киеве.... Интервью

Лидер партия “Наша Украина”, глава парламентской фракции “Наша Украина – Народная самооборона” Вячеслав Кириленко дал первое интервью после досрочных выборов в Верховную Раду.

Я НЕ СЛЫШУ ОБМЕНА “ЛЮБЕЗНОСТЯМИ” МЕЖДУ СЕКРЕТАРИАТОМ И ПРЕМЬЕРОМ

Пан Кириленко, Вам приходится строить фракционную работу, когда Президент находится в информационном противостоянии с премьером, а отдельные члены Вашей фракции – в противостоянии друг с другом. Удается ли вам контролировать фракцию?

У нас демократическая среда, речь идет не о контроле, а о поиске общих решений в дискуссии по всем вопросам. Иногда это горячие дискуссии, но у нас не может быть иначе, потому что мы – открытая, прозрачная и демократическая сила. Мы никогда не скрывали от страны те дискуссии, которые велись внутри сначала партии “Наша Украина”, а затем блока “Наша Украина – Народная самооборона”. На предыдущих этапах они касались создания демократической коалиции, на этом этапе – стабилизации коалиции, обеспечения ее долговременного и эффективного существования.

А среда внутри фракции всегда была непростой. Я был избран руководителем фракции в феврале в 2006 году – мы тогда находились в жестком противостоянии с Блоком Юлии Тимошенко, имели за плечами две неудачных попытки создания демократической коалиции, а затем – так называемой “широкой коалиции”, и против первой, и против второй выступала часть членов фракции.

Мне пришлось выстраивать все с самого начала, но уже 5 февраля прошлого года было подписано заявление о совместной оппозиционной деятельности между “Нашей Украиной” и БЮТ, потом – соглашение об объединенной оппозиции.

Поэтому трудности были всегда, мы будем преодолевать их и в настоящее время.

Как складываются отношения с теми, кто отказывался подписывать коалиционное соглашение?

Нормально, нет никаких осложнений. Они же подписали его, есть большинство и коалиционное правительство. Они мне говорили, что у них не было “ничего личного”. Я это воспринимаю. Главное, что страна возобновила то движение, которое было начато в 2005 году.

У нас демократическая фракция, впрочем, есть субординация. Мы выполняем все обязательства, которые взяли на себя перед избирателями. В первую очередь – создание демократической коалиции. В этот раз несколько человек не хотело создавать демократическую коалицию, но мы сумели их убедить. Хотя иногда они были слишком публичными в этом своем нежелании.

Дискуссии могут идти в разных направлениях, каждый имеет право на свое мнение и на свое слово, но если будут действия, которые будут противоречить избирательной программе блока и соглашению о создании демократической коалиции, то они будут должным образом оцениваться и будут применяться санкции.

Не так давно Вы публично отказались от должности спикера, к чему Вас вынудила позиция Президента... Какие он Вам выдвигал аргументы?

Наши разговоры с Президентом всегда были конструктивны. Я не хочу вдаваться в детали... У нас были дискуссии... Но это были искренние разговоры с целью достижения результата. Фракция была настроена на результат, Президент – тем более, и мы достигли этого результата.

Какая разница, что происходило во время создания коалиции и обсуждения кандидатуры на должность спикера Верховной Рады? Это для избирателя не имеет никакого значения, избиратели хотели, чтобы демократы объединились, создали коалицию и устранили тех, кому доверия не было. Мы это сделали. Кто при этом стал главой Верховной Рады, кто – председателем фракции, – это вопросы второстепенны. А эмоции, которые при этом у кого-то возникают, для серьезных людей должны быть предметом их внутреннего мира.

Отражается ли на работе фракции, настроениях депутатов то, что Секретариат Президента и премьер-министр обмениваются месиджами, в тональности которых каждый раз чувствуется раздражение?

Мы – президентская фракция. Потому будем делать все, чтобы отображать взгляды Президента в нашей повседневной парламентской работе. Также мы будем заботиться о долговременности и эффективности коалиции. Повторения ошибок 2005 года не может быть. Блок состоит из нескольких сил, а каждая сила – из нескольких партий. И каждая партия – это известные люди, потому «притирки» сложны, но они происходят. Начал действовать совет коалиции – а это по одиннадцать представителей от каждого блока. И совет обсуждает все наиболее принципиальные политические вопросы, причем при участии спикера Верховной Рады и премьера. Мы создаем механизм координации на уровне Президент – Кабинет министров – правящая коалиция. Все эти механизмы будут работать регулярно и системно, и мы надеемся на результат. Хотя, если кто-то ставит целью «убить» коалицию, то это станет очень быстро видно. А если речь идет о дискуссиях по некоторым принципиальным вопросам внутри большинства, то я вас заверяю: решение всегда будет найдено.

Слушая вас – верю в единство демсил, а слушая обмен “любезностями” между Секретариатом Президента и Юлией Владимировной – сомневаюсь в стабильности правительства и демократической коалиции...

Я, как вы говорите, обмена “любезностями” не слышу. Я слышу озвучивание позиции главы государства, которую премьер-министр должна учитывать. У них налажен нормальный диалог, они встречаются по несколько раз в неделю, практикуется формат еженедельных совещаний премьера и Президента. Сейчас круг участников расширен, чтобы обеспечить со стороны парламентской коалиции принятие решений, которые согласовывались бы на уровне Президента и премьера.

А на чью сторону склоняется фракция в вопросах приватизации – премьер и Президент имеют несколько отличные позиции?

Для этого по результатам последнего совещания у Президента при участии представителей правительства, фракций коалиции создается рабочая группа, которая наработает единый подход к способу, механизму и обеспечению прозрачности и конкурентности в приватизации наиболее резонансных объектов. Этот вопрос рассмотрит СНБО, после этого правительство примет окончательное решение и передаст в парламент соответствующий законопроект, который будет нормировать некоторые механизмы приватизации. Такие вопросы будут возникать и в дальнейшем.

Между прочим, в европейских странах коалиционные соглашения еще большие, чем наше. Они предусматривают все до мельчайших деталей. У нас детализированное коалиционное соглашение, но все равно это наш первый опыт. Недостаток такого опыта будет определять отличия в подходах в некоторых принципиальных вопросах. Но если будет добрая воля двух сторон, то все вопросы будут решаться, потому что мы сделали намного более сложное дело – мы добились досрочных выборов и создали демократическую коалицию.

БЫВШИМ ПРЕЗИДЕНТАМ НЕ ОКАЗЫВАЛИ СОПРОТИВЛЕНИЯ, ПОТОМУ ЧТО ОНИ ЛИШЬ ИМИТИРОВАЛИ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Если проанализировать политические статьи за последние месяцы, то достаточно часто можем встретить сравнение Балоги с Медведчуком. А Виктора Ющенко даже сравнивают с поздним Кучмой. Насколько справедливыми являются такие аналогии?

Думаю, это журналистские сравнения... Балога – это не Медведчук, Балога – это Балога. И он сделал много для изменения ситуации в стране. А Президент, начиная с первых лней своего пребывания в должности, четко придерживается взятых на себя обязательств. Это мое убеждение. Кое-кто склоняется к дискуссии относительно этого, но на конкретных фактах и примерах я могу убедить кого угодно.

Президенту досталось очень сложное время, когда мы практически начали переход от советской модели к европейской. Президент сделал то, что он обещал: Украина двигается в направлении к ВТО, Евросоюзу, НАТО, в направлении либерализации и дерегуляции экономики. Воссозданию национальных ценностей и национальных святынь. Все это встречает безумное сопротивление.

Бывшие президенты в этом направлении не двигались, они в лучшем случае имитировали деятельность. Потому и сопротивления им такого не было, вместо этого они получали спокойное пребывание при власти. Никто не позволял себе критиковать их решения. Президенты до Ющенко не находились внутри общественной дискуссии, и не были такими открытыми. Потому он может считаться европейским президентом, таким мы его и избирали. Если кто-то разочарован, то пусть посмотрит на факты. 

Со страниц газет не сходит тема растворения НУ–НС в лоне БЮТ, говорят о том, что ваша фракция превращается в ячейку блока Тимошенко. Скажите, правда ли, что даже члены вашей фракции называют Юлию Тимошенко “мама”. И кого Вы считаете главным – “маму” или “папу”?

Это неправильная постановка вопроса. Наша фракция – президентская. Президент опирается в парламенте именно на нашу фракцию, и мы это ценим.

А по поводу коалиции – то это сложная конструкция. БЮТ – это БЮТ, “Наша Украина” это “Наша Украина”. Эмоции, психологические наслоения –на втором плане. Тот, у кого есть желание развалить коалицию, подать под соусом какого-то там “филиала” БЮТ в “Нашей Украине”, тот просто пусть назовет вещи своими именами и скажет, чего он хочет. Потому что говорят об этом те, кто против демкоалиции, кто отказывался подписывать соглашение. Теперь у них возник следующий тезис. Пройдет эта тема, возникнет другая.

Я считаю такой подход непродуктивным и несерьезным.

Не считаете ли Вы, что Анатолий Гриценко, отойдя от Президента, начал самостоятельную политическую игру?

А у нас семьдесят два самостоятельных политика во фракции. Просто Гриценко – это известная фигура, и он почти три года был министром обороны. Я хотел бы, чтобы мы все работали в одном направлении, поскольку работы для каждого из нас и в стране очень много. Анатолий Гриценко возглавляет комитет по вопросам национальной безопасности и обороны по квоте нашей фракции, и мы добились этой должности для него не без дискуссий с БЮТ. По меньшей мере две фракции, которые больше нашей по численности, жестко претендовали на этот комитет. Но я приложил усилия, чтобы человек, который является компетентным в этих вопросах, возглавил комитет.

В то же время я не думаю, что эмоции должны доминировать над кем-либо из нас. Я убежден, что взаимодействие будет между всеми, и Анатолий Степанович – это тот человек, к которому мы будем прислушиваться, хотя, может, не всегда будем с ним согласны. В том числе и я имел с ним дискуссию относительно Национальной гвардии и неприкосновенности Президента. После этого мы выработали такую позицию: выступая за отмену неприкосновенности, мы можем говорить обо всех, кроме Президента Украины. Он единственный всенародно избранный, он – гарант государственного суверенитета, территориальной целостности и защиты прав и свобод человека и гражданина. Потому неприкосновенность для него должна остаться, а депутаты должны ее лишиться – независимо от их фракционной принадлежности.

Кстати, когда к этой теме добавляется целый ряд других тем, – это значит, что кое-кто пытается замаскировать нежелание отменить депутатскую неприкосновенность. В нашей фракции по этому поводу все едины. Поэтому мы призываем “регионалов”, блок Литвина и коммунистов выполнить то, что они следом за нами обещали избирателям – отменить неприкосновенность.

Относительно Национальной гвардии, то мы уже давно приняли на совете коалиции решение о том, что голосуем в первом чтении за все законопроекты, которые предусмотрены соглашением. А во втором чтении могут быть десятки предостережений.

КТО ГОВОРИТ О ПОЩЕЧИНЕ ЛУЦЕНКО ЧЕРНОВЕЦКОМУ, ТОТ ОТВЛЕКАЕТ ВНИМАНИЕ ОТ ТОГО, ЧТО ТВОРИТСЯ В КИЕВЕ

Рассматривалось ли поведение Юрия Луценко, когда он дал пощечину Черновецкому, во фракции, нашло ли это какой-то отзыв среди соратников по блоку?

Не рассматривалась, но мы не склонны упрощать этот вопрос, сделать вид, что виновен во всем Луценко. Вы посмотрите, как смещаются акценты: мол, во всем, что произошло в Киеве, виноват Луценко, потому что он дал пощечину Черновецкому.

Луценко – лидер “Народной самообороны” и может с полной уверенностью рассчитывать на нашу поддержку. Если к нему есть вопросы как к министру, – то пусть их поднимают. Хотя с момента его назначения прошел лишь месяц.

В то же время у нас есть претензии к Черновецкому – и не о пощечине речь, а о распродаже земли, о земельных решениях Киеврады, относительно которых есть тысячи судебных обжалований. Потому мы инициируем создание Временной следственной комиссии по расследованию деятельности городского головы Черновецкого, и будем настаивать, чтобы были проведены досрочные выборы Киевского городского совета и киевского мэра. Поэтому все разговоры о пощечине направлены и то, чтобы отвлечь внимание от того, что творится в Киеве...

И Вы думаете, киевлянам удастся провести досрочные выборы мэра?

Если будет воля двух сил коалиции, то удастся. Кроме того, не только наши две фракции выступают за досрочные выборы мэра. У нас есть союзники во всех трех оппозиционных фракциях парламента. Там продолжается скрытая дискуссия на эту тему. Если у нас давно сформирована позиция относительно мэров Киева и Харькова, то во фракциях меньшинства дискутируется целесообразность досрочных выборов мэра Киева, и, думаю, все политические силы придут к тому, что их нужно провести. Потом появится другой вопрос – поддержки на эту должность единого кандидата от демсил. Безусловно, от нас должен быть единый кандидат. Это станет серьезной, однако разрешимой проблемой.

Члены вашей фракции заявили: если до 5 февраля оппозиция не разблокирует парламентскую трибуну, то вы будет принимать адекватные меры. Какие меры Вы считаете адекватными?

Я об этом не буду говорить, давайте подождем 5 февраля. Если оппозиция не опомнится, то будем принимать решение, и обязательно проинформируем об этом средства массовой информации.

Сейчас ведутся переговоры с оппозицией?

Последние переговоры велись в понедельник. Думаю, в концентрированном виде разговоры возобновятся в следующий понедельник – перед самим открытием сессии. 5 февраля Президент Украины должен выступать перед Верховной Радой с посланием. Если даже такое событие станет предметом для блокирования оппозиции, значит, они окончательно настроены на деструктивную работу парламента. В то же время я допускаю, что Президента могут выслушать, после того может быть объявлен перерыв, а в перерыве опять трибуну заблокируют. Я думаю, тогда эта ситуация станет предметом для принятия соответствующих решений фракциями коалиции.

Говорят, для “Регионов” предметом торга и ценой разблокирования является сохранение за ними должности генпрокурора и головы Антимонопольного комитета?

Я не знаю, с кем “регионалы” на эти темы торгуются. Но с фракцией НУ–НС они этого не делают. У нас определена позиция относительно отставки генпрокурора. Мы за отставку Медведько, и за назначение другого генпрокурора. Чтобы это был человек, который может поставить прокуратуру на рельсы законности, а не политических заказов. И мы имеем кандидатуру на должность председателя АМК. Это квота НУ–НС, оппозиции здесь нет что делать. Мы же не претендовали на эту должность, когда нынешняя оппозиция была при власти. Мы понимали, что мы проиграли. Но оппозиция еще в понедельник получила от нашей фракции предложение заняться конкретными вещами. Есть Счетная палата, которая должна жестко контролировать деятельность Кабинета министров. Но их это не интересует. Есть закон о парламентской оппозиции, который готов для принятия во втором чтении и в целом. В соответствии с настоящим документом оппозиция получает целый день в пленарной неделе для формирования повестки дня лишь своими вопросами. Мы целый день готовы слушать лишь законопроекты оппозиции. Ясно, что за какие-то из них будем голосовать, за какие-то не будем. Но это их также не интересует.

Я в понедельник эти все вопросы вынес официально на совет глав фракций. Ответа нет. Потому что их интересует дестабилизация, они надеются на развал демкоалиции, переформатирование и создание какой-то там “широкой” коалиции. Так вот, я всех заверяю: мы не будем создавать никакой “широкой коалиции”, не будет решения фракции о любой другой коалиции, кроме демократической.

Хотят новых выборов? Не будет – год нельзя их проводить. Если год будут блокировать роботу, пусть блокируют, но тогда что скажут люди и что будет с их рейтингом?

Говорят, что Жвания не стал председателем АМК, потому что Луценко был в ссоре с Президентом...

Я не слышал, что Луценко был в ссоре с Президентом. Спросите у Юрия Луценко. Решение не было принято, потому что Президент попросил коалицию рассмотреть двенадцать законопроектов и принять решения по кадровым вопросам. И мы с этим согласились, потому что Президент пошел на уступки перед голосованием за премьера и состав правительства и снял вопрос первоочередного голосования за законы.

 А коалиция брала на себя такие обязательства – сначала голосуем за пакет, потом избираем премьер-министра и правительство. Президент сказал: да, у вас кадровые вопросы, но примите законы. Ну, пусть не двенадцать, а восемь-девять принципиальных: отмена неприкосновенности, отмены льгот, закон о Кабмине, о государственных закупках...

Люди, которые считаются “отцами” Конституции, полагают очень безответственным формировать новую Конституцию и тем более принимать ее на референдуме. Не лучше было бы совершенствовать ее поправками?

Почему вы думаете, что мы каждый раз сможем находить по триста голосов для поправок? Оппозиция не проголосует просто по политическим соображениям... Даже за хорошие, необходимые для всех поправки.

Конституция очень сильно изменилась в декабре в 2004 году. То, что было заложено в части организации деятельности власти, менее всего корреспондируется с интересами простого человека. Там полный хаос, 2006–2007 годы это продемонстрировали. Делать вид, что ничего не происходит, – это плодить кризисы. Потому Президент создал национальный конституционный совет, и все руководители фракций подтвердили необходимость создания этого совета. Все без исключения, плюс общественность, плюс законодатели. Они наработают текст. Механизм принятия изменений предусмотрен текстом Конституции.

Я думаю, что это должен быть референдум относительно утверждения новой Конституции вообще, а не отдельных ее изменений, но как будет в действительности – вам сейчас не скажет никто.

По-вашему, референдум относительно принятия новой Конституции состоится до президентских выборов?

Это должно состояться до президентских выборов.

Разговаривала Лана Самохвалова