Какие победы нужны России, или Чем диктуются выходки Лужкова

"Резкие высказывания мэра Москвы - это ответ на системную агрессию в адрес России со стороны нынешнего президентского блока Украины..."

Евгений Минченко - один из тех российских экспертов по Украине, при общении с которыми не возникает стойкое желание развернуться и уйти. Увы, другие российские специалисты по Украине, приезжая сюда, демонстрируют такие образцы поведения, что каждый раз грустно убеждаешься, как «далеки они от народа», от украинского народа. 

Евгений Минченко возглавляет Институт Украины в Российской Федерации, и не исключено, что при его участии будет формироваться государственная  риторика и задаваться внешний российский вектор относительно Украины. Он не занимается самодеятельностью - он вхож в российскую власть, и, судя по всему, сохранит свой статус украиноведа и при новом российском президенте. Недавно по приглашению интернет-издания «Главред» он побывал в Киеве.  Во время прошедшего там круглого стола Евгений Минченко рассказал, как он видит развитие внешней политики России, каким будет в ней место Украины, попытался объяснить несимпатичное поведение Лужкова, а также рассказал, что Россия собирается предложить в ближайшее время Украине.    

Наиболее любопытные места его выступления мы решили опубликовать, правда, сопроводив их авторскими комментариями.

Евгений Минченко:

Ваши аналитики часто говорят, что участие России в делах Украины является серьезной опасностью. Я же замечу, что главным риском Украины является резкое снижение украинской тематики в российских действиях, задачах, стратегированиях. И это уже скорее угроза для Украины. И она – реальна.

От автора :

Эту фразу можно понять так: «Вы боитесь, что Россия будет вмешиваться? Но на самом деле мы все меньше вами занимаемся, и это станет потенциальной угрозой».

Если Россия ставит целью влиять на внутреннюю политику в Украине, то тогда утрата к нам интереса – факт для нас положительный. Может, сейчас лучше, чтобы нами меньше интересовались в России. Во всяком случае, в краткосрочной перспективе. Но снижение внимание не всегда хорошо, когда речь идет о долгосрочной перспективе. Поскольку это не даст хорошего импульса для развития двусторонних отношений и не поможет сформировать модель двусторонних отношений.

Евгений Минченко:

О целеполагании России. Россия не хочет быть империей, ни традиционной, ни энергетической. Мотивации собирания земель по большому счету уже нет, поскольку преобладает экономическая мотивация. Я слышал такие рассуждения от наших политиков: «Ну, хорошо будем «брать на кошт этих и этих», но зачем мы должны платить за химеру империи?"  Россия не хочет играть с Востоком против Запада равно, как и не хочет играть роль штрафного батальона против Востока, в лице ли Китая или исламского мира. Концепция внешней политики России – позиционная, нет единой цели, есть тактика сетевой дипломатии, есть выработка отдельных задач на тех или иных фронтах и тактика ситуативных коалиций по каждому конкретному вопросу. Я думаю, что в ближайшее время Россия не станет играть роль младшего партнера Китая, о чем регулярно говорят американские аналитики, как об опасности евроатлантического мира. Хотя, на мой взгляд, евроатлантическое сообщество сегодня является фикцией. И Россия не хочет играть с Западом против Китая. Осознавая при этом китайскую угрозу, мы хорошо понимаем, что качество экономического роста Китая сильно преувеличено. Степень китайской угрозы для Дальнего Востока сильно преувеличена. Но мы понимаем, что одна из наших проблемных точек - Дальний Восток, и он будет одним из мотиваторов для нашей внешней политики.

От автора:

В нежелание остаться империей  трудно поверить. Все-таки кажется, что идентичность России не изменилась. Она хочет оставаться великой державой. А цель великой державы – занимать лидирующие позиции, сегодня - в экономическом соревновании. В военном отношении может ей и не обязательно что-то контролировать. Но у нее есть такие возможности.   Когда рассматривалась возможность создания противоракетного щита, Путин, тогда президент, сказал: «Щит не направлен против России, но когда речь идет о безопасности, нам нужно говорить не о намерении, а о возможностях». Так вот, следуя этой логике, мы можем повторить: у России нет настроения собирать земли, но у нее есть такие возможности и есть желание экономического доминирования. А это не могут не понимать государства, имеющие общую с ней границу. Тем более, что у России особая чувствительность к Крыму...

Евгений Минченко:

Украина и Россия – партнеры. Для нас важный момент - удержание, а в идеале - расширение того, что называется Русский мир, пространство русского мира. Пространство распространения русского языка, пространство распространения русской культуры. Не случайно тратятся деньги на фонд «Русский мир», на удержание комплиментарного пространства.

В России - дефицит кадров. Недоукомплектованность кадрами в госслужбе – двадцать процентов. И Украина может стать источником русскоговорящих квалифицированных кадров, воспитанных в советских традициях, откуда мы все родом и чье наследие мы продолжаем использовать.  Есть молодые люди, карьеристы в хорошем смысле этого слова, для которых важно участие в больших проектах, больших свершениях. И почему бы им не пойти на службу в такие государственные корпорации? Я хочу предложить эту идею нашим чиновникам.

Удержание русского мира - наше культурное, политическое и экономическое задание. Очевидно, что России нужны победы. Имиджевые факторы для нас важны. И поэтому тема признания Голодомора геноцидом  так болезненна... Это ведь не просто украинцы объяснили историю. Это удар по имиджу России, точно так же, как термин «советская оккупация» бьет по имиджу и воспринимается, как агрессия. И резкие высказывания Лужкова - это ответ на системную агрессию в адрес России со стороны нынешнего президентского блока Украины. А все, что связано с имиджевой символической властью, важно для России. Наша озабоченность Крымом диктуется не фантомными болями, что нам его не вернули. А то, что Крым может стать рассадником нестабильности и агрессивных людей исламизма. Этот риск присутствует и подогревается Украиной. К слову, о флоте… От высокопоставленных чиновников России два года назад я слышал: для вывода флота нужно три-четыре года и мы его выведем. Но сейчас ситуация изменилась, поскольку флот имеет символическое значение.

От автора:

Россия пытается сохранить пространство русского языка в ближнем зарубежье. И честно в этом признается. Многие постимперские государства пытались сохранить остатки былой атмосферы и язык. Ни одна империя не может остаться равнодушной, видя, что ее язык, которым пользовались на огромном пространстве, сейчас так вытесняется.  И нет других объяснений, с одной стороны Россия  хочет, чтобы ее любили, она хочет иметь степень влияния на нашу страну.  «Сужая сферу использования русского языка, вы отнимаете у людей язык», - приблизительно так высказываются русские политики на международных форумах.  Что там и говорить, Украина пока слабо создает позитивные стимулы для того, чтобы люди учились украинскому языку с охотой. Помогая тем самым риторике и причитаниям российских политиков.

Про Голодомор…Мы не поймем, почему Россия не готова принять признание Голодомора геноцидом. Точно также большая часть нашего общества не поймет, что обидного в термине «советская оккупация». Хотя может быть, это диктуется нашей разницей в восприятии советского прошлого.

А теперь что касается Крыма и рассадника исламизма. Ну, ладно, у крымских татар хорошие отношения с Турцией. Но ведь Турция заинтересована в стабильности в Черноморском регионе. И в этом она едина с Россией. Эксперты говорят, что в последние годы прошло беспрецедентное сближение Москвы и Анкары, они вместе долго не пускали США стать наблюдателем в организации Черноморского экономического сотрудничества. И с трудом можно себе представить, что Турция готова устроит разгордияж в Крыму.  Так что, наверное интерес к Крыму, это все-таки «фантомные боли», и ими диктуются выходки Лужкова…  

Евгений Минченко:

Сейчас для мира существует целый ряд вызовов, идеологических, и экономических. Наблюдается рост в мире религиозного фактора  на фоне воинственного нерелигиозного либерализма в Европе. Ряд людей, которые занимаются формулировкой внешней политики России, акцентируют внимание на этом факторе. Десакрализация  может сыграть злую шутку с миром, с точки зрения утери его идеалов, стержневых вещей. Тем более очевидно, что западная модель светского либерализма с ее неизбежным нацеливанием на рост потребления не дает ответа на целый ряд вызовов, связанных с экологией, проблемами климата, бедностью. Возможности нерелигиозного внедрения в общество ценности самоограничения и солидарности, честно говоря, сомнительна.

От автора:

Про православных есть такой анекдот. Проводит кто-то из апостолов экскурсию по раю, и говорит, что теперь идти надо очень тихо, потому что тут православные. «А почему тихо?» - спрашивают посетители. «Потому что они думают, что они тут в раю одни», - объясняет апостол.

На самом деле, я согласна с Евгением Минченко в том, что только религия и Церковь способны сохранить «стержневые вещи». И никакая рукотворная доктрина не спасет мир и отдельного человека в мире. Но мне хотелось бы защитить носителя либеральной доктрины. Стандартный профиль европейского интеллигента: человек – агностик, космополит, он - движущая сила экологической активности, он занимается благотворительностью. Западная модель в целом не дает ответ на такой вызов, как бедность, но я знаю про западные общины в Италии и Канаде, где профессора университетов по воскресеньям вместе с душевнобольными бесплатно работают официантами в кафе, организовывают их досуг, раздают бутерброды бродягам. И я хочу признаться, что очень многим западным формам благотворительности и жертвы нам еще нужно учиться.   На самом деле, часть европейского общества, не будучи привязанной к активной религиозной практике,  понимает и видит проблемы современного общества, выступая и за защиту экологии, и за ограничение потребительства.       

P.S.  Мы искренне верим, что когда Украина, пусть и не сразу, вступит в НАТО, когда российские элиты примут факт независимости  Украины, тогда наши государства подойдут к такому внешнеполитическому катарсису, после которого между нами установится настоящая, не нежная братская, а искренняя  соседская дружба.

Записывала и комментировала Маша Мищенко