Дмитрий Гройсман / Фото со страницы в Facebook

Вдова Гройсмана: «Дима больше всего хотел, чтоб люди научились защищать себя сами»

22:08, 14.08.2013
14 мин.

Известный и харизматичный человек, правозащитник Дмитрий Гройсман, скончавшийся 5 августа – мог стать ученым в области медицины, шутил, даже когда ему самому было грустно, познакомился с будущей женой на трамвайной остановке, а главной целью в своей работе считал повышение юридической грамотности населения.

«Если в решении суда будет обвинительный приговор, прошу дать мне максимальный срок наказания, чтобы, находясь в местах лишения свободы, мог как можно больше сделать правозащитной работы среди заключенных и максимально распространить мои знания по защите прав человека». Эти слова Дмитрий Гройсман намеревался произнести 7 августа – на 73-ем, последнем заседании суда, длившегося три года. Эти три года Гройсмана «подозревали» в публичном надругательстве над государственными символами Украины и двум эпизодам распространения изображений порнографического характера.

До своего полного оправдания Дмитрий не дожил неделю. По предварительной версии, умер от инфаркта. По убеждению близких и соратников – был таким образом убит прокуратурой, таскавшей его по судам и отнимавшей у него бесценное время и здоровье.

Хотя, о том, что известный правозащитник, острослов, трудоголик, правдоруб, человек с часто неудобным и непопулярным мнением и всегда четкой позицией был болен, знали только те, кто удосужился прочесть его давний, 2009-го года, текст в Живом журнале, где он откровенно рассказал о своем диагнозе – сложном неоперабельном пороке сердца.

Видео дня

Увидеть, распознать в этом человеке с кипучей энергией инвалида, который может умереть в любую минуту, не представлялось возможным. Расследовать обстоятельства его смерти еще только предстоит, а о том, как талантливый студент-медик стал соучредителем одной из самых известных правозащитных групп в стране, и каким был в жизни колючий и дерзкий, но отзывчивый Дмитрий Гройсман, рассказала его жена и соратница – тоже врач по образованию и правозащитник по призванию, Светлана Побережец.

Светлана, расскажите, каким образом врач-патологоанатом стал правозащитником?

У Димы мама врач, и прадедушка и прабабушка по материнской линии также имели медицинское образование, более того – организовали во время холеры первую инфекционную больницу для евреев в городе, потом это просто была инфекционная больница, а сейчас в этом здании находится Санэпидемстанция. Поэтому он и поступил в медицинский, с отличием закончив школу. И, кстати говоря, был талантливым студентом, закончил учебу с красным дипломом. Он не просто учился, он писал научные работы, принимал участие в конференциях различных, его очень интересовала наука. В одной группе с ним учились студенты из других стран – Пакистана, Афганистана, государств Африки. Как-то он зашел к ним в общежитие и увидел там буклеты организации Международная Амнистия (Аmnesty International, - УНИАН). Он взял почитать, и ему настолько понравилась деятельность этой организации, что в 1993 году он стал ее членом. С этого все и началось. В рамках МА он активно подключился к работе над отменой смертной казни в Украине.

То есть, утверждение о том, что Гройсман лично приложил к этому руку, справедливо?

Конечно. Это была большая работа на протяжении многих лет. Дима очень был в нее погружен. Лично общался с семьями тех, кто был приговорен к смертной казни и ждал исполнения наказания, а это, зачастую, хоть и не всегда, конечно, оказывались люди обездоленные, лишенные всякой поддержки, связей, очень больные. Дмитрий очень хотел помочь, поэтому не только проводил и участвовал в акциях и пикетах в пользу отмены смертной казни, не только организовывал широкую информационную кампанию, но и сотрудничал с депутатами Верховной Рады, которые могли лоббировать эту идею на высшем уровне. И вот, когда смертную казнь отменили, увидев, что есть победы, что действительно людям можно помочь, что люди попросту не приучены знать свои права, что защита прав человека влияет на судьбы миллионов, он сделал выбор в пользу правозащитной деятельности. Хотя он очень любил патанатомию и судмедэкспертизу, даже диссертацию начинал писать.

Он бы однозначно, несомненно был бы ученым известным, но выбрал сферу защиты прав человека, потому что через нее можно влиять на жизнь и улучшать жизнь. Кроме того, Дима любил свободу и не любил работать от звонка до звонка. Так, в 2004 году он поступил в Академию адвокатуры в Киеве.

Первое образование как-то помогало в правозащитной работе?

Правозащитнику помогает и житейская мудрость и широкий кругозор, но медицинское образование, конечно, - большая находка для юриста. Все, что касалось пыток, побоев, нарушений прав пациентов – Дима во всем этом разбирался. Я бы тоже, например, не мыслила так, как мыслю, если бы не имела образования анестезиолога-реаниматолога. Так что это и вправду помогает.

Профессия врача все-таки более благодарная, чем правозащитника. Жалеть ему никогда не приходилось?

Никогда-никогда, совсем.

Как из Международной Амнистии появилась Винницкая правозащитная группа?

Созрела необходимость в такой организации. Дима хотел сам защищать людей на территории Украины, а в рамках МА делать это было нельзя. Правила и подходы работы МА его несколько ограничивали в оперативной защите конкретных людей, поэтому и была зарегистрирована наша группа, которая стала заниматься правами пациентов, людей, находящихся в местах лишения свободы, беженцев и пострадавших от пыток, а также образованием в сфере прав человека.

Что Дмитрий считал самым главным достижением группы за все годы работы?

Трудно назвать что-то одно… Были и увольнения чиновников, и оправдательные приговоры, и выигранные суды в ЕСПЧ, и спасенные жизни, но Дима всегда считал, что важны системные изменения, что мало просто уволить какого-то человека -  нужно менять законодательство, менталитет органов государственной власти, нужно, чтобы каждый знал свои права и ответственность за их нарушения,  чтобы каждый человек, в итоге, не нуждался в Гройсмане или в каком-то другом защитнике, чтобы он сам мог себя защитить. В этом смысле, безусловно, важна отмена обязательного указания в больничном листе диагноза человека (стараниями Винницкой правозащитной группы теперь в больничном листе проставляется только специальный код болезни, – УНИАН), которой удалось добиться благодаря нескольким судебным процессам и широкой информационной кампании. Что касается конкретных  кадровых решений, то удалось уволить начальника Стрижавской исправительной колонии №81 Магомета Магомаева, при котором в исправительном учреждении процветал рабский труд, самоубийства и даже без вести исчез один осужденный; получилось восстановить справедливость в деле Сафарова против начальника Могилев-Подольской милиции, в отделении которой Сафарова избивали – милицейского чиновника уволили и осудили на пять лет условно; была оказана помощь многим беженцам… Из известных историй – судьба Михаила Гангана (российский политический деятель, нацбол – УНИАН), например; смогли спасти от карательной психиатрии  лидера организации профсоюзной Андрея Бондаренко. Много дел приходит на ум.  Кроме того, Дмитрий лично и другие наши юристы работали с представителями органов государственной власти, писали изменения к законам и подзаконным актам.

Гройсман

Есть ли основания опасаться за будущее группы теперь?

Знаете, наверно, человека такого харизматичного в группе теперь не будет, потому что такой уникальный, преданный и очень работоспособный вряд ли еще найдется, такие редко вообще попадаются, но, однозначно, у нас не «все пропало!». Работать мы будем.

Сколько теперь человек работает в ВПГ?

В совет группы входят – Виктор Ролик (сейчас он и. о. координатора группы, юрист, врач по образованию, самый близкий друг Гройсмана, - УНИАН), Ольга Кудрина – координатор программ и проектов ВПГ, Антон Булгаков – секретарь, и я, консультант по социальным и правовым вопросам для беженцев и искателей убежища, пациентов и жертв пыток. Кроме того, мы привлекаем – и будем делать это дальше – других специалистов, для работы над разными проектами – психологов, адвокатов и так далее…

Как вы относитесь к идее основать премию или стипендию Дмитрия Гройсмана?

Положительно. Можно сделать фонд, можно стипендию… Мы сейчас думаем о формате. И не потому, что хотим его имя популяризировать. Просто, многие после его смерти заговорили о том, что теперь всему конец, некому защищать и тому подобное, а он всегда больше всего хотел, чтобы люди научились защищать себя сами. Поэтому такая премия или фонд могли бы пропагандировать эту важную идею.

Жизнь вашего мужа и всей семьи изменилась после обнаружения у него тяжелой болезни?

Я этот вопрос комментировать не буду. Мы все люди, Дмитрий тоже был не с чипом, не робот, он тоже болел иногда, иногда хандрил, хоть и редко, но никогда не жаловался. Он о своей болезни написал в своем Живом журнале, но в жизни не любил это обсуждать. Поэтому, я хочу, и он наверняка бы этого хотел, чтобы его помнили не по его болезни, а по тому, как он жил.

Гройсман

Так называемое дело о распространении порнографии могло иметь негативное усугубляющее влияние на его состояние?

Ну, тут есть два аспекта. Дмитрий даже в абсолютно плохом мог найти что-то хорошее, поэтому даже в этом гнусном, абсолютно незаконно возбужденном  против него деле, он видел пользу – прецедент для будущего. Он верил только в то, что его оправдают, неважно на каком этапе, в суде какой инстанции. Он верил только в оправдание и реабилитацию, и я, и вся наша семья, и наши друзья, и все грамотные люди, правозащитники и юристы, верили и понимали, что это дело сфабриковано для того, чтобы отвлечь его от основной работы, чтобы его дискредитировать. Дима хотел через эту ситуацию научить других защищаться от подобной мерзости. Но, безусловно, было  много моментов в этой ситуации, которые его по-человечески расстраивали. Например, тот факт, что директор Винницкого художественного музея Илья Безбах сделал лживую экспертизу и признал содержимое ролика порнографией, хотя у него не было никаких полномочий и даже образования для такой экспертизы. Он расстраивался, когда видел, что в каждом органе государственной власти есть люди, которых можно купить, подговорить пойти против правды, что зла больше, чем добра. Безусловно, это его расстраивало.

Ну, и конечно, если у тебя за три года более 70 судебных заседаний, к которым нужно готовиться, то это отвлекает внимание от работы, которую хочется делать. Мы не хотели обращать много внимания на этот суд, но не могли, потому что надо было присутствовать, анализировать, смотреть. Но, повторюсь, он верил, что будет польза, что он изучит досконально эту тему. Даже выписал несколько книг о подобных процессах в других странах Европы. Шутил, что вскоре сам сможет написать об этом книгу…

У вашего мужа была репутация человека сложного, противоречивого, даже резкого. Каким он был в семье, с друзьями, близкими?

Я не согласна с тем, что он был противоречивым. Противоречивый – это если сегодня говорит одно, а завтра другое. В нем такого никогда не было. Просто, он никогда не боялся быть неприятным, потому что всем не угодишь, даже если будешь стараться. Насчет резких высказываний публичных, то, иногда, я, как близкий человек, делала ему со своей стороны замечания,  но, в последнее время я не помню ничего такого. Он старался обдуманно выражаться, ничего экстремального.

Дома, я должна вам сказать, он был очень веселым человеком. Любил шутить, даже если ему было где-то грустно и неприятно. Никогда не было такого, чтобы он кричал на меня или на ребенка (сейчас уже – 19-летний сын Давид, будущий психолог, – УНИАН), даже в сложных моментах. Очень любил своих друзей, хотя очень-очень близких у него было очень мало. Он был очень отзывчивым, легко заводил знакомства. Был прекрасным рассказчиком. Никогда не жалел своего времени на общение с людьми, всегда отвечал на телефонные звонки. Любил читать. Любил детей… И котов.  Любил жизнь во всех ее проявлениях…

Как вы познакомились, помните?

Да. Осенью. На трамвайной остановке. Учились вместе. Он был знаком с моей подругой. Подошел и заговорил с ней. Оказалось, что нам по пути.  Он сразу произвел впечатление неординарного человека, он необычно разговаривал, был очень харизматичен. Таким было мое первое впечатление. Я тогда подумала – «это что-то совсем непонятное».

Гройсман

В день смерти мужа у вас были какие-то предчувствия особые?

Я ничего не хочу теперь придумывать, нет…  Я его утром отвезла на вокзал. У него был запланирован ряд встреч деловых в Киеве. Он сказал, что после обеда освободится. Ночевать в Киеве оставаться не планировал.  Я весь день была очень занята по разным бытовым вопросам. Целый день я крутилась, часам к восьми вечера поняла, что нужно его набрать, хотя он человек достаточно публичный, никогда никому не отказывал в общении, а я старалась не звонить и не дергать его. Но позвонила и поняла тогда, что что-то случилось. У него были с собой три телефона – разных операторов. Я набирала все три номера, но ни один не отвечал. Меня это сразу встревожило, потому что Дима всегда находил возможность сообщить, что все хорошо, или предупредить, что задерживается.

После этого я стала звонить в справочную службу милиции, моргов и Минздрава. Но, везде было занято, не получалось дозвониться… Я уже очень волновалась, стала обзванивать знакомых в Киеве. Никто ничего не знал. И, когда, спустя часа полтора, я, наконец, дозвонилась на горячую линию Минздрава, в дверь постучали. Я подумала, что это Дима. Но за дверью были адвокаты из Киева, Наталья Гурковская... По их лицам я сразу поняла…

Разговоры о возможном убийстве вашего мужа вы считаете абсурдными?

Дима всегда знал, что такой риск есть. И в 2008 году, когда его жестоко избили в подъезде, он говорил, что волков бояться – в лес не ходить. Он этот риск не себя брал. Но я так отвечу на этот вопрос – пока нет акта судебно-медицинской экспертизы, я ничего не могу говорить. Я еще не виделась со следователем и пока не знаю подробностей. Когда у человека горе, он пытается что-то найти, придумать, как-то оправдать потерю, но мудро и правильно дождаться всех результатов и тогда только делать выводы. Хотелось бы максимально правдиво знать все обстоятельства его смерти. На сегодняшний день ситуация не ясна.

Беседовала Анастасия Береза

Новости партнеров
загрузка...
Мы используем cookies
Соглашаюсь