Оранжевая ностальгия: как это было 10 лет тому назад

Журналисты УНИАН вспомнили самих себя десять лет назад – в период Оранжевой революции 2004 года. Когда мы впервые попали на Майдан? Что увидели там? Какие ощущения все еще не можем забыть?

В этих «мемуарах» мы попытались освежить в памяти не профессиональные моменты, связанные с нашей работой, а эмоции, которые переживает гражданин, впервые почувствовавший себя частью великого свободолюбивого народа, народа, идущего на борьбу с диктатурой и ложью, вооружившись цветами, флажками и оранжевыми шарфиками.

В редакции не нашлось людей, которых Оранжевая революция оставила равнодушными, и тех, кто не помнит событий десятилетней давности. В процессе коллективного поиска приятных воспоминаний в тупик всех поставил один, казалось бы, тривиальный вопрос: каким был вкус наколотых апельсинов?.. Увы, он так и остался без ответа.

Ольга Каретнікова-Котягіна, оглядач УНІАН

Чітко пам’ятаю день, коли ЦВК оголосила попередні результати президентських виборів, згідно з якими «переміг» Віктор Янукович. Ми сиділи з одногрупниками у львівській кав’ярні, прогулювали пари.  Хтось пожартував: «Ну, все, приїхали. Тепер, або ми його знесемо вилами, або нас знесуть».

Вже через день місто заполонили помаранчеві  шапки, стрічки, прапори, светри. Здавалось все було кольору апельсинів. Забігли з подругою  Іриною  у магазин тканин, аби придбати й собі трішки помаранчевого, а там пусто. «Все,  на помаранч  дефіцит, розкупили ще зранку. Шукайте, щось з одягу», - порадила продавець.

Іра згадала, що вдома має дві новорічні шапки від Діда Мороза, теплі та руді.  Отак, в тих шапках й пішли до пам’ятника Шевченка, де вже збирались люди.

Для нас, дев’ятнадцятирічних студентів, це був перший досвід спільного спротиву на рівні всієї країни, ми були в піднесеному настрої, не боялись нічого. Ми не надто добре розбирались в політиці, радше відчували, що Янукович  - злодій, а Ющенко - хороший.

Коли почали збирати групи для поїздок до Києва, ми здавали перші іспити зимової сесії, але викладачі йшли на поступки. Якщо ти їхав на Майдан, питали менше, неофіційно відпускали з пар. Я збиралась на навчання до Німеччини, в запасі було кілька днів, тому поїхали з друзями до Києва. Хтось домовився про житло в незнайомого киянина: якийсь бізнесмен просто пустив нас у свою величезну квартиру на Подолі, загрузив холодильник їжею… Ми спали в спальниках просто на підлозі, бо на всіх не було ліжок.

Останнє, що згадується - вокзал. Коли їхала, друзі просили залишитись, мовляв,  у нас тут нова країна буде, краща за будь-яку іншу. «Я, взагалі, повернутись збираюсь, а ви тримайте оборону, бо ж або ми їх, або вони нас»…

Фото УНИАН

Михаил Ганницкий, шеф-редактор УНИАН

После первого тура президентских выборов (в котором, не питая теплых чувств к Ющенко, голосовал за Мороза) я угодил в больницу, и какое-то время провел за пределами Киева. Второй тур и начало протестов, таким образом, прошли мимо меня. Телевидение, кроме «5 канала», в то время не отличалось особой объективностью в освещении протестов, а «5-й» был доступен отнюдь не везде.

В итоге, когда вернулся в Киев, я имел какую-то очень уж общую картину происходящего, основанную на обрывках телесюжетов и телефонных разговорах с друзьями. Однако в первый же день приезда в столицу я поехал на Майдан. На подъездах к Крещатику мы с друзьями парковали машину – где-то на Прорезной – и меня поразила колоссальная энергия всеобщего духовного подъема, единения, братства, ощущение локтя, царившие вокруг – люди помогали выезжать застрявшим в снегу автомобилям, парковаться, поддерживали друг друга за руки на крутых нечищеных спусках… Затем была огромная масса людей, - я такое количество видел, наверное, впервые в жизни – заполонивших Крещатик.

На самом Майдане в свой первый визит я сразу же попал за сцену – по журналистскому удостоверению, причем, даже не редакционному – мне просто кто-то из коллег дал оранжевый бейдж с надписью «Пресса», и он оказался ключом ото всех дверей – увидев бейдж на подходах к сцене, люди устраивали коридор с возгласами «Дорогу журналистам!».

Уже за сценой я познакомился с Юрием Шевчуком, и, в принципе, всем составом группы ДДТ, - рокеры тогда тоже на Майдан попали впервые, приехали, как сказал мне Юрий, «посмотреть на прекрасных людей». Я взял у него небольшое интервью, - наш разговоров прервали выкрики «Ю-Щ-Е-Н-К-О!» - и на сцену вышел тогда еще кандидат в президенты…

Я упоминал выше, что не разделял всеобщих симпатий к Виктору Андреевичу, поэтому, на сам Майдан ходил до третьего тура нечасто. Но ощущение возможности что-то изменить в жизни страны было сильным, хотелось быть сопричастным – и потому я наведывался в лагерь «ПОРЫ» в Конча-Заспе, возле государственной резиденции, где прятался в то время Кучма. Это было довольно просто – заходили с коллегами после работы в магазин, брали апельсины, шоколад и сигареты, также прихватывали с собой свежие ежедневные газеты, и ехали на метро до станции «Выдубичи», а там, на автовокзале, садились в любую маршрутку, едущую в направлении Обухова. Две из трех поездок в лагерь «ПОРЫ» и абсолютно каждое возвращение назад получались бесплатными – водители маршруток частенько возвращали деньги, уплаченные за билет, если пассажиры выходили напротив «дачи Кучмы».

Мы несколько раз подменяли с друзьями жителей городка – стояли с флагами вдоль трассы, пока постоянные обитатели палаток ходили ужинать. Порой затем и сами шли на ужин в штабную палатку. Вообще в лагере царил сухой закон, но, как-то раз, на ночь глядя приехала пожилая пара из Львова, на своем автомобиле. И они привезли с собой литр перцовки.

«Нам бросали под колеса шипы, пробивающие шины, нас останавливали гаишники, угрожали нам… Так тяжело было сюда доехать. Давайте, здесь на каждого – если на всех разлить – граммов по 20, наверное, будет», - увещевал активистов гость. Комендант, в итоге, сдался, отправил двух парней сторожить вход в палатку – чтоб другие обитатели лагери не прознали о «сабантуе», и мы, вместе со львовскими и прочими гостями, распили тогда эту бутылку.

Ребята – из протестующих – как-то попросили написать пожелания на желтых платках, которыми они обычно закрывали нижнюю часть лица, маркером. Я написал какой-то девушке: «Щасти тобі, сонце» - не знаю, почему, она была сильно тронута этим «сонцем»…

Фото УНИАН

Елена Милосердова, руководитель Департамента производства новостей УНИАН

На работе и от работы я плакала только один раз – темным вечером, перед телевизором, где в прямой трансляции председатель ЦИК Кивалов, по итогу второго тура президентских выборов 2004 года, объявил победителем Януковича. В спешке, практически скороговоркой. В забитом «регионалами» зале. В невозможности сказать хоть слово представителям второго кандидата – Ющенко. После сотен, а может и тысяч новостей о нарушениях, фальсификациях, прямой уголовщине. Поэтому выход с коллегами с самого утра на Майдан был для меня протестом против всего этого. И против собственного бессилия что-либо изменить – тоже.

Тот утренний Майдан был еще не многочисленный, но какой-то обостренный из-за порыва собравшихся на площади людей. Они подходили - все новые, заговаривали между собой, группами стояли на тротуарах. По Институской проезжали машины, многие сигналили в знак солидарности. Мне одна особенно запомнилась: большая, черная, чистая, едет медленно, на пассажирском сиденье – женщина в шубе, прическа, окно открыто и она машет шелковым шарфом. Наши взгляды встретились, и она смутилась из-за того, что я смотрю на нее с удивлением…

Никто из пришедших в это утро не знал, что делать дальше, но молча принять произошедшее они тоже не могли, поэтому и собирались на площади. Их становилось все больше. И внутри жало какое-то новое чувство, наверное, сопричастности к этому большому неравнодушию.   

Потом уже был сам Майдан – мощный, трудный, долгий. Я восхищалась людьми, их братству, способности преодолевать холод, их самоотдачей. Мы регулярно стали делать специальные выпуски новостей именно для участников Майдана, печатали и раздавали.

В какой-то момент стало очевидным, что волну того настоящего, которая таким большим накатом идет от самих людей, от их самоорганизации, от их веры в справедливость, разбить будет нельзя. После этого дальнейшие события – переговоры с участием международных посредников, решение парламента о недоверии ЦИК, решение Верховного суда Украины о непризнании результатов выборов и необходимости повторного второго (так называемого, третьего) тура, снова выборы, подсчет, снова ЦИК - уже воспринимались лишь с ожиданием победы.

Майдан стоял еще долго. Но лично для меня он победил 3 декабря, когда Верховный суд из-за масштабных фальсификаций признал недействительными результаты второго тура выборов 21 ноября и обязал ЦИК провести повторное голосование. В тот вечер на работе, перед телевизором с прямой трансляцией, я специально делала отдельной новостью полную расшифровку этого решения ВСУ. Слово в слово. Чтобы не потерялось ни одной буквы. 

Фото УНИАН

Юрий Куликов, руководитель Департамента экономических новостей УНИАН

Первым актом Оранжевой революции 2004 года стала полная эмоций и драматизма ночь с воскресенья, 21 ноября, на понедельник, 22 ноября. В качестве корреспондента международного агентства Reuters я отвечал за поток новостей и цитат из штаба Виктора Ющенко, поэтому вечер второго тура выборов проводил в штабе оппозиционного кандидата. Одно из зданий Киево-Mогилянской академии на Подоле было забито разношерстной публикой - оппозиционными политиками, дипломатами европейских государств и, конечно, журналистами.  Объявление национального экзит-пола, отдававшего победу Ющенко с перевесом в 11%, было встречено бурной овацией. Но эта эйфория быстро сменилась озабоченностью на лицах штабистов во главе с Александром Зинченко и Юрием Ехануровым, которые с убывающей уверенностью уверяли журналистов, что смогут защитить победный результат. Каждый «подсчитанный» Центризбиркомом процент голосов, отдававший победу провластному кандидату Виктору Януковичу, повергал собравшихся в сомнения, сменившиеся после полуночи отчаянием.

Выглядело так, что первой, принявшей ключевое решение, стала Юлия Тимошенко, которая вышла к журналистам и призвала украинцев утром в понедельник выйти на Майдан. Так этот, казалось бы, простой посыл, что несправедливость может победить лишь правда и большая сила, благодаря прямому эфиру «Пятого канала» и работе других журналистов, стал сигналом к действию миллионов.

Успев поспать лишь пару часов, рассвет понедельника я встретил на Майдане Независимости, где уже с предыдущего дня оппозицией была установлена сцена. Между семью и восемью утра под сценой находилось лишь десяток-другой человек с несколькими флагами, которые быстро превратились в сотни, а к полудню – в тысячи протестующих. Запомнил, как на какое-то время решил вернуться в офис, располагавшийся тогда на первом этаже Укринформа, чуть выше столичного ЦУМа. На Прорезной, навстречу мне, быстрым шагом шла семейная пара классических киевских интеллигентов, спросивших: что там, на Майдане? После этого они задали вопрос, почему я ухожу с Майдана, а не иду туда, куда судьба позвала украинцев?

Я выполнил данное им обещание и через полчаса возвратился на преобразившиеся Майдан и Крещатик, где сотни киевлян (а именно жители столицы в эти первые часы Революции составляли ее движущую силу) при активном участии политиков Тараса Стецькива, Владимира Филенко и журналиста Дэна Яневского устанавливали палатки.

После этого возвращался на Майдан каждый день, держа свое слово, данное незнакомым людям. Думаю, это создавшее Майдан братство неравнодушных, готовых к борьбе с несправедливостью сограждан, и стало тем феноменом, который историки назвали Оранжевой революцией. Стояли ли они «за Ющенко»? Отчасти, да. Но в большей степени они вышли на улицы, на которых относительное тепло ноября сменилось морозом декабря, отстаивая свои ценности и свое желание увидеть движение Украины в мир цивилизации и комфорта. Идеальный мир, где правда сильнее лжи и несправедливости.

Из ощущений того времени остались воспоминания о морозе, снеге и, почему-то, еде. И не только в виде «наколотых апельсинов».

Мороз стоит картиной дрожащей от озноба Тимошенко в окружении беркутовцев под стенами Администрации президента. В один из очередных ключевых вечеров Революции «оранжевая принцесса» позвала многотысячный Майдан «прогуляться» к зданию на Банковой. За кордон вместе со мной смогли пробраться журналист Украинской правды Сергей Лещенко и несколько  фотографов. Именно их работы с изображением одетой в тонкую шубку Тимошенко, перебирающейся через заснеженные шеренги бойцов с дубинками и щитами, стали одним из самых запоминающихся визуальных образов той удивительной эпохи.

Один из милицейских начальников, увидев журналистов, попросил нас быстрее скрыться с глаз, сказав, что на этот раз «здесь будет горячо».  Он не шутил. Прошедший не одну войну фотограф  The Associated Press Ефрем Лукацкий показал мне на крышах и в окнах администрации снайперов, готовых открыть огонь. Но тогда власть оказалась умнее и не стала стрелять в своих сограждан.

Еда также стоит среди самых ярких воспоминаний того времени. Причем, как горы банок с домашней консервацией, кастрюли кулиша и плова, ящики чая с печеньем, которые киевляне несли в «оранжевый» палаточный городок в качестве знака поддержки единомышленников, так и в виде оригинального использования этой еды. Причем, самого банального продукта – сала.

Случилось это так. Уже после победы в третьем туре, но до инаугурации и при стоящем Майдане, Ющенко встречал Верховного представителя по внешней политике Хавьера Солану. Пресс-секретарь избранного президента Ира Геращенко сообщила, что эта встреча будет проходить на квартире Ющенко, располагавшейся тогда в доме у Софиевской площади. Я показал охране на входе в подъезд журналистское удостоверение и стал ждать. Вдруг двери парадной открылись и обслуга начала заносить запакованные целлофаном блюда с живописно разложенным салом на кусочках ржаного хлеба, за которыми последовали аппетитные вареники.  Не знаю, понравилось ли еврокомиссару украинское сало с чесноком, но на мой вопрос о европейских перспективах Украины Солана, по дороге к лимузину, обнял меня за плечи и сказал простые, но понятные всем нам слова: «Европейская перспектива у Украины есть. Но все зависит только от вас!»

Каждый из нас знает, как бездарно общество, страна и ее топ-менеджеры профукали предоставленный тогда шанс. Только сейчас, после Революции Достоинства и тысяч смертей, появилась робкая надежда, что через 10 лет после Оранжевой революции мы не разочаруем мудрого «Соланыча».

Марина Сингаївська, старший випусковий редактор відділу випуску новин УНІАН

Майдан-2004 для мене розпочався приблизно о 8-й ранку 22 листопада, коли з даних очолюваної Сергієм Ківаловим ЦВК стало остаточно зрозуміло, що «перемогу» приписують Януковичу. Зранку, відпрацювавши «Виборчу ніч» (УНІАН традиційно проводить такі марафони десь з 1999 року), ми з колегами пішли на Майдан.

Пам’ятаю, як було холодно, вже вдарили перші морози. Людей на Майдані Незалежності було мало. Зі сцени біля Будинку профспілок виступали маловідомі депутати - закликали киян підтримати протест. Перших осіб Помаранчевої революції не було – вони підтягнуться на Майдан вже після 10-ї. На схилах з боку Жовтневого палацу абсолютно відкрито стояли триноги з маленькими відеокамерами – пильнувала СБУ. Чесно – мені було страшно і холодно всередині аж до відчаю, до сліз, бо здавалося, що зробити вже нічого не можна, що майбутнє втрачене.

Легше стало, коли за кілька годин зателефонував мій чоловік і сказав: «Зараз я із співробітниками йдемо на Майдан. Нас усіх відпустили». Потім з’ясувалося, що власник цієї досить великої приватної компанії сказав співробітникам, що він нікого не закликає, але дозволяє всім, хто виступає проти фальсифікації виборів, залишити робочі місця і піти на акцію протесту. Так все починалося…

Одного дня, вже в розпал Помаранчевої революції, коли в центрі Києва було встановлено сотні наметів і десятки тисяч громадян щодня виходили на вулиці, під вікном УНІАНу зупинилася пані в шикарній норковій шубі. Вона говорила по телефону: «Ні, консервів їм не треба, їжі у них досить. Теплих речей – також. Їм потрібен транспорт, бензин і дрова…». Чомусь я переконана, що вона тоді допомогла. Врешті, не лише бізнес - увесь Київ - допомагав Майдану. Рівень довіри був надзвичайний, жителі столиці приходили і забирали учасників акції з інших міст додому – помитися, переночувати в теплі…

Ця допомога один одному – то було найцінніше у тій, по-суті, безнадійній ситуації. Адже влада намагалася не зважати на протести, вона гнула своє. До Києва привезли тисячі робітників зі східної України. Пам’ятаю їхні розгублені погляди, коли колона проходила повз УНІАН до Будинку уряду. Вони з жахом дивилися на Майдан, адже абсолютно не розуміли, що відбувається, – центральні телеканали мовчали, а трансляцію «5 каналу» влада припиняла, де тільки могла.

Далі у моєму житті – як, мабуть, у житті кожного журналіста - був кількатижневий марафон. Аж до призначеного рішенням ВСУ третього туру виборів, на якому переміг Ющенко, УНІАН працював цілодобово. Вперше, за рішенням керівництва, стрічку новин було відкрито для загального доступу, в агентстві було створено прес-центр для журналістів з інших міст та країн, ми сиділи буквально на головах один в одного. Робочий день тривав з сьомої ранку до третьої години ночі.

І пам’ятаю неймовірну хвилю вдячності, коли щоранку виходила із метро біля Будинку профспілок, розверталася і переконувалася – намети стоять, вогнища в діжках горять, Майдан є, значить - надія є.

Татьяна Урбанская, заместитель шеф-редактора УНИАН

Президентские выборы 2004 года были первыми выборами главы государства, на которых я могла воспользоваться своим правом голоса - доросла. Учитывая отсутствие киевской прописки, и не желая заморачиваться с открепительными талонами, в первом и втором туре голосования я «отмотала» автобусами, в общей сложности, почти 1,5 тыс км.

22 ноября Центризбирком озвучил предварительные данные голосования, которые сильно отличались от экзит-полов, и люди, обманутые в своем выборы, вышли на улицы. Собственно, когда вечером мы с одногруппниками присоединились к другим студентам в «походе на Майдан», я себе представить не могла, сколько там уже собралось людей. Это было еще не то оранжевое море, которое появилось через несколько дней. Но это уже было впечатляюще. Люди будто впервые почувствовали,  осознали свою роль в судьбе страны и стали, наконец, гражданами…

Через три дня после голосования мы с другом, работавшим на тот момент в штабе Партии регионов, сидели в одном из киевских пабов и ждали оглашения официальных результатов подсчета голосов. На мне – оранжевый свитер (мама связала мне его задолго до того, как этот цвет стал модным трендом), на нем – бело-голубой шарф. И вот, момент «Ч»: глава ЦИК Сергей Кивалов заявляет, что Янукович во втором туре набрал 49% голосов, Ющенко – 46%. Почему-то стало грустно. Мы с другом подняли бокалы. «Ну, сейчас начнется», - сказал он. И началось…

Как-то, уже в разгар революции, мы с подругой Олесей решили «пощекотать» себе нервы - сходить на Банковую, под Администрацию президента, посмотреть на шеренги «беркутовцев». Их часто навещали женщины с цветами, и мы решили не отставать. Купили желтых хризантем и поехали прогуливать пары. Я уже не помню, кого мы думали увидеть там, в рядах силовиков, но по спине шел холодок. Мы подошли вплотную, близко-близко к металлическим щитам. Действительно, было страшно. Кто-то из нас пискнул: «Міліція з народом». И коренастый дядька в первом ряду шеренги вдруг поднял глаза, улыбнулся и сказал: «З народом, з народом… Дівчата, шуруйте вчити уроки». Мы оставили хризантемы в их щитах и «пошуровали». «Видела, у них одни красные и розовые гвоздики. Только мы с тобой с хризантемами, как дуры», - подытожила наш «визит» Олеся.

Это было интересное время. Время единения, взаимопонимания,  взаимопомощи и взаимовыручки, но и первых разногласий в семьях, члены которых на выборах поддерживали разных кандидатов.

Время, пропахшее «наколотыми апельсинами» и дымом костров с Крещатика.

Время, пропитанное страхом - из-за нанятых властью гопников, которых в те времена называли универсальным словом – «донецкие» (хотя, к слову, на слуху тогда была информация, что их свозили конкретно из Луганска и Харькова; сейчас появилось новое определение наемных «активистов» спортивно-бандитской наружности – «титушки»), гуляющих с бейсбольными битами от железнодорожного вокзала до парка Шевченко.

Время, «оранжевого настроения» Чайфов и оранжевой елки – удачного маркетингового хода.

УНИАН

УНИАН в Google News