Потебенько: Кучма уважал меня, и с Ющенко у нас отличные отношения

Когда-то я назову тех, кто стоит за пленками Мельниченко… Адвокат Стуса Медведчук мог защищать его лучше… Бывший генпрокурор о Тимошенко, Луценко, Азарове, Лазаренко, Пискуне, Баганце, Обиходе, Шубе и др...

Михаил Потебенько известен тем, что был генеральным прокурором в тот период, когда зародилось движение «Украина без Кучмы», толчком которому стало дело Гонгадзе. Избирался народным депутатом от Компартии. Во время политического кризиса 2000-2001 гг. оппозиция активно добивалась отставки Потебенько, считая его виновным в затягивании расследования убийства Гонгадзе и открытии уголовного дела против Юлии Тимошенко. Юридический комитет Совета Европы в своем последнем отчете призвал украинскую власть начать уголовное расследование против тех, кто покрывал это преступление. В их числе и Михаил Потебенько. Представители Мониторингового комитета ПАСЕ раскритиковали также решение Президента Ющенко о награждении Потебенько орденом Ярослава Мудрого в 2007 году.

Господин Потебенько ответил на наши вопросы.

ЛЕОНИД ДАНИЛОВИЧ УВАЖАЛ МЕНЯ КАК ПРОКУРОРА

Михаил Алексеевич, Вы заявляли, что признаете подлинность пленок Мельниченко частично. Что, на Ваш взгляд, из всего сфальсифицировано?

Это так, ведь я лучше всех знаю, какие разговоры у меня были с Леонидом Кучмой. Я ответственно заявляю, что Президент никогда не давал мне указаний, что делать с тем или иным человеком – завести на него дело, посадить в тюрьму и т.д. Если я не соглашался с какими-то доводами или мнениями Президента, я об этом говорил и даже давал соответствующую письменную резолюцию о том, что руководствоваться только законом. Так было по распоряжению Президента о согласовании назначения на должности с его Администрацией. Тогда я сказал Президенту, что решение незаконное и выполнять его не стану. К тому же учинил соответствующую резолюцию.

Леонид Данилович уважал меня как прокурора. В разговоре тет-а-тет он мог себе допустить резкие высказывания, но они были лишь эмоциональные, не более. Однако из-за того, что я не пошел на сговор с инициаторами дискредитации Кучмы, меня тоже попытались сделать фигурантом этих пленок. Я слушал их все. На них действительно звучат разговоры Кучмы и Потебенько, записанные в президентском кабинете. Но обнародовали не те записи, где звучит моя принципиальная позиция в отношении соблюдения законности, а лишь так называемые скомпонованные «дискредитационные беседы». И все они, без исключения, скомпонованы из голосов других людей и обрывков моих фраз. Известно, где и кем пленки компоновались и с какой целью. Но это уже на совести тех, кто это делал. Придет время, и я их назову! Но эти люди не учли, что у криминалистов достаточно знаний для того, чтобы определить достоверность записей.

И кто же, по-Вашему, стоит за действиями майора Мельниченко?

Мое личное мнение – без грязной политики тут не обошлось.

В одном из интервью Вы заявили, что Александр Мороз не способствует раскрытию этого «пленочного скандала»…

Я всегда исходил из того, что если человек заинтересован в раскрытии преступления, то он должен дать показания. Если же он, как важный свидетель, уходил от показаний, то понятно, что здесь есть вопрос. Почему-то, когда я заявил Президенту Кучме о необходимости его допросить, он без возражений согласился. Допрос проводил лично я, и не в кабинете Президента, а в отдельно выделенном помещении его Администрации.

Вас обвиняют в торможении расследования дела Гонгадзе. Кто, на Ваш взгляд, виновен в том, что заказчики этого преступления до сих пор не найдены?

То, что расследование дела затянулось, связано с постоянными изменениями следственных групп. Мной было поручено расследование этого дела Алексею Баганцу (заместителю генерального прокурора. – Авт.). Я исходил из того, что у него были приятельские отношения с Гонгадзе. Тот поддерживал его в свое время в деле о продаже детей в Львовской области, публиковал материалы в защиту прокурора. Следовательно, Баганец заинтересован более объективно расследовать смерть этого журналиста. К тому же у него были натянутые отношения с покойным министром внутренних дел Юрием Кравченко. Из-за него Баганца сняли с должности прокурора Днепропетровска… Все это давало основания думать, что дело будет расследоваться объективно – Баганец хорошо знает следственную работу. Но его вскоре отстранили от дела, передали Виктору Шокину (заместителю генерального прокурора. – Авт.). – и дальше по рукам.

Кстати, я не рассматривал письмо Гонгадзе с просьбой о выделения ему охраны – я в то время был в командировке. А мой первый заместитель отправил его прокурору области. Мы часто получали подобные письма и переадресовывали их управлению госохраны. Те же требовали от ГПУ перечислить деньги, которыми мы не располагали. Тем не менее, кое-кому захотелось всю ответственность возложить на Потебенько. Хотя, когда мне стало известно о преступлении, дело по моему указанию было принято к производству Генпрокуратурой, и надзор за ним был поручен Баганцу.

Давил ли кто-либо на вас в деле Гонгадзе?

Скажу откровенно: частные беседы по этому делу были. Но не с целью ускорить расследование и провести его объективно, а с целю привлечь к делу Леонида Кучму. Это и было главной сутью. Не желая называть имена этих людей, скажу лишь, что это один из нынешних известных политиков. Теперь говорят, что Потебенько Кучму спасал. Да ничего я его не спасал! Что мне Кучма – родственник? Скажу, что Кучма не вмешивался в расследование этого дела во время следствия, и причина понятна, ведь Президента называли причастным к убийству. И сейчас есть люди, пытающиеся достать Леонида Даниловича. Я не исключаю, что этот вопрос еще будет долго мусироваться в зависимости от политической конъюнктуры и, конечно же, во время выборов. Но, зная Кучму и обстоятельства по делу, я убежден, что к убийству он не причастен и дать преступные указания милиции не мог.

К ЛАЗАРЕНКО ПОЛИТИКИ УТРАТИЛИ ИНТЕРЕС

Знали ли Вы проходящих по делу генералов Пукача и Фере?

Пукача я не знал вообще. А Фере знал еще со времен моей работы заместителем прокурора УССР по следствию, он тогда был оперуполномоченным главного следственного управления. Но каких-то дружеских знакомств у нас не было. Были чисто служебные отношения.

Поговаривают, что его нынешнее состояние комы – симуляция…

Я в это не верю. За несколько лет это стало бы ясным.  

Вас обвиняли в заказном характере возбуждения дела Лазаренко. Вы и сейчас настаиваете, что возбуждали их законно?

Не могу нести ответственность за моих предшественников на посту генпрокурора Григория Ворсинова и Олега Литвака. Первый, как мне известно, чувствовал себя некомфортно – он находился в дружеских отношениях с Павлом Ивановичем. Другой был и.о. прокурора и не обладал достаточными полномочиями для принятия всех решений. Но факты свидетельствовали о достаточных данных для возбуждения дела и истребования согласия для привлечения к уголовной ответственности. В мою бытность руководителем Генпрокуратуры все по этому делу делалось законно. Расследование было поручено моему заместителю Николаю Обиходу, достаточно профессиональному начальнику следственного управления ГПУ. Я лишь вносил представление в парламент о привлечении Лазаренко к уголовной ответственности по возбужденному уголовному делу.

Действительно ли причастен Лазаренко к убийствам Вадима Гетьмана и Евгения Щербаня?

По делу исполнителей этих преступлений есть приговор Луганского областного суда, подтвержденный Верховным судом Украины, и виновные отбывают наказание. Дело же заказчика этих преступлений выделено в отдельное производство по мотивам его розыска. Поскольку в измененном приговоре суда фамилия заказчика не называется, а сделана лишь посылка на лицо, материалы в отношении которого выделены в отдельное производство, я воздерживаюсь от всяких уточнений.

А что сейчас с делом Лазаренко?

Оно находится в следственной группе Генпрокуратуры. Надзор над его расследованием осуществляет заместитель генпрокурора Ренат Кузьмин. Не буду загадывать наперед – когда дело будет завершено. Я не хочу заниматься разговорами, как иногда это делается.

В последнее время все чаще говорят о возможном возвращении Павла Лазаренко в Украину. Состоится ли оно, на Ваш взгляд?

Если он решит все вопросы в судах США, то это его право. Однако в Украине Лазаренко в любом случае ожидает встреча с украинскими правоохранительными органами.

Кому выгодно его возвращение, а кто в этом не заинтересован?

К Лазаренко политики, на мой взгляд, утратили интерес.

НА КАНДИДАТУРЕ ПИСКУНА НАСТОЯЛ АЗАРОВ

Кто был заинтересован в возбуждении дела против Юлии Тимошенко?

На этот вопрос могу сказать, что на меня никакого давления для возбуждения и расследования этого дела не осуществлялось. Когда ее задерживали, в то время я отдыхал в Трускавце. И решение принимал мой заместитель Николай Обиход. Когда суд изменил меру пресечения, и вместо СИЗО Тимошенко дала подписку о невыезде, по моей инициативе протест не вносился. Ее нахождение на свободе не мешало расследованию дела. Невиновность Тимошенко определена постановлением о прекращении дела следователем прокуратуры и подтверждением судом законности этого решения. Этим все сказано.

Одно мне непонятно. За бытность Пискуна генпрокурором не единожды в комитете Верховной Рады рассматривались представления о даче согласия на ее привлечение, причем эпизоды обвинения каждый раз менялись, и наконец дело прекращено. Зачем было играть на струнах нервов Тимошенко?

Помню, когда-то мне, как следователю, пришлось закрыть дело против женщины, которую привлекли за три мешка кукурузы. Она собрала ее на поле, на которое еще не был составлен акт о зачистке. Тогда сотрудник ОБХСС Сечинов мне сказал: «Если бы она вас так ругала, как меня, вы бы тоже ее закрыли». Так вот невольно по аналогии просматривается это и в деле Тимошенко. Она – достаточно эмоциональный человек и могла вспылить по отношению к кому-то. Но это не основание для ее привлечения к уголовной ответственности. Повторяю, сейчас вынесено решение Верховного суда, и оснований говорить, что она причастна к преступлению, нет.

Как Вы считаете, что стало причиной гибели прокурора Днепропетровской области Владимира Шубы?

Дело находится на стадии расследования под контролем генерального прокурора. Все версии, которые витают в общественности, исследуются. Назначены несколько дополнительных экспертиз. Лично я исключаю версию о том, что это было преднамеренное убийство либо самоубийство. Я хорошо знаю обстановку, которая была в регионе, все дела, которые там расследовались. Шуба как прокурор отличался профессиональными качествами, хотя ввиду своего характера мог допустить горячность по работе. Но это не могло стать причиной таких трагических последствий. Я допускаю, что это все-таки был несчастный случай либо убийство по неосторожности.

Поговаривают, что Шуба должен был стать вашим преемником на посту генпрокурора в 2002 году?

Это не так. Когда я уходил с поста, я не рекомендовал его на свое место. Я тогда назвал нескольких людей, в том числе нынешнего первого зама Медведько Сергея Винокурова.

Генпрокурор – очень ответственная должность, а Шуба был иногда горячим и несдержанным. Так же, как и не было в их числе и Святослава Пискуна. Он на то время, занимая пост начальника следственного управления налоговой администрации, еще не успел пройти необходимую школу для работы руководителем Генпрокуратуры. Поэтому его назначение, на мой взгляд, было преждевременным.

Однако на кандидатуре Пискуна настоял Николай Азаров, возглавляющий налоговую администрацию. Он мне лично об этом говорил. Именно из-за неподготовленности и отсутствия опыта, Святослав Михайлович и набил себе на начальном этапе шишки. Не скрою и того, что для должности Генпрокурора авантюризм неприемлемое качество.

Что касается Шубы, то о нем речь шла перед назначением меня генпрокурором. Тогда его фамилию я называл, поскольку не имел желания занимать должность Генпрокурора.

Нужно ли было Святославу Пискуну судиться за свою должность?

Я неоднократно говорил, что назначение и увольнение генпрокурора должно проходить строго по Конституции, которая наделяет его полномочиями на пять лет и предусматривает основания для его увольнения. Мне трудно было согласиться с решением Президента Кучмы назначить Пискуна генпрокурором. Прежде чем решать, следует хорошо все осмыслить.

У нас даже был по этому поводу разговор. Кучма объяснил, что это его личное решение, но мне известны истинные советчики в этом вопросе – не буду о них. Однако если решение принято, то при его отмене закон должен соблюдаться.

Я лично не поддерживал и судебные тяжбы, в которые ввязался Пискун. Это истинному прокурору не к лицу. Он лишь создал себе скандальную репутацию, и от этого авторитет самого органа не повышается.

АДВОКАТ СТУСА МЕДВЕДЧУК МОГ ЗАЩИЩАТЬ ЕГО И ЛУЧШЕ, БЫЛИ ОСНОВАНИЯ ЕГО ОПРАВДАТЬ

Вы проработали в прокуратуре более 40 лет. Какими поступками Вы гордитесь?

Я горжусь, что работал для установления справедливости. Независимо от политической конъюнктуры в государстве, я всегда действовал по закону. К примеру, именно я внес еще при Союзе ССР протест на решение по заключению Василия Стуса, где Виктор Медведчук выступал его адвокатом. Кстати, я читал его защитительную речь и не скрою, что защищать его можно было и лучше, были основания, чтобы его оправдали.

А однажды, только начиная свою прокурорскую деятельность, я попросил для виновника автоаварии максимальный на то время срок заключения – 15 лет. Он был участником войны. Со временем я исправил ошибку и, став прокурором области, внес протест на такое решение, и срок наказания был уменьшен.

Каковы сейчас Ваши отношения с Леонидом Кучмой?

С Кучмой я знаком еще со времен моей работы прокурором УССР, когда он возглавлял одно из самых известных предприятий – «Южмаш». Мы с ним также были депутатами-мажоритарщиками в Верховной Раде первого созыва. И инициатива назначить меня генпрокурором исходила лично от него. Однако мы никогда не были близкими друзьями и во времена его президентства решали вопросы на деловом уровне. Между нами были чисто служебно-человеческие отношения.

И сейчас общаемся. Я недавно находился в больнице на операции и Леонид Данилович интересовался через врача моим самочувствием. Когда день рождения – поздравляем или телеграммой, или открыткой. То есть нормальные человеческие отношения сохранились. Как бы не говорили о нем, но это порядочный человек.

С ВИКТОРОМ АНДРЕЕВИЧЕМ У НАС ВСЕГДА БЫЛИ ОТЛИЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Каковы Ваши нынешние отношения с Президентом Виктором Ющенко? Встречались ли Вы с ним перед вручением Вам награды ордена Ярослава Мудрого III степени?

Виктора Андреевича я знаю со времен его банковской деятельности. Я также работал генпрокурором в его бытность премьер-министром, и у нас были отличные взаимоотношения. Однако за весь период его президентства, мы ни разу не встречались. Хотя он мне лично позвонил и поздравил с днем рождения и наградой. И этот орден у меня пятый, есть много медалей.

Я посвятил большую часть своей жизни работе в прокуратуре, неделю с первого дня находился на Чернобыльской АЭС сразу же после аварии в 1986 году, голосовал за Декларацию о независимости Украины. И поведение г-на Бродского и Луценко по поводу награды мне не понятны. И если от первого я еще мог ожидать что-то подобное, то заявления Луценко для меня стали неожиданностью. Все же он человек разумный, я считал его поведение всегда объективным.

ЧУВСТВУЕТСЯ, ЧТО ЛУЦЕНКО СТАЛ НАСТОЯЩИМ РУКОВОДИТЕЛЕМ

Кстати, как Вы относитесь к руководителю МВД, работа которого сопряжена с деятельностью ГПУ?

Я достаточно уважительно отношусь к Юрию Луценко. Вот сейчас я уже вижу его как министра сформировавшегося, чувствуется его совершенство. Он стал настоящим руководителем. А ведь раньше были моменты, когда Юрий Витальевич делал поспешные заявления и выдавал желаемое за действительное. В этом его подводило, конечно, и окружение. Сейчас все это ушло в прошлое.

Планируете ли вернуться в большую политику?

Если будет мажоритарная система, я готов подумать над этим. Людям необходима помощь, защита их интересов. Будучи мажоритарщиком, я всегда это помнил и следовал интересам людей. Убежден, что меня помнят и уважают в моем округе в Николаевской области. Я и сейчас поддерживаю с ними контакты. Я категорически против выборов по закрытым партийным спискам. Это элементарное неуважение к демократическому обществу.

Беседовал Виктор Коломиец

УНИАН в Google News