Волонтер Андрей Малов: В одном из городов дети пришли в соцслужбу и попросили: «Верните нас в интернат». Но мы сталкивались и с семьями, которые живут дружно и отказались от нашей помощи. Увы, таких только треть, большая часть – «дно»

С началом карантина около пятидесяти тысяч детей из интернатных заведений вернулись к своим родителям, чаще всего, в неблагополучные семьи. О том, в каких условиях они живут, УНИАН поговорил с волонтером Андреем Маловым.

Около пятидесяти тысяч детей из интернатных заведений из-за карантина живут в своих старых домах, вернувшись в неблагополучные семьи. По словам уполномоченного президента по правам ребенка Николая Кулебы, который озвучил эту цифру, госпрограммы поддержки семей, проживающих в сложных жизненных обстоятельствах, находятся в стадии разработки. Из-за этого, забота о большинстве ребят, которые вернулись в грязные, разваливающиеся дома, забота о том, чтобы они поели хоть раз в день, стала головной болью волонтеров.

Переселенец из Макеевки Андрей Малов вместе с товарищами из нескольких благотворительных фондов и религиозных организаций наладил ежедневную доставку продуктов примерно для 150 детей, которые на время карантина вернулись из интернатов в семьи в Донецкой области. Он рассказал УНИАН, в каких ужасных условиях живет детвора и как хочется бежать из таких «домов».

В каких условиях живут дети, которых на время карантина отправили из интернатых заведений домой?

Это очень печальная картина. Заходишь к ним в дом, и хочется выбежать во двор. Воздух внутри пропитан смрадом табачного дыма, алкоголя, грязи. Я много в своей жизни видел, во многих подобных домах бывал, но вот такая разруха... Представьте: маленькие окна завешены тряпьем, вместо постелей – лохмотья. Простыни, если они есть, не стираны месяцами, а может и годами. Везде липкая грязь. У многих родители – пьющие, они не думают ни об уборках, ни, тем более, о ремонте.

Мы были в домах, где нет электричества, где нет печек ни для отопления, ни для готовки. Сначала дети мерзли в этой сырости, а теперь пришло тепло, а малыши - в зимних куртках и ботинках. Мамы не позаботились о том, чтобы одеть по сезону. Я не могу сказать, что с одеждой везде беда, что ее не хватает. Но в этих условиях она очень быстро стареет, изнашивается, превращается в лохмотья. Чистеньких, нарядных деток я не встречал.

 Фото: Андрей Малов/Facebook

Малыши радовались, что вернулись к родным, пусть даже в такие условия?

Считается, что семья – лучшее, что есть для ребенка. Наверное, кто-то рад, тянется к родителям. Но в одном из городов дети пришли в соцслужбу и попросили: «Верните нас в интернат». И были родители, которые через неделю карантина признавались: «Не тянем».

Не везде рады, что объединились. Мы практически не видим детских улыбок, не слышим смех. Ребята – как сжатая пружина. Большинство живет так, словно вокруг одна опасность. Доверяют только сестрам и братьям. В таких семьях часто – три, четыре, пять детей, иногда от разных отцов, с большой разницей в возрасте, но все держатся вместе.

Но надо сказать, что мы сталкивались и с семьями, которые живут дружно и отказались от нашей помощи. Люди говорили: «Да, мы бедно живем, но на еду хватает, слава Богу. А, вот, у наших соседей дела еще хуже, может, вы им продукты отнесете?».

Некоторые семьи переживают кризис из-за потери работы. Очень тяжело матерям-одиночкам. Но люди «балансируют», не скатываются в пропасть. Мы встретили тех, кто заслуживает уважение. Увы, таких только треть, большая часть – «дно».

Есть опасение, что дети столкнутся с насилием. Вы ничего о таком не слышали?

Есть дети, которым тяжело, но о том, чтобы кого-то избили, я не слышал. То, что не хватает еды, могу смело утверждать. Есть те, для которых наша еда – единственная, которую они получают за день. Мы приносим продукты, и малыш при нас их съедает. Или же смотрит жадным глазами на пакет, но стесняется. Я уверен, что большинство разделывается с продуктами, только мы выходим за порог.

А недавно в Покровске мы пришли в одну семью, а мальчика нет. На следующий день встретили его на улице.

- Ты сегодня ел?

- Нет.

- А вчера?

- Да. Варили с пацанами зеленый борщ за гаражами. Они там мопеды ремонтируют, я инструмент подаю.

Пришли к нему в третий раз - опять мальчика нет, а мама крепко выпила с «друзьями». Оказалось, что наш парень у бабушки. Приехали, он в той же одежде что и накануне, грязный и голодный. Признался, что всю ночь провел на рыбалке со своими друзьями «из гаражей». Позвонили в соцслужбу, рассказали об этом.

Фото: Андрей Малов/Facebook

Сотрудники соцслужбы участвуют в судьбах этих детей?

Они были с нами в первые визиты. Мы видим, что у них есть информация о семьях. Но у нас катастрофа с количеством соцработников. Нужно в разы больше компетентных, заинтересованных людей.

И, казалось бы, можно было перенаправить деньги из опустевших интернатов в соцслужбы. Но, как мне рассказывали, это у нас невероятно сложная процедура. Если директор сделает это на свой страх и риск, а об этому узнают, могут обвинить в растрате.

Фото: Андрей Малов/Facebook

Скажите, а что у этих детей с учебой?

Если в некоторых домах нет электричества, то о каком обучении онлайн можно говорить? При этом, мы сталкиваемся с семьями, которым свет отключили за неуплату, но у них есть смартфоны, планшеты. Люди совершенно не умеют распоряжаться деньгами.

Да, у детей есть телефоны, они нам признавались: «Ходим к соседям на вайфай». Но идут они туда явно не для того, чтобы получить задания или отправить домашнюю работу. Никто не поднимает вопрос: «Как дети учатся?». И, скорее всего, ответ очевиден: никак.

Насколько дети защищены от коронавируса в таких условиях?

Мы привозили в эти семьи маски, антисептик. Но дети свободно гуляют по улицам, не могу сказать, с кем они контактируют. Не утверждаю ничего о COVID-19, но высока вероятность, что кто-то подхватит педикулез и чесотку.

Фото: Андрей Малов/Facebook

Может показаться, что детям было намного лучше в интернатах, и не стоит их вообще отправлять к родителям.

Насколько я знаю, в интернатах сейчас более-менее хорошо с питанием, с бытовыми условиями. Но это же не все, что нужно ребенку.

И вы должны понимать, что эти дети и раньше возвращались в семьи. Да, есть те, кто уже давно не видел родителей, но кто-то приезжал на выходные, кого-то забирали на каникулы. И мы надеемся, что есть семьи, где ситуация не безнадежна. Мы хотим помочь восстановить отношения между родителями и детьми, верим, что нельзя ставить на них крест.

Такие организации, как наша, стараются помочь родителям, скажем, найти работу. Если люди ищут выход из такой ситуации, будем максимально способствовать. Есть примеры, когда семи выходили из такого кризиса. А дети, увидев сейчас нашу заботу, будут знать, что есть люди, к которым можно обратиться за помощью.

Фото: Андрей Малов/Facebook

Насколько тяжело помогать таким семьям? И что будет после того, как карантин закончится?

Казалось бы, ну, что такого: объехали 5-6 семей за день? Но мне проще тысячу километров проехать, чем за полдня обойти таких детей. Тяжело все это. И ночью об этом думаешь, и на следующий день всплывает то, что увидел. Это очень угнетает.

Скажу честно, нам не хочется ввязываться в такую помощь надолго. Надо, чтобы и родители как-то пытались заботиться о детях, и государство находило какие-то варианты. Волонтеры не в состоянии это делать на постоянной основе. Мы подставили плечо в самый трудный момент, но не готовы тянуть это месяцами.

Мы думаем о проекте дневных центров, куда ребенок из семьи, попавший в сложные жизненные обстоятельства, мог бы прийти, чтобы поесть, помыться, сделать уроки. Но потом ему придется возвращаться домой, и там наша поддержка нивелируется. И мы опять приходим к тому, что надо помогать семьям, а о действенных государственных программах по этому вопросу, я не слышал.

Насколько, то, что вы описываете - типичная картина? Насколько Донбасс отличается от других областей?

Я живу в Житомирской области, контактирую с таким же волонтерами, помогаем подобными семьями. И там - абсолютно идентичная картина. В селе свои проблемы, в городе – другие. Результат, на выходе, один.

Влад Абрамов

УНИАН в Google News