В последнее время каждый раз, вернувшись домой, мы снимаем маски и моем руки. В это время может закрасться мысль, безопасно ли продолжать носить ту одежду, в которой только-что приходилось выходить на улицу? А что если эти вещи заражены коронавирусом? Можно переодеться, но что если частички уже перескочили на что-то другое и расползлись по всей квартире?
"Кто-то назовет это паранойей. Я называю это дежавю. Мне знакомы эти мысли и я помню это чувство. Потому что впервые пережил его более чем 30 лет назад, в мае 1986 года во время поездки в Киев, который тогда был столицей советской Украины. Прошло несколько недель после взрыва в реакторе Чернобыля. И я был в городе за 100 километров от места катастрофы в деловой поездке", - пишет на страницах The Guardian истории Гарвардского университета Сергей Плохий.
Он вспоминает, что на то время уже все знали, что радиация летает в воздухе. Грузовики с водой мыли улицы, иностранные студенты покидали город, а зарубежные СМИ, такие как BBC, говорили, что лучше оставаться дома. Но советское правительство посылало противоречивые и тревожные сигналы: угрозы нет, но позаботьтесь, чтобы дети не выходили на улицу. И беременным тоже лучше не выходить. А еще закройте окна, пока будете дома.
Тогда, как и сейчас, людям приходилось иметь дело с невидимым врагом и пытаться выяснить, где могут быть эти невидимые частички. Тогда, как и сейчас, миру приходилось разбираться с катастрофой, созданной людьми. Между Чернобылем и коронавирусом общей чертой также стала неспособность правительства, которое допустило катастрофу из-за своей халатности, все уладить. А также замешательство мира и непоследовательная реакция на катастрофу. Сегодня, как и в 1986 году, люди напуганы и дезориентированы. Они пытаются бороться с чем-то, чего не видят, не слышат, не могут почувствовать на ощупь или запах. Хотя эта вещь уже изменила наши жизни.
То, что было правдой тогда, истина и сегодня. Катастрофы не обращают внимания на границы, и неважно, сколько стен будет построено. После катастрофы в Чернобыле обозреватели заметили, что она сделала железный занавес устаревшей. Действительно, за считанные дни после взрыва радиоактивное облако попало за пределы СССР и даже за пределы Восточного блока просто в Западную Европу. Оно достигло Скандинавии 28 апреля 1986 года, через два дня после взрыва, подняв тревогу на АЭС в шведском городе Уппсала. Мир узнал о росте радиационных уровней от Стокгольма раньше, чем Москва хоть что-то сказала.
Читайте такжеAmerican Interest: России грозит голод из-за коронавируса
Пытаясь разобраться с внутренней катастрофой, которая стала международной, Пекин в 2019 году очень напоминал Москву 1986-го. Как и ранние сообщения Москвы о Чернобыле, объявления Пекина о вспышке COVID-19 появились поздно, были неполными и содержали все признаки замалчивания. Как и в случае реакции СССР на взрыв в Чернобыле, Китай мобилизовал большие внутренние ресурсы и ввел жесткие меры, чтобы разобраться со вспышкой коронавируса в Ухане. Но ни одно из двух коммунистических и в разной степени авторитарных правительств не смогло остановить распространение катастрофы и информации о ней за пределы своих границ.
Не смотря на то, насколько они эффективны в мобилизации ресурсов для ликвидации катастроф, авторитарные режимы оказались слишком эффективными в контролировании информации. Отсутствие свободы слова помогло превратить потенциальное бедствие в реальное, а национальную трагедию - в международный катаклизм.
Но пытаясь сдержать "выброс" коронавируса, многие люди уже сейчас задаются вопросом, что можно сделать, чтобы в следующий раз быть лучше готовыми и не позволить трагедии пойти по такой же траектории. До этого времени ответ на COVID-19 был исключительно национальным. Границы были закрыты, а пальцы указали не только на Китай, но и на международные организации. Президент Дональд Трамп приостановил финансирование ВОЗ, обвиняя ее, по крайней мере частично, в неспособности сдержать коронавирус. Хоть временное закрытие границ имеет практическую цель, самоизоляция стран сопровождалась обменом обвинениями, который подрывает многосторонние организации. И это точно не может быть ни выходом из текущей пандемии, ни образцом реакции для будущих катастроф.
Читайте такжеPolitico: Мировой порядок мертв, после коронавируса придется строить новый
Как свидетельствует опыт Чернобыля, шагом вперед будут скоординированные действия. Указывая на сомнительные отношения ВОЗ с правительством Китая, стоит вспомнить, что МАГАТЭ, которую справедливо критиковали за содействие попыткам СССР скрыть Чернобыль, позже стала инструментом для разоблачения правды. Организация возглавила международные усилия по открытию ядерной промышленности СССР перед миром и помогла внедрить стандарты безопасности за железным занавесом. Был принят ряд международных юридических инструментов для обеспечения раннего предупреждения ядерных катастроф, что укрепило безопасность ядерной отрасли.
"По моему личному убеждению, без этих мер у нас бы были новые аварии вроде Чернобыля на постсоветском пространстве", - пишет автор.
Он подчеркивает, что нужно укрепить возможности международных институтов бороться с пандемиями и обеспечить ВОЗ большим мандатом действовать в закрытых обществах, таких как Китай.
