Табачник отомстил Могилянке за антикоррупционную позицию?

Наша позиция не будет зависеть от госзаказа – нас нельзя ни купить, ни запугать... С точки зрения госинтересов, шагам Минобразования нет оправданий... Здесь недостает прозрачности и открытости... Интервью с Квитом

Наша позиция не будет зависеть от объемов госзаказа – нас нельзя ни купить, ни запугать... С точки зрения государственных интересов, шагам Минобразования нет никаких оправданий... Здесь недостает прозрачности и открытости... Интервью с Квитом

Могилянская школа журналистики и некоторые другие магистерские программы НАУКМА остались без государственного заказа. Главный распределитель госзаказа Дмитрий Табачник не захотел, чтобы Киево-могилянская академия воспитывала будущих журналистов, в то же время существенно урезав ей финансирование права, философии, экономики и других специальностей. Причем о прекращении финансирования министерство сообщило уже после завершения приема документов от абитуриентов. Очевидно, что урезаннный госзаказ для Могилянки – это плата за "антитабачные" и антикоррупционные высказывания руководства вуза. На наши вопросы ответил президент Национального университета “Киево-Могилянская академия” Сергей Квит.

Сергей Миронович, почему министр образования Табачник не хочет, чтобы вы воспитывали магистров-журналистов?

На магистерском уровне мы не получили госзаказа на две программы: это журналистика и социальная работа. Причем и Могилянская школа журналистики, и Школа социальной работы имени профессора Полтавца -  уникальны. Ведь социальная работа впервые появилась именно в Могилянке. Наши выпускники принимали участие в становлении целой отрасли в Украине. Мы выступаем здесь главными экспертами. Вместо того чтобы советоваться со Школой социальной работы – как лучше следует развивать эту специальность, - Министерство образования и науки, молодежи и спорта предпринимает попытку ее ликвидировать.

Мы долго боролись за оригинальную лицензию для своей школы журналистики и впервые начали принимать на эту магистерскую программу выпускников любых бакалаврских программ, которые избрали для себя профессию журналиста. Все наши выпускники остаются в отрасли. Это хороший западный стандарт. Кроме того, в НАУКМА –лучшее в Украине техническое обеспечение. Мы работаем в тесном сотрудничестве с британскими, американскими, немецкими, испанскими партнерами, имеем единственную в Украине программу PHD (доктора философии) по массовым коммуникациям. Совместно с Благотворительным фондом Рината Ахметова Могилянская школа журналистики обучает не только студентов, но и работающих журналистов работе с новыми медиа. Кстати, таких программ нет в Западной Европе. Со следующего года будем учить также преподавателей факультетов журналистики со всей Украины. Кроме наших преподавателей, в Могилянский школе журналистики преподает много специалистов из США и Западной Европы.

Значительные сокращения объемов государственного заказа произошли и на наших бакалаврских программах, также лучших в Украине. Право сокращенно на 50%, философия – на 50%, экономические специальности – более чем на 40%, программная инженерия – на 20%. Хотя на протяжении года с разных трибун мы слышали, что Украине очень нужны программисты и уменьшение госзаказа вообще не коснется отрасли ІТ...

Вам как-то аргументировали такое урезание?

Обычно такие шаги не аргументируются. Нам об этом сообщили в пятницу, когда уже завершился прием документов на магистерские программы.

Вы не считаете, что сокращение госзаказа Могилянке – это ответ господина Табачника на вашу критику его как министра, собственно, за вашу позицию?

Я бы назвал нашу позицию нормальной экспертной деятельностью. НАУКМА имеет свои взгляды на много важных вопросов, в том числе на новый законопроект о высшем образовании. Мы считаем, что он должен опираться на принципы университетской автономии. Наша профессиональная позиция не будет колебаться в зависимости от объемов государственного заказа. Киево-Могилянскую академию нельзя ни купить, ни запугать. С финансовой точки зрения трагедии для нашего университета нет. У Минобразования такая логика: если какая-то специальность не получает госзаказа, то университет фактически теряет эту специальность. В действительности все выглядит иначе. Могилянские выпускники собирают средства на стипендии для лучших студентов, которые не могут оплатить свое обучение. Также мы увеличим количество контрактников.

Настоящая трагедия в другом. Если у нас будет меньший госзаказ, Могилянка сможет взять на учебу намного меньше одаренных студентов из малоимущих семей, сел и провинции, которые по своему уровню должны учиться у нас, но сегодня не могут заплатить за контракт. То есть с социальной точки зрения, а также с точки зрения отстаивания государственных интересов, такие шаги министерства не имеют никаких оправданий. И это меня больше всего возмущает.

Вам не кажется, что сама система госзаказа в целом устаревшая, архаичная. Почему бы от нее не отказаться?

Да, наша система архаична. Нас, ректоров, каждый год спрашивают о планах университетов относительно очередного приема. Мы осуществляем планирование, заполняем разные формы, таблицы, а затем нам приходят совсем другие цифры. Этот раздел выглядит непрозрачным и непонятным. По каким критериям сейчас формируется государственный заказ – никто не знает. По крайней мере, не учитываются позиции университетов в профессиональных рейтингах. Если бы они учитывались, у Могилянки ежегодно только бы рос государственный заказ. Поскольку рынок нуждается в наших выпускниках.

Как-то в 2006 году я принимал участие в семинаре по проблематике университетской автономии в Кембридже. Там выступали многие интересные люди, в т.ч. директора колледжей, профессора. И один из докладчиков – проректор – сказал, что для развития хорошего университета нужные три составляющих: традиции, правильные люди и доверие. С нами в той поездке был один государственный служащий из Секретариата президента. Не буду называть его имени. Я к нему обращаюсь и говорю: «Вы слышали, здесь говорят, что доверие – главное!» А он мне отвечает: «Такой категории нет в нашем законодательстве».

К сожалению, отношения в Украине строятся на взаимном недоверии и подозрении. Это идет еще с советских времен. И если это не будет изменено, какие бы схемы не выдумывали, – ничего не будет работать.

Как отреагировал ректорский корпус на сокращение финансирования?

Насколько мне известно, подавляющее количество руководителей вузов недовольно. Понятно, что государственный бюджет имеет ограниченные возможности, в этом году гораздо меньше абитуриентов. Недовольство связано с непрозрачностью процедур. Но все молчат. Кажется, информация о неудовлетворении и планируемых сокращениях кадров во Львовском университете появилась благодаря активности журналистов. Были комментарии прежнего заместителя министра Максима Стрихи на эту тему.

Абитуриенты в разных вузах жалуются на технические проблемы с электронным поступлением: то им на сайте отказывают в регистрации, то происходит путаница с отправкой документов. А вы довольны нововведением?

Мы с самого начала рекомендовали нашим абитуриентам сдавать также бумажную версию документов. Конечно – если они хотят воспользоваться такой возможностью, то могут попробовать. Но если сдадут в обычном бумажном виде, то будут больше защищены юридически.

Студенты обещают горячую осень в случае принятия законопроекта Табачника о высшем образовании. Готовы ли преподаватели присоединиться к протестам молодежи? Вы лично поддерживаете молодежь?

Есть требования жанра. У нас есть студенческие организации, которые проводят собственную политику. Как президент академии я не вмешиваюсь в их деятельность и не говорю, что они должны делать, а что – нет. Также я не принимаю участия в студенческих акциях, потому что они собственно студенческие. Интересно, что студенты высказывают большее подозрение к предлагаемым версиям законопроекта с точки зрения потенциальных коррупционных злоупотреблений. С юридической точки зрения такие подозрения не всегда должным образом мотивированы, но с практической – студенты лучше, чем кто-либо, знают, какие злоупотребления могут иметь место в современной системе высшего образования.

Мои задачи больше связаны с организацией учебного процесса, научной и экспертной работы. В частности относительно законопроекта о высшем образовании. Нужно сказать, что даже «министерская» версия уже не та, что появилась в ноябре 2010 года. Она таки претерпела изменения. Там даже учтены некоторые наши предложения. Но содержание этого документа в сущности и в дальнейшем направлено против университетской автономии. Свыше 100 утверждений касаются министерства: какие права имеет министерство, что оно должно делать и как к нему нужно обращаться. То есть это закон о министерстве, а не об университетах. Остаются под сомнением принципы академической автономии и междисциплинарности. Третий цикл образования (доктор философии) образуется путем обычного переименовывания постсоветской аспирантуры. Этот разговор нужно продолжать до тех пор, пока Украина не получит новый прогрессивный закон, который даст возможность нашим университетам конкурировать на международной арене.

Насколько мощным вы считаете нынешнее студенческое движение? Способно ли оно что-то изменить?

К нему прислушиваются. Если бы «министерский» законопроект попал в Верховную Раду в прошлом году – он бы был моментально проголосован и в украинском образовании все было бы «зацементировано» лет на десять. Студенческие протесты сами по себе сыграли важную роль. Однако, возможно, даже не это главное. Постепенно формируются принципы студенческого самоуправления. Студенты все больше влияют на университетскую жизнь, отстаивают свои права. То есть важно, что формируется другой молодой человек – ответственный, мыслящий и небезразличный.

Разговаривала Анна Ященко