За жестокое избиение фотокора УНИАН молодчик отделался легким штрафом?

Прокуратура не проявила желания доказать вину обвиняемого… Дорогой адвокат нашел аргументы для суда?.. Судья учел голословные доводы защиты, но не учел фотоснимки…

Прокуратура не проявила желания доказать вину обвиняемого… Дорогой адвокат нашел аргументы для суда?.. Судья учел голословные доводы защиты, но не учел фотоснимки…

Прошел ровно год с тех пор, как в Новой Каховке побили фотокорреспондента УНИАН Виталия Данильченко, снимавшего рейдерский захват коньячного завода АПФ "Таврия". Его побили именно за то, что он исполнял свои журналистские обязанности, однако Новокаховский городской суд в лице судьи Дмитрия Червоненко приговорил единственного обвиняемого по делу Геннадия Богуманова (Виталия били двое ) к… штрафу в размере 50 необлагаемых налогом минимумов доходов (Необлагаемый налогом минимум составляет 17 гривен), то есть 850 гривен. В то же время суд не признал вину обвиняемого по статье 171 Уголовного кодекса Украины – препятствование профессиональной деятельности журналиста, а только приговорил его за нанесение телесных повреждений по статье 125 Уголовного кодекса.

После вынесения приговора Виталий Данильченко подал апелляцию, поскольку не может смириться с такой вопиющей несправедливостью. Сейчас дело находится в Херсонском апелляционном суде. Первое слушание состоится 26 октября 2010 года.

Мы спросили Виталия, как он прожил этот год и почему, по его мнению, было вынесено именно такое решение?

– Мне очень неприятно, – сказал он, – что судья не учел, что я на тот момент исполнял свои прямые обязанности фотокорреспондента. Защита напавшего на меня Богуманова была построена на том, что на мне в тот момент не было значка, свидетельствующего о том, что я представляю прессу. Прокурор на каждом заседании спрашивала меня, были ли на мне какие-то опознавательные знаки? Также суд не учел, что мне были нанесены материальный, физический и моральный ущерб.

Я заранее заявил, еще на досудебном следствии, о том, что бейдж я снял с шеи после того, как мне в лицо брызнули газом. Я положил его в карман брюк, потому что боялся: меня ведь могли задушить веревкой, на которой он висел на шее.

Я не представлял ни одну, ни другую сторону, тем более что у меня в руках был фотоаппарат. Судья должен был посмотреть на фотографии, где четко видно, что обвиняемый Богуманов, когда подбегал ко мне, сначала вел перепалку с людьми в черном, которые пытались захватить завод, двое вели кого-то окровавленного, а обвиняемый преследовал их. Когда я начал снимать, он побежал в мою сторону, достал из-под куртки дубинку. Он не спрашивал меня, кто я, где работаю. Он просто крикнул: зачем я фотографирую? Выходит, по какой-то причине я не должен был снимать этих людей в черном.

Это все видно по хронологии фотографий, которые мы тоже предъявили на суде. А эти данные автоматически вносятся в память фотоаппарата при создании фотографии, и их изменить нельзя.

Но судья этого не учел. Он учел голословные доводы защиты, что я якобы бегал за обвиняемым и пыхал камерой ему в глаза. Хотя этих фотографий нет в моей камере. И прокуратура имела возможность в этом убедится, потому что у меня изъяли карту памяти, где нет других снимков.

Но суд все равно этого не учел и оправдал его по 171 статье УК Украины «Препятствование журналистской деятельности».

Руководство коньячного завода «Таврия» все-таки вам компенсировало стоимость разбитой аппаратуры?

Да. Но только после того, как почти через два месяца после избиения на пресс-конференции, где присутствовал директор «Таврии» Александр Сидоренко, мой непосредственный руководитель из УНИАН редактор фотосервиса Ирина Тимофеева публично спросила его, когда он это сделает.

Если бы с нашей стороны не было активного участия в расследовании, то дело, как говорят, замяли бы.

Подсудимого я нашел сам. Я его увидел в поселке, где живу. Узнал, где он живет. Когда он шел на работу в «Таврию», я его сфотографировал. Потом принес его снимки в милицию. И только после этого его нашли.

Выходит, его никто и не искал?

Он работает на коньячном заводе, но его якобы никто не мог найти. Его либо не хотели искать, либо знали, где он, но не хотели ничего делать. Такие дела, как правило, затягиваются на долгие годы, потом их закрывают.

После того, как прокуратура нашла этого человека, дело переквалифицировали с «по факту» в «обвинение определенного лица». Такое дело уже быстрее расследуется.

Следствие даже не настаивало, чтобы тот, кто меня бил, показал орудие, каким он это сделал.

А другой человек, помогавший меня бить, вообще не фигурирует в деле.

Богуманов на меня напал, сбил с ног, я ему кричал, что я журналист, он меня не слушал, нанес мне несколько ударов по голове и по спине. Потом я обнаружил под собой фотоаппарат, схватил его, хотел убежать, но подбежал тот другой человек, повалил меня на землю, и снова продолжалось избиение. Потом, когда они перестали меня избивать, я узнал второго человека. Я его знаю с детства, мы с ним здоровались, но в прокуратуре на очной ставке он заявил, что вообще меня не знает и только из Интернета узнал, что я пострадал. Прокуратура даже не пыталась проверить, знает ли он меня или не знает. То есть просто проигнорировали этот факт. Хотя на фотографиях многое видно.

Удалось ли вам оправиться после нанесенных побоев?

В декабре прошлого года я второй раз, после избиения, лежал в больнице с диагнозом «последствия черепно-мозговой травмы». В июле этого года снова попал в больницу с таким же диагнозом. То есть последствия все время сказываются. Почти все время чувствую себя плохо. Но я должен работать. Нужно кормить семью.

Почему, по-вашему, суд не признал Богуманова виновным по статье «препятствование журналистской деятельности»?

В Новой Каховке мой случай пятый, когда избивали журналиста. И ни по одному делу, кроме моего, даже не было возбуждено уголовное дело.

Я не видел желания прокуратуры каким-то образом доказать вину обвиняемого. Соответственно, судья принял решение, исходя из непонятных мне суждений.

Когда шло еще досудебное следствие, мне знакомые в милиции говорили, что я ничего не докажу...

Руководство «Таврии» помогало Богуманову защищаться в суде?

Да, они наняли ему очень хорошего адвоката. Директор Александр Сидоренко в телефонном разговоре сказал мне, что у Богоманова будет такой адвокат, «которого я себе не смогу найти». И я не раз видел, как заводской водитель подвозил Богуманова в суд.

Почему, по-вашему, руководители коньячного завода не хотели, чтобы вы фотографировали?

Прежде всего потому, что было применено огнестрельное оружие – так сказать, со стороны защитников заводоуправления. Потому что огнестрельные ранение были только у людей в черном (захватывающих предприятие).

На моих фотографиях видно, что защитники завода держат в руках кирпичи, хотя рядом нигде не было строительства. То есть кирпичи были заранее подготовлены. Есть люди, которые видели их в кустах вокруг заводоуправления.

Предлагал ли Сидоренко вам деньги, чтобы вы забрали иск?

Нет, с его стороны такого не было. Он позвонил, когда я получил новую аппаратуру. Сказал, что я получил аппаратуру и «чтобы я отстал от его ребят». На что я ему ответил: «А кто мне здоровье восстановит? А кто моральный ущерб возместит?»

Разговаривала Ксеня Лесив