"Про ракеты говорят: "Со мной это не случится!". Но так думали все, кого ранило осколками", – майор Командования тыла Израиля

Майор Командования тыла (подразделения Армии обороны Израиля) Рита в интервью УНИАН рассказала, как в Израиле работает система воздушных тревог, почему нельзя их игнорировать, и как помочь справиться со страхом детям и старикам.

Как и в прошлом году, этой зимой Россия наращивает количество ракетных ударов по Украине. Но если в 2023-м Кремль мечтал устроить нам тотальный блекаут, пытаясь нанести наибольший урон энергетике, то сейчас, не скрываясь, бьет по гражданской инфраструктуре – практически всегда под ударами жилые дома, больницы, школы… К сожалению, время притупляет ощущение опасности, и украинцы демонстрируют все меньше желания реагировать на сигнал воздушной тревоги.

В похожей ситуации гораздо дольше Украины живет Израиль. И при этом, там другие, меньшие расстояния до врага. Как следствие, у израильтян могут быть даже не минуты, а секунды для того, чтобы забежать в укрытие. А за соблюдением мер безопасности отвечает, в том числе Командование тыла Израиля – часть Армии обороны страны, осуществляющая функции в сфере гражданской обороны и поисково-спасательных работ.

Как Израиль научился жить под постоянными обстрелами, почему важно придерживаться рекомендаций службы тыла и существуют ли какие-то особые приемы, которые помогают детям и старшему поколению, УНИАН рассказала наша бывшая соотечественница, командир русскоязычного департамента по разъяснительной работе в Командовании тыла, майор Рита (в Израиле не принято афишировать фамилии военных).

Рита, насколько я знаю, в Израиле от сирены до прилета ракеты может пройти менее минуты, при этом, например, работа школ продолжается. Как в таких условиях проводить уроки офлайн?

Во-первых, надо сказать, что у нас страна разделена на несколько районов. Во время войны в Персидском заливе у нас была одна "сирена" на всю страну, а сегодня их уже 1700. Даже города разделены на районы. Мы говорим людям: "Не хотим, чтобы вы напрасно бегали в укрытие. Но если сирена, значит, точно будет атака. У вас есть секунды".

Самое большее время от сирены до возможного прилета ракеты – полторы минуты. И есть места, где в военное время учеба в школах разрешается только внутри специального помещения. Есть районы, где учатся вблизи безопасного помещения. В укрытии школьники остаются 10 минут. Сирена срабатывает на первые ракеты, но за ними могут быть другие. Были случаи, когда обломки падали через 6-7 минут после сирены.

Во-вторых, все действия школьников и учителей отработаны. Несколько раз в году в каждой школе проводятся обязательные учения. Если довести действия до автоматизма, то будет проще при реальной угрозе.

Многих стрессовая ситуация вводит в ступор, начинается паника. Другое дело, если ты уже действуешь на автоматическом уровне. Это можно сравнить с тем, как мы водим машину - не думая, как и что делаем.

Во время учений отрабатываются действия детей и на уроке, и на перемене. Есть группа "проводников" - это дети, которые провожают младшие классы в специальное помещение. Каждый класс знает, в какое убежище они должны идти. Там всех пересчитывают, но параллельно старшеклассники делают обход по всем классам и всем туалетам, чтобы убедиться, что никого не забыли.

Но одно дело учения, другое – реальная угроза, когда дети находятся в стрессе. Учителя заранее подготавливают игры, чтобы чем-то заинтересовать, перевести внимание на что-то веселое. Могут продолжаться уроки. В одной из школ я наблюдала, как учитель музыки организовала хор.

Какие именно игры используют ваши учителя?

Разработано несколько интерактивных игр, но очень часто мы используем мыльные пузыри. Я говорю детям: "У вас в животике есть "кнопочка", которая может успокоить. Это дыхание, долгое дыхание". И устраиваем соревнование: "Кто надует самый большой мыльный пузырь". Это концентрация на медленном дыхании в одну точку, и мы так успокаиваемся. И это всегда весело. Дети - не важно, сколько им лет - всегда любят мыльные пузыри.

Для старшеклассников мы не разрабатывали какие-то специальные игры, но каждая вторая старшеклассница может, например, провести в бомбоубежище мастер-класс по селфи. Можно устроить соревнование, что-то с помощью телефонов, записывать ролики. Это не только отвлекает. Когда мы занимаемся чем-то вместе, это успокаивает. И, с другой стороны, мы делаем класс сплоченным.

Кроме того, нужно разговаривать с детьми. Я знаю, что наше поколение выходцев из СССР не умеет говорить о том, что нас тревожит. Когда я росла, у нас не было традиций обговаривать чувства. Но очень важна легитимация страха, слабостей. Взрослые могут сказать: "Да, мне тоже страшно, но я с тобой". И обязательно дать надежду: "Это закончится. Мы победим!". Нужно обнимать, быть вместе в страхе и в стрессе.

А если ребенок плачет? Как его выводят из такого состояния?

Я не думаю, что его нужно выводить. Почему мы никогда не говорим ребенку: "Перестань смеяться"? И постоянно твердим: "Прекрати плакать"? Мы по-разному проходим через стресс. И смех, и слезы – высвобождение эмоций, слезы полезны. Невозможно перестать плакать. Точнее, можно, но тогда страх будет вариться внутри, его сложнее будет потом проработать.

Я слышал, что победить стресс помогает конфета. Организм думает, что раз мы едим, то в безопасности. Это хороший рецепт?

Диетологи скажут, что так нельзя. У меня есть знакомый, который в начале эскалации раскладывал шоколадки в домашней безопасной комнате и говорил детям: "Когда будет сирена, бегите, ищите". В итоге дети начали спрашивать: "Когда уже будет сирена? Хотим поискать!".

Война затянулась не на неделю-две, и заедать сладким не хорошо. Я лично против этого. Это как эффект собаки Павлова. Мозг помнит, что сладкое поможет. И, значит, если стресс – надо заесть, не важно, чем, маленькой конфеткой или большим тортом. Кроме этого, я не всегда хочу отвлекаться от стресса совсем. Можно плакать, нужно переживать, не откладывать эмоции в дальний ящик.

Есть другой рецепт. Важно не оставаться со стрессом один на один. Вокруг есть много людей, которым нужна помощь. Мы всегда просим репатриантов, которые давно живут в Израиле, помогать, поддерживать тех, кто приехал недавно. Когда мы поддерживаем друг друга, нам намного легче.

Я наблюдаю, что часть украинцев стали, скажем так, фаталистами. Пренебрегают безопасностью, говорят: "Прилетит, так прилетит". Вы с таким сталкивались?

У нас такое случается у пожилых людей. Социальное положение не всегда позволяет, чтобы в квартире был мамад (безопасная комната). Они говорят: "Та, пока я выйду, пока добегу… Я сяду и буду молится". Даже мой папа не всегда соблюдает все правила. Говорит: "Мы многое пережили. Что мы не видели? Со мной это не случится!". Но все, кого ранило осколками думали, что с ними такого не случится.

Заставить людей невозможно. Но мы пытаемся достучаться до их сердец, обращаемся к их чувствам. Мы ходим по всем домам престарелых, чтоб попросить лично. Если ко мне придет дочка и скажет, что надо сделать, мне неудобно будет отказать. Я на личном примере должна показать, как себя вести. И мы через детей, как посланников, пытаемся дать нужные рекомендации.

Мы с начала этой войны выпустили много роликов.  Постоянно разрабатываем, перерабатываем рекомендации. У нас есть портал со множеством статей о том, как разговаривать с детьми, как выбирать безопасную комнату и т.д. Есть информация для людей с инвалидностью. Мы пытаемся охватить всех.

Мы говорим о постоянных обстрелах, но вы улыбаетесь и полны оптимизма.

У нас выхода нет. Мы верим в лучшее. Мы понимаем, что это затянется надолго и нужно сохранить стойкость. Мы не хотим показать слабость. Они хотят нас отключить, выбить из колеи. Мы не дадим это сделать. Чем сильнее мы будем вместе, чем больше будем друг друга поддерживать, верить в лучшее, тем быстрее это закончиться. Я на это надеюсь. 

Влад Абрамов

Влад Абрамов

УНИАН в Google News