Сейчас работа полиции в сфере противодействия наркопреступности – одно из ключевых направлений / фото УНИАН

Андрей Кихтенко: Молодые люди с марихуаной в кармане нам не интересны. Департаменту интересна цепочка, по которой этот наркотик попадает к потребителю

17:18, 23.02.2018
26 мин. Интервью

Начальник Департамента противодействия наркопреступности Национальной полиции Украины Андрей Кихтенко в интервью УНИАН рассказал, почему украинцы чаще слышат о задержании кого-то на улице с "пяткой" в кармане, чем о разоблачении крупных картелей наркоторговцев, какие каналы сбыта чаще всего используются в нашей стране и сколько новых видов наркотиков появилось в прошлом году.

После своего назначения, в одном из интервью в марте 2017 года, руководитель Нацполиции Сергей Князев заявил, что «борьба с наркопреступностью - больное место полиции». Насколько такая оценка была объективной?

Сейчас работа полиции в сфере противодействия наркопреступности – одно из ключевых направлений. Так сложилось исторически, что наркорынок и объем денежных потоков, которые аккумулируются вовлеченными в это преступниками, всегда стимулировал рост коррупции. И это касается не только Украины.

И все-таки, на сегодня «больное место» остается «больным местом»?

Видео дня

Мне сложно комментировать именно в таком контексте. Но я могу сказать, что действительно, незаконный оборот наркотиков и все, что с этим связанно, - одна из самых острых социальных проблем в Украине. Если проанализировать наркоситуацию в стране, она достаточно сложная, мы постоянно сталкиваемся с новыми угрозами такими, как сбыт наркотиков через Интернет, распространение новых психоактивных веществ, использование наркопреступниками криптовалют и т.д. Все это стимулирует рост наркопреступности и наркомании. Поэтому, я думаю, [главой Нацполиции] и была дана такая оценка.

в 2017 году в два раза активней стали документироваться тяжкие и особо тяжкие наркопреступления / фото УНИАН

И с чем связан рост наркопреступности в Украине?

Это мировая проблема. Это связанно, в том числе, с глобализацией и развитием инновационных технологий. Если обычным гражданам достижения новых технологий облегчают жизнь, то с помощью этих же технологий наркопреступники расширяют свои возможности. Поэтому и появляются новые наркотики, методы их сбыта, способы оплаты.

Сейчас наркопреступность развивается очень динамично. Все мировое сообщество сталкивается с новыми угрозами. И для эффективного противостояния этим угрозам нужен комплексный подход, в том числе, с помощью организации взаимодействия с международными партнерами. Нужно углублять знания и умения полицейских, например, в сфере расследований наркопреступлений в киберпространстве, сборе электронных доказательств и т.д. – это все новые вызовы, на которые нужно своевременно и адекватно реагировать.

Поэтому мы работаем на качественное изменение ситуации. Мы инициировали двухэтапное реформирование наших подразделений. Начали с реформы центрального аппарата. Следующим этапом станет реформирование территориальных подразделений. Сейчас уже можно говорить об определенных успехах.

Вы говорите о некоторых успехах, но тогда почему на последней коллегии МВД 27 января Сергей Князев заявил, что недоволен работой?

Результаты работы оцениваются как по непосредственным показателям, так и по приложенным усилиям. Мы видим, что по всем направлениям у нас положительная динамика. В частности, в 2017 году в два раза активней стали документироваться тяжкие и особо тяжкие наркопреступления (более 5,5 тыс), также в два раза возросло количество задокументированных наркосбытов (свыше 4 тыс преступлений), аресты наркосбытчиков увеличились в четыре раза (901 сбытчик). Ликвидация международных наркоканалов – в 10 раз, нарколабораторий и наркопритонов – почти в полтора раза…

Эти результаты нас устраивают не на 100%, есть над чем работать.

Какие у вас есть претензии к подчиненным и к себе?

Нет руководителя территориального управления с неразрешенной к нему претензией. Помимо еженедельных рабочих контактов, минимум, два раза в год я детально разбираю результаты их работы, указываю на конкретные недостатки, слабые стороны в организации работы и говорю, что конкретно им нужно предпринять и в какой срок, чтобы улучшить ситуацию. По итогам повторной встречи мы анализируем приложенные усилия, полученный результат и принимаем решение, достаточно ли компетентен человек, чтобы продолжать работу. В 2017 году шесть руководителей областных управлений были освобождены от занимаемых должностей.

У тех, кто не справляется, есть какие-то характерные «минусы»?

Я бы так не сказал. Все дело в личностных качествах каждого из руководителей и их профессиональных возможностей.

Во время переформатирования милиции в полицию, подразделения противодействия наркопреступности были реформированы и существенно сокращены.  Подразделение из 2033 сотрудников превратилось в подразделение со штатом 685 сотрудников. Сейчас, по мере возможностей, это количество увеличивается.

Поэтому, в новых условиях работы, руководитель областного управления должен не только организовывать работу своих подчиненных, но и координировать деятельность по борьбе с незаконным оборотом наркотиков других подразделений областной полиции.

Как это количество сотрудников распределяется по регионам?

У нас сейчас 25 территориальных подразделений. 70% из них находятся только в областном центре. Их численность - до 25 человек. К примеру, подразделение по противодействию наркопреступности в Ровенской области составляет всего 14 человек, в Закарпатской – 11. Это на всю область.

Во время переформатирования милиции в полицию, подразделения противодействия наркопреступности были реформированы / фото УНИАН

Это и влияет на качество работы?

В первую очередь меняется сам подход к организации работы. Например, даже если мы подберем в ту же Ровенскую область со всей страны 14 самых подготовленных сотрудников, этого будет недостаточно, чтобы эффективно работать по всем направлениям и улучшить наркоситуацию в регионе. Поэтому мы используем комплексный подход и делим борьбу с наркопреступностью на два уровня.

Первый – борьба с уличной наркопреступностью, мелкими сбытчиками, наркопритонами и т.д. В этом направлении должны работать все органы и подразделения полиции.

Но есть наркопреступления, которым, по ряду объективных причин, сложно противодействовать на уровне райотдела.  Допустим, сбыт через Интернет организованными группами, которые зачастую являются межгосударственными, и чья деятельность связанна с использованием инновационных технологий, цифровых платежных платформ, виртуальных криптовалют и т.д. В этом случае, для сбора электронных доказательств необходимо организовывать взаимодействие с другими органами, в том числе на международном уровне, а это непростой процесс.

Поэтому наши подразделения должны фокусироваться на втором уровне – на документировании организованных преступных групп, в том числе, межрегиональных и международных, которые действительно влияют на наркоситуацию в регионах.

Какие изменения нужны в украинском законодательстве, чтобы преступникам было тяжелее использовать его «дыры»?

К сожалению, сейчас в Украине отсутствует нормативно-правовой документ, который регламентирует механизм установления государственного контроля над новыми психоактивными веществами. А незаконный оборот новых психоактивных веществ (это – «соли», «миксы», «спайсы») - один из самых проблемных вопросов.

Представьте ситуацию, когда мы задерживаем наркопреступника, изымаем у него особо опасные наркотики или психотропы, а в заключении эксперта говорится, что это – неподконтрольное вещество. Получается, что мы занимаемся «спортивной рыбалкой».

Чтобы решить эту проблему, еще в конце 2016 года мы обратились в Министерство здравоохранения. Мы также заручились поддержкой депутатского корпуса, провели встречу и организовали межведомственную группу, куда входят наши сотрудники, СБУ, МОЗ, Гослекслужба. И один из первых вопросов – разработка Порядка отнесения веществ к аналогам уже существующих наркотиков и психотропов. Проект этого документа сейчас находиться в Минюсте на регистрации.

Насколько я знаю, его должны были зарегистрировать к концу прошлого года…

Да, этот проект был разработан и согласован всеми участниками межведомственной группы еще в прошлом году.

Документ зашел на регистрацию в Минюст. Но буквально недавно ко мне зашел расстроенный начальник управления по легальному обороту и говорит, мол, надо договариваться, чтобы вернуть документ обратно в МОЗ, на доработку.

К сожалению, достаточно часто из-за разных бюрократических причин под угрозой срыва оказываются очень правильные и крайне необходимые обществу инициативы.

Подразделение по борьбе с наркопреступностью – одна из тех структур, которая, наверное, больше всего реформируется. Раньше - в милиции, а сейчас - в полиции. Есть видение, как должен работать департамент, чтобы это обеспечило эффективность его работы?

На протяжении последних нескольких лет реформы и сокращения проводились ежегодно. Но они, к сожалению, не укрепляли потенциал подразделения. 

Поэтому, перед тем, как начать новый этап реформы, мы проанализировали все аспекты, которые негативно влияют на эффективность работы, изучили опыт зарубежных стран, определили перечень необходимых структурных и функциональных изменений, а также заручились поддержкой международных партнеров.

В итоге, центральный аппарат, штатную численность которого увеличили до 87 человек, сможет практически автономно документировать наркопреступников в любой точке страны, без подключения местных органов и вспомогательных подразделений.

Сейчас все есть для того, чтобы создать качественно новое подразделение - стечения обстоятельств, времени, поддержка руководства и международных партнеров. Поэтому мы максимально мотивированы на результат.

Когда заработает эта новая структура?

Планируем в этом году. Что для этого нужно сделать? Первое – укрепить кадровый потенциал Департамента, подобрать правильно мотивированных сотрудников. Это мы уже практически сделали. Провели открытый набор среди действующих сотрудников полиции, каждый из которых прошел проверку на полиграфе, сдал несколько видов тестов, которые раскрывают уровень их подготовленности и потенциал для дальнейшего развития. Не все из тех, кто успешно прошел отбор, опытные ассы, которые всю жизнь проработали по линии противодействия наркопреступности. Но каждый из них имеет большой потенциал для развития и правильную мотивацию к работе.

Уже в этом году они начнут обучение по стандартам западного образца. Основной упор будет делаться на развитие практических навыков, а не на изучение теории.

Второе – материально-техническое обеспечение. В этом направлении нам тоже оказывают поддержку наши международные партнеры. Сотрудники Департамента должны быть обеспечены всем необходимым, для эффективного выполнения своих обязанностей (служебный транспорт, специальная и компьютерная техника и т.д.).

Наркогруппировки имеют серьезный финансовый ресурс и могут стимулировать коррупцию / фото УНИАН

Сводки о том, что где-то у кого-то изъяли наркотики, в принципе, появляются каждый день. В прошлом году было изъято более 4 тонн наркотиков на общую сумму более 130 млн гривен. Что включается в эту статистику? Чего изымают больше всего, каких наркотических веществ?

Чаще всего изымается каннабис, это связано с тем, что его употребление пользуется большим предпочтением, чем другие наркотики. Это касается не только Украины, это мировая практика.

Затем идут опиоиды, стимуляторы амфетаминового ряда и новые психоактивные вещества.

Нужно понимать, как формируется статистика. Статистика, которую принято давать в СМИ по изъятым наркотикам, - это цифры, которые фигурируют в материалах уголовных производств, досудебное расследование которых закончено.

Например, мы изъяли 1 кг кокаина. Когда провели экспертизу, эксперты говорят: составляющая часть кокаина в этом порошке - 30%. То есть, именно кокаина здесь - 300 г. И когда заканчивается досудебное расследование, то фигурирует цифра 300 г кокаина. Поэтому, общая цифра 4 тонны – это информация по уголовным производствам, досудебное расследование которых закончено.

Если говорить по видам наркотиков, то в 2017 году изъято более 3,6 тонн каннабиса, 373 кг маковой соломы, 17 кг амфетамина, 11 кг опия, 3 кг метадона.

Знаю, что вас постоянно спрашивают о легализации марихуаны, но в действительности, если в Украине на законодательном уровне разрешить каннабис, не освободит ли это ваши ресурсы для борьбы с более опасными наркотиками?

Идущие по городу молодые люди с марихуаной в кармане для Департамента противодействия наркопреступности не интересны. Мы не занимаемся теми, кто держит наркотик без цели сбыта. В Украине нет уголовной ответственности за употребление наркотиков, если это не происходит в общественном месте. А для нас интересна цепочка, по которой этот наркотик попадает к потребителю.

Документирование такой цепочки предусматривает проведение соответствующих оперативно-технических мероприятий, для фиксации данных, которые подтвердят незаконную деятельность. А что нужно сделать, чтобы выявить парня с «пяткой» травы в кармане?

Провести поверхностный осмотр…

Да, но как я уже сказал, наркопотребители, которые не сбывают наркотики, а хранят их с целью собственного употребления, не являются объектами наших разработок. И если мы говорим о 309 статье УКУ «Незаконное производство, изготовление, приобретение, хранение, перевозка или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов без цели сбыта», в 2017 году наш Департамент выявил 959 таких фактов. В процентном соотношении – это 5% от всех зарегистрированных полицией производств по статье 309.

Мы регистрируем 309 статью в совокупности с другими тяжкими и особо тяжкими преступлениями или в том случае, когда, по объективным причинам, не смогли в установленном порядке, процессуально, получить фактические данные, подтверждающие сбыт. К примеру, если мы задерживаем наркопреступника с партией наркотика в особо крупном размере, но не зафиксировали сам факт его сбыта. В таком случае преступник, как правило, выбирает линию защиты, основанную на том, что он не собирался продавать изъятые у него наркотики, а планировал их лично употреблять. Он говорит: «Я не планировал продавать наркотики». Мы спрашиваем: «А что ты собирался делать с 3 тысячами таблеток экстази?». Он: «Приобрел на 10 лет вперед и хранил для личного употребления».

Да, это смешно, но в конечном итоге решение будет приниматься судом.

Если проанализировать сводки, получается, что изымают наркотики, в основном, во времяповерхностного осмотра, когда задержанные закладчики дают наводку... То есть, часто это просто случайность?

Часто это результат работы полицейских во время патрулирования улиц и проверки подозрительных лиц.

Нужно понимать, что среди тех, у кого во время поверхностного осмотра изымаются наркотики, не только молодые люди, хранящие для личного употребления каннабис, но и наркозависимые преступники, совершающие общеуголовные правонарушения, такие как кражи, грабежи, разбои и т.д.

К тому же важно знать, что во всем мире и в странах ЕС в частности, ежегодно регистрируются миллионы случаев конфискации наркотиков. Как правило это наркотики, изъятые у наркопотребителей в небольших количествах, однако солидную долю (по весу) составляют и многокилограммовые партии, изъятые у производителей и наркосбытчиков. 

Почему так происходит? Почему нет новостей о задержании организованных групп, которые, собственно, на вершине «пирамиды»?

Почему нет? В 2017 году ликвидировано 27 организованных групп наркопреступников.  Что касается наших подразделений, то этот результат - лучший за последние 5 лет.

А в чем трудности?

Во-первых, для того, чтобы задокументировать наркопреступника, планирующего совершать тяжкие и особо тяжкие преступления, законом об оперативно-розыскной деятельности отводится полгода. За это время оперативный сотрудник должен получить и зафиксировать данные, которые подтверждают незаконную деятельность преступника. Практически все мероприятия проводятся по разрешению суда. То есть для расследования тяжких и особо тяжких преступлений нужно намного больше времени, чем остановить кого-то на улице и спросить: «Что у вас в карманах?».

Результаты – есть, но нужно их представить так, чтобы это было интересно смотреть, не просто зачитывать сводку и показывать фотографии. Поэтому мы в этом направлении тоже работаем, меняем подходы, которые формировались на протяжении многих лет.   

Не секрет, что Украина – транзитное государство для международного наркотрафика. Какими каналами наркотики попадают в Украину?

Героиновые маршруты идут в Европу, потому что там цена более интересна для сбыта. Они могут проходить как через Одесские порты, так и со стороны Российской Федерации по так называемому «Северному маршруту». Кокаин тоже может заходить через порты.

Также наша страна является транзитной для поставок гашиша. Марокканский гашиш, который идет из Испании, может проходить транзитом через нас.

Отдельно идут воздушные каналы. Они более диверсифицированы. Через пассажирские авиаперевозки может, что угодно проходить: 1-5 кг кокаина, героина, экстези...

Такая тенденция сохраняется из года в год?

Да. Где-то, может, бывают изменения, но кардинально по годам тенденции не отличаются.

В 2017 году ликвидировано 27 организованных групп наркопреступников / фото УНИАН

Наркотики из международных поставок - не иголка в стоге сена…

Если говорить об объемах трафика, могут перевозить и 100, и 200 кг, и 1 тонну. Такие большие грузы перевозят юридические лица, которые занимаются импортно-экспортными операциями. Поэтому, фактически, происходит контрабанда.

Мы можем выйти на международный канал, когда ведем расследование по тем, кто распространяет наркотики в особо крупных размерах. Когда мы получаем информацию, что в каком-то большегрузе планируют провезти наркотики, то выезжаем на место, организовываем взаимодействие с таможней, с пограничниками, информируем СБУ. Контрабанда – их подследственность.

Транспортные потоки настолько большие, что выявить перевозку наркотиков достаточно сложно без наличия оперативной информации, в том числе от правоохранительных органов зарубежных стран. Существует такое понятие как оценка критериев риска. Вот, например, на таможне видят: в Украину везут мандарины из Турции через Грузию. Это уже может быть одним из критериев риска, потому что в Грузии есть свои мандарины, и возникает вопрос, зачем тогда их везти из Турции через Грузию…

Другой вопрос – проверка такой информации. К примеру, если по документам в контейнере загружено 25 тонн мандарин или еще что-то, вы должны проверить и транспортное средство, и груз. То есть – разгрузить товар. Возникает проблема: кто должен разгрузить? За чьи деньги? Вы поедете и будете разгружать только в случае, когда будете иметь на 90-100% достоверную информацию о наличии в этом грузе наркотиков.

Если такой товар идет транзитом через Украину, его достаточно много. Выходит, кто-то это «крышует»?

Это суждение несколько преувеличено. Особенно, что касается транзитных поставок наркотиков.

Да, наркогруппировки имеют серьезный финансовый ресурс и могут стимулировать коррупцию в правоохранительных органах. Но они также могут считать, что имеют достаточно сильные позиции, чтобы делать свою работу самостоятельно.

Они оценивают все «за» и «против». Какая вероятность того, что их груз будет выявлен правоохранителями? Насколько технически хорошо оборудован пункт пропуска? Какая вероятность того, что кто-то из их числа, кто владеет эксклюзивной информацией, может по каким-либо причинам информировать компетентные органы? И так далее…

В результате анализа они могут или искать коррумпированные связи в правоохранительных органах или просто держать «своих» людей в порту, например. Даже обычных рабочих, которые смогут их заблаговременно проинформировать о прибытии правоохранительных органов, которые заинтересовались их контейнером или любой другой подозрительной активности. В таком случае, даже если что-то будет обнаружено, участники преступной группы не будут забирать товар, чтобы их не задержали. А займутся поиском причин, по которым попали в наше поле зрения.

Но вы не исключаете, что в таможенной или пограничной службах у наркоторговцев могут быть «свои» люди?

Я не могу исключать такой вариант, как и говорить, что такие люди стопроцентно есть.

Я не говорю, что среди правоохранителей не может быть «своих». Везде, во всем мире, во всех организациях могут быть «свои» люди. Но, опять-таки, многое преувеличивается. Когда мы говорим о «своих» людях, к примеру, в портах, почему речь идет именно о правоохранителях? Когда наркоторговцы хотят организовать поставку товара, они думают, что лучше – «достучаться» до кого-то на таможне или устроить «своих» людей работать в порту, просто крутить гайки. Такое тоже запросто может быть.

Если говорить о международном наркотрафике, то есть вопрос: а готовы ли вы сотрудничать с российскими спецслужбами для борьбы с наркопреступностью? Ведь наркотики к нам попадают, в том числе, через Россию…

Сейчас у нас нет контактов с РФ. Мы работаем с партнерами из других стран - это все постсоветское пространство.

Кроме того, мы серьезно взаимодействуем с управлением по борьбе с наркотиками США. А также работаем со странами ЕС – Австрией, Польшей, Чехией. Еще сотрудничаем с Турцией. То есть, в принципе, сейчас у нас достаточно широка география.

А «серая зона» в Приднестровье?

Мы работаем с правоохранительными органами Молдовы.

Какие наиболее распространенные способы сбыта наркотиков конечному потребителю в Украине?

Классический - из рук в руки. И для нас это, скажем так, большая радость - это облегчает путь расследования цепочки.

Все большее распространение приобретают бесконтактные методы. Это - и интернет-площадки, и мессенджеры, и операторы, которые могут «сидеть на телефоне». Через интернет, в основном, сбывают молодые люди, студенты, которые, зачастую, даже не понимают, что они продают.

Если говорить об этнических наркогруппировках, которые могут сбывать синтетические опиоиды (например, метадон), они также могут делать закладки, прятать наркотики, а потом, после оплаты, отправлять информацию о их местонахождении наркопотребителям. Оплата может проводиться через цифровые платежные платформы или просто банковскими переводами.

Также могут быть мелкооптовые закладки, которые продают наркосбытчикам, а уже те - из рук в руки.

Вы ничего не сказали о почтовых отправках…

Этот способ больше используют для поставок, оптовых продаж и для мелкого опта. Обычному потребителю легче купить с помощью закладки в районе, в котором он живет. Зачем идти в почтовое отделение и показывать свой паспорт?

Через международные почтовые отправления поступают новые психоактивные вещества, а здесь их получают. Там такой поток, что выявить очень сложно. Все просто физически нельзя проверить. Учитывая это, опять-таки, используются критерии оценки риска – проверяется то, что выходит за рамки критериев.

Мы плотно взаимодействуем с почтовыми компаниями. Если у нас есть конкретная информация по отправке, мы официально обращаемся к ним и проводим мероприятия. На сегодня я не могу заявить, что есть почтовые компании, которые мешают нам работать, с целью предоставления эксклюзивных возможностей наркопреступникам.

В каждой из частных компаний есть своя служба безопасности. Если она что-то подозревает, в рамках закона проводит проверку отправления или информирует компетентные органы. Но они, в первую очередь, бизнесмены. Я же не могу переложить на их плечи свой участок работы и сказать: «Сидите и постоянно все тут мониторьте».

В целом, в международных почтовых отправлениях достаточно сложно выявлять новые психоактивные вещества. Особенно если их отправляют открыто, без сокрытия от таможенного контроля в различных тайниках. Могут просто отправить бумажную посылку, в которой находится 1 кг психотропа. На вид – просто порошок. А порошки ведь могут быть и для принтеров, и для чего угодно. Только по результатам изъятия мы столкнулись с 80 новыми видами наркотиков, которые до сих пор не внесены в список подконтрольных. Они появляются на рынке практически еженедельно. Со многими из них даже эксперты не сталкивались. И возникает вопрос: как и с помощью каких экспресс-тестов можно определить в том или ином порошке наличие подобных веществ?

Правильно ли я понимаю, что сейчас самая эффективная борьба осуществляется с продажами из рук в руки, а не через интернет или почтовые пересылки, где нет личного контакта?

Одна из самых острых проблем – сбыт через интернет. Но если мы говорим о доле рынка, она не так уж велика. Просто она очень динамично развивается, находится на переднем плане и поэтому «бросается в глаза».

Не секрет, что одно из мест, где сбывают наркотики – ночные клубы. При вашем предшественнике Илье Киве часто проводились облавы, к примеру, как в Closer. При вас - уже нет. Не хотите возможных скандалов?

У нас нет такой мысли: «Что-то мы давно облавы в ночных клубах не делали, давайте сделаем». Мы документируем людей, которые сбывают наркотики, в том числе через ночные клубы, и арестовываем их. В 2017 году к уголовной ответственности привлечено около 2 тыс наркоторговцев, конечно же, среди них есть и те, кто реализовывал наркотики в клубах.

Только мы делаем это в том месте, где это наиболее эффективно, без дополнительных нагрузок и обострения общественного мнения. Если я понимаю, что группу наркосбытчиков, которые продают в ночном клубе, могу задокументировать и задержать за пределами этого клуба, чтобы не заходить туда, я так и делаю.

Когда же мы будем понимать, что в клубе - целая организованная сеть, а в каком-то помещении, например, происходит расфасовка наркотиков, мы проведем мероприятия в клубе.

Сергей Лефтер

Новости партнеров
загрузка...
Мы используем cookies
Соглашаюсь