Валерий Гелетей: депутаты общаются как на бандитской стрелке
Валерий Гелетей: депутаты общаются как на бандитской стрелке

Валерий Гелетей: депутаты общаются как на бандитской стрелке

16:14, 02.06.2007
22 мин.

Тут Цушко появляется и возглашает: “Всех арестовать, всех зачистить!” Я спрашиваю: “Василию Петровичу, это же я, глава УГО, кого арестовать?” Министр как будто ничего не слышал, у  него мобильный от уха не отрывался...

Валерий Гелетей за несколько недель стал одним наиболее цитируемых ньюзмейкеров Украины. Члены правящей коалиции  за этот период  отправляли его  в своих речах то на допросы, то за решетку.  Недавно назначеный начальником Управления государственной охраны господин Гелетей, призванный заниматься защитой первых должностных лиц государства, а также зданий главных государственных  институтов, в условиях политического кризиса превращается чуть ли не в стратегически важное лицо. УНИАН обратился за интервью к главному госохраннику страны.

“ЕСЛИ ПОЯВИЛАСЬ ВЕРСИЯ ОТРАВЛЕНИЯ, ТО ОБСЛЕДОВАНИЕ СЛЕДУЕТ ДЕЛАТЬ НЕМЕДЛЕННО...”

Валерий Викторович, одна из самых резонансных последних  новостей – инфаркт министра внутренних дел Цушко и версия о том, что болезнь вызвана отравлением. Семья Цушко приняла решение о обследовать его в Германии. Не считаете ли Вы, что теперь, учитывая ситуацию, министру следует предоставить охрану?

Видео дня

ГелетейУправление Государственной Охраны не охраняет господина Цушко, и никогда не занималось охраной министра внутренних дел. То есть, чтобы  вы четко понимали: мы не имеем отношения к Министерству внутренних дел. У нас с другими соответствующими структурами есть взаимодействие относительно охраны  руководителей государства, массовых мероприятий. МВД, СБУ и Управление государственной охраны согласно приказа сотрудничают в вопросах обеспечения охраны определенных лиц, иностранных делегаций во время их визитов в Украину. Что касается охраны министра, то сегодня это - вопрос не нашей компетенции.

Верите ли Вы, что министра отравили, и не является ли это попыткой нивелировать тему отравления Президента?

Относительно болезни министра Цушко, то я владею информацией настолько, насколько ею владеете вы, журналисты, то есть из СМИ.  Чтобы  говорить об отравлении - необходимы соответствующие анализы и точка зрения специалиста. Если есть такая информация, то следует оперативно и четко провести соответствующие экспертизы, пригласить специалистов и дать, в первую очередь, медицинский вывод и оценку, есть ли отравление или нет, чтобы исключить политические спекуляции.  Если такая экспертиза делается, то это правильно, если же не делается, то я не понимаю, почему она не делается. Если появилась такая версия, то экспертизы и обследования следует проводить немедленно. По-человечески я желаю министру Цушко скорейшего выздоровления, но убежден, что по возвращении в Украину он должен ответить обществу, почему  “Беркут”  принимал участие в захвате государственного учреждения. Такое невозможно в демократических цивилизованных странах. 

Общество было смущено новостями о передислокация внутренних войск  и маневрами ГАИ на прошлой неделе. Это вызывает аналогию с ноябрем 2004 года, когда экс-глава МВД Билоконь “заболел”, а его  заместители были готовы вывести войска на Майдан. Болезнь министра внутренних дел уже породила разговоры о том, что отсутствие Цушко – это попытка избежать ответственности за возможное силовое развитие событий. 

Внутренние войска сейчас, как известно, подчинены Главнокомандующему, главе государства. Никто больше не имеет права давать им указания, вмешиваться в процесс работы, проводить передислокацию. И я не хотел бы даже допускать возможность силового сценария, потому что эти разговоры держат в нездоровом тонусе общество.

Ситуация  действительно была нездоровой во время последних действий МВД, по моему мнению, подобные действия в глазах общества компрометируют министерство. Сейчас министр больной, потому следует придержать эмоции, но шагом своего личного вмешательства в события в Генпрокуратуре он мог опорочить все взаимоотношения двух структур. УГО и МВД - родственные структуры, наши отношения  братские и нарабатывались годами.

УГО обеспечивает охрану соответствующих государственных учреждений: Верховной Рады, Кабинета министров, Секретариата Президента Украины, ЦИК, Конституционного суда, Генеральной прокуратуры. Недавно я проводил собрание УГО и сотрудники меня спрашивают: а как нам вести себя, если  министр опять придет с “Беркутом” и “Титаном”. Мы в состоянии выдержать такой штурм, но такое развитие событий стало бы фатальным. От кого мы защищаем людей?  От своих? От структуры, какая близкая  нам? Строить так отношения - никуда не годится. 

Относительно стягивания внутренних войск... Вы знаете: я написал письмо Президенту, председателю СБУ, в котором заявил, что если на админздания государственных органов власти  будут наступать войска, то нам или придется применять оружие (и тогда - кровопролитие), или я не смогу обеспечить защиту адмизданий. Мы никогда не думали, что возможен силовой захват прокуратуры, и где гарантии, что это не произойдет с другим органом власти? После этого, если вы знаете, Президенту были подчинены внутренние войска. Но это не была лишь реакция на мое письмо, это была реакция главы государства  на неадекватные действия господина министра.

А отношения между подразделениями, людьми ваших структур сохранились?

Да, конечно. Мы общаемся на уровне начальников, заместителей, мы планируем провести футбольный матч с подразделением МВД города Киева. Наши товарищеские отношения не испортились. У нас остались хорошие приязненные отношения. Мы осознаем, что наши коллеги из МВД так же болезненно переживают последние события, когда их вынудили штурмовать ГП. Более того, по большому счету, Министерство внутренних дел во время инцидента в Генпрокуратуре не выполняло приказ Цушко, ведь он приказал арестовать, вычистить всех работников УГО. Но никто  никаких команд относительно задержания не выполнял. Они выполнили приказ только в той части, что  предписывала  сделать “коридор” и провести депутатов к кабинету Генпрокурора. Я, кстати, во время этого столкновения говорил: Василий  Петрович, эти ребята  не будут никого арестовывать, мы друг друга годами знаем.

“ЦУШКО ПОЧТИ НИЧЕГО НЕ СЛЫШАЛ, У МЕНЯ БЫЛО ТАКОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО ВСЕ ПРИКАЗЫ ЕМУ ПО МОБИЛКЕ КТО-ТО ОТДАВАЛ...”

Все-таки, хотелось бы, чтобы Вы полнее воспроизвели картину того, что произошло в Генпрокуратуре.

ГелетейСекретарь СНБО Иван Степанович Плющ поехал в Генпрокуратуру представлять исполняющего обязанности генпрокурора Виктора Шемчука. Я был  с ним для того, чтобы обеспечить охрану нового и.о. генпрокурора. Так всегда делается: мы заходим в кабинет вновь назначенного лица, представляем ему охрану, спрашиваем о каких-то  пожеланиях относительно мер безопасности. Мы взяли шесть охранников, они были в гражданском (наши сотрудники могут быть одетые как в форму, так и в гражданское). Я должен был представить охрану Шемчуку. Плющ зачитал приказ на коллегии, Святослав Пискун встретил это спокойно, правда сообщил, что пойдет в суд. Мы вместе с ним поднялись на четвертый этаж в его кабинет. Пискун собрал какие-то личные вещи. Мы еще говорим ему: ” Святослав Михайлович, не берите все тюки, лучше машиной их отправить. Потому что там на улице журналисты начнут снимать, что вы с сумками идете”. Он поблагодарил нас,  говорит: "Резонное замечание, так и сделаю". Мы Святослава Михайловича провели, еще  продолжали его охранять. Вход на представление Шемчука мы сделали ограниченный, он так захотел - и это его право. Тут мне сообщают, что идут народные депутаты от Регионов.  А поскольку их было много, у каждого охрана, в дверях вышла задержка. И здесь я в окно вижу, как через ворота лезут, двери ломают бойцы "Беркута". Немного погодя сам Василий Петрович Цушко появляется. Шемчук и присутствующие уже спустились на этаж ниже, потому что должна была проходить коллегия. А здесь Василий Петрович появляется и провозглашает: “Всех арестовать, всех зачистить!” Я спрашиваю: “Василий Петрович, это же я, председатель УГО, кого арестовать?” Должен сказать, что министр как будто  ничего не слышал, у меня было такое впечатление, что все приказы ему по мобилке кто-то отдавал. У него мобильный телефон от уха не отрывался.

А дальше как разворачивались события?  Соломенский суд вынес решение в пользу Пискуна. Мы сделали запрос в этот райсуд, откуда пришло сообщение, что данное дело не рассматривалось и не было зарегистрировано. Потому, возможно, судья там что-то подписал, но была нарушена процедура. Процедура предусматривает, что человек приходит, подает заявление, его регистрируют, потом председатель суда расписывает на судью. О постановлении относительно Пискуна в суде никто не знает. Есть определенная процедура относительно сроков. Но за это время господин Пискун присвоил себе полномочия и подписал соглашение на охрану админздания с коммерческой структурой, которая якобы есть в составе МВД. Но это не предусматривается ни одним законом. 

После захвата “Беркутом” Генпрокуратуры возникает вопрос: способна ли УГО защитить первых должностных лиц государства и членов их семей?

Еще никто не подвергал сомнению, что мы можем это сделать. Во время инцидента в Прокуратуре наши люди действовали со всей ответственностью, они сдержали себя, не допустили кровопролития, выполнили мой приказ – не применили оружие. Это помогло избежать страшных последствий.

“ВЫСТУПАЮТ ГЕНЕРАЛЫ, КОТОРЫЕ РАБОТАЛИ В ТЫЛАХ, В ШТАБАХ, НА КУХНЯХ И НЕ ПОНИМАЮТ ТОГО, ЧТО ПРОИСХОДИЛО...”

Валерий Викторович, Вы в свое время сделали громкое заявление о том, что готовится покушение на лидеров оппозиции. И оно показалось провокацией, вызывало недоверие и сарказм даже у сторонников оппозиции. Общество перестает верить в реальность того, что жизни политиков может угрожать опасность.  Слух о покушении, которое якобы готовится на политика, становится частью технологии. Какими документами Вы можете подтвердить свои слова? На каком этапе расследования это дело? И готовы ли Вы извиниться перед обществом, если это окажется неправдой?

Сейчас разные ньюзмейкеры выступают в СМИ  и дают оценку моему заявлению. Это генералы, которые работали в тылах, в штабах, на кухнях и не понимают того, что происходило и к каким последствиям это могло привести. В данном случае, я не являюсь человеком, который проводит оперативно-разыскную работу, и не являюсь руководителем, который руководит этим процессом. Но, как бывший глава управления по борьбе с организованной преступностью, не могу отбросить  те звонки, предупреждения, сигналы, которые мне поступают. Я уже шесть лет не меняю мобильный телефон. И я не могу отстраниться от информации из разных источников. Полгода, как я ушел из Убопа, поэтому неудивительно, что у меня сохранилось много оперативных контактов. Из разных источников поступила информация, что в Киеве появились криминальные авторитеты, воры в законе. Я  называл конкретные имена, фамилии. Это было через два месяца после того, как начались первые противостояния. На одном из собраний силовиков я говорю Василию Цушко: “Василий Петрович, в Киеве собираются криминальные авторитеты”. Он говорит: “Ну и что, это еще не основание их арестовывать”. Я говорю: “Но вопрос не стоит, чтобы их арестовывать, но задание силовых структур - профилактика  возможных антизаконных действий”.  Реакция - ноль.  Впрочем, большинство этих людей в 2004 году активно сотрудничали со штабом одного из руководителей государства. Тогда фактически работал еще один криминальный штаб. Вы помните, было избиение людей возле ЦИК: оттуда сняли всех работников милиции, чтобы очистить площадку у входа в помещение. На это было получено указание именно из этого штаба.  Криминальные авторитеты, которые тогда сплотили тех боевиков, наносили телесные повреждения, разгоняли и били людей. И среди тех лиц есть такие, которые  находятся в розыске. Один из них - в международном. И сегодня эти люди приехали в Киев - в то время, когда проходили два Майдана. Я не говорил, что эти люди приехали бить, убивать или совершать преступления. Но  они в зоне особого контроля и задание соответствующих структур - проверить, чем они занимаются. Криминальные авторитеты не могли приехать просто так, если бы им не дали гарантии безопасности. Большинство тех людей должны были быть допрошены. Пока еще как свидетели событий 2004 года. Министр все же пообещал что-то  делать. Но особой работы не было. Минул месяц, я спрашивал об этом руководителей оперативных подразделений, в ответ слышал: мы все знаем, но все оперативные подразделения на Майданах, люди работают, чтоб все проходило мирно.

Эти вопросы оставались. Приезжие имели прямое отношение к криминальным бизнес-разборкам и растаскиванию имущества Курочкина, а сам покойный Курочкин имел отношение к избиению людей возле ЦИК. Но если на первом этапе они делили бизнес, то потом была озвучена информация о том, что кроме криминальных розборок “гости столицы” имели встречи с околополитической тусовкой, определенными  политтехнологами. Это вещи зафиксированы, есть документы, которые я передал в СБУ.

Следовательно, документы есть?

ГелетейДокументы есть. После моего заявления меня начали дергать на телеканалах: покажи, что у тебя есть, кто тебе это дал? Я не имею права говорить, потому что люди, которые контактировали со мной, могут оказаться в опасности. Я несу за них ответственность. Это рисковая ситуация. Почему информация о покушении была озвучена? Разглашение информации ставило целью предотвращение покушения. Это не работает всегда, этого не стоит делать каждый раз.

Я общался с Тимошенко, она знала об опасности. Я говорил  и о так называемой инсценировке... Это такое мероприятие, которое предусматривает поездки, бронирования гостиниц, телефонные звонки, под контролем нашей службы. Скажем, она покупает билет на самолет, или сообщает о  коротком  отдыхе... А мы, имея круг подозреваемых, и то, откуда процесс может начаться, могли бы выяснить, действительно готовятся ли эти люди к покушению. Можно отслеживать их поездки, бронирования, поселения в гостиницах...  Такие действия  проводятся, чтобы  вычислить,  насколько вероятные подозреваемые будут двигаться в том направлении, в котором будет двигаться госпожа Тимошенко. Но Тимошенко сказала мне, что будут выборы, съезды, митинги и что она не сможет выдерживать эту линию поведения. Она сказала так: сделайте охрану и я усилю охрану, сделайте все возможно, чтобы я спокойно спала и работала. Но я надеюсь, что определенные люди после этой огласки в Киеве не появятся.

Уголовное дело по моему заявлению возбуждено и расследуется. Но я не могу разглашать тайны следствия.

Сейчас заметна нездоровая тенденция использования силовых структур в политических целях.  Общество уже не удивляет информация, что например, Сюзанне Станик вдруг подарили  несколько элитных квартир. Но  возникает вопрос: имеет  ли право СБУ об этом  заявлять, пока идет следствие.

Кое-кто говорит, что СБУ не имела такого права. Но Служба не нарушила закон. Коррупция, взяточничество -  это преступление, которое карается арестом. Сегодня коррупция является национальной опасностью для страны и сотрудники Службы действовали как люди,  которым небезразлично будущее государства. Насколько я поинформирован, мама Сюзаниы Станик, пожилая уже женщина, за последних полгода получила имущества, земли и недвижимости на 12 миллионов.

И если Служба безопасности отслеживала процесс оформления документов,  подписи нотариусов при оформлении соглашений на эту недвижимость, другие вещи, которые вызывают вопросы, то она должна была об этом говорить. Насколько мне известно, мать госпожи Сюзанны вообще не присутствовала при всех сделках, там присутствовал другой человек, не буду говорить кто.

Представьте:  человек, от позиции и решение которого зависит не только работа Конституционного Суда, но и очень важные вещи для нашего общества, не может объяснить, откуда это имущество у членов ее семьи! Это возможно в цивилизованной европейской стране?  Есть вопросы и к другим судьям Конституционного Суда. И я вам скажу, что сколько бы мы не говорили о европейских нормах, сколько бы не подвергали сомнению необходимость публичного разглашения информации о расходах чиновников, о квартирах судей, в любой стране при таком обвинении до конца расследования судья сам ушел бы в отставку, или был бы отстранен на время следствия. Я лично на ее месте, если бы все сказанное было неправдой, вышел бы публично, объяснил все о квартирах. Посмотрите и на другое. СБУ заявляет о наличии квартир, собирается направить материалы в Генпрокуратуру, а представители Генпрокуратуры на пресс-конференции, еще не получив ни одной бумажки от СБУ, говорят: мы все проверили, по Сюзанне Станик ничего нет. Я общался с главой СБУ и спрашиваю: ГПУ  говорит, что там ничего нет. Наливайченко удивился: как же они проверяли, если мы  еще ничего не отправили и только посылаем данные документы в  ГПУ?  И не возникают  ли тогда вопросы к Генпрокуратуре?

“ПРЕДСТАВИТЕЛИ НАРОДА В ПАРЛАМЕНТЕ ОБЩАЮТСЯ КАК НА БАНДИТСКОЙ СТРЕЛКЕ...”

Вас обвиняли в избиении четырех народных депутатов в Генеральной прокуратуре...

Есть категория людей, которым я уже вообще никогда не смогу верить. Я увидел депутатов, которые умеют профессионально провоцировать. В Генпрокуратуре мне буквально под ноги подтягивали человека, народного  депутата с ограниченными физическими возможностями, пытались толкнуть на него. Я удержался, а через несколько минут  депутаты-регионалы вышли перед камерой и сообщили: Гелетей по- вериному поступил, побил трех депутатов. Потом смотрю  новости и с удивлением узнаю, что, оказывается, меня уже задержали, я якобы сижу на допросах и уже признал свою вину. Эта ночь в Генпрокуратуре просто была открытием, люди с депутатскими значками  угрожали мне насилием. Представители народа в парламенте общаются как на бандитской стрелке. Самое приличное слово у них было "закопаем". Я  впервые познакомился с политическим бандитизмом. 

Я тогда обратился к  журналистам: пожалуйста, записывайте все, что  здесь происходит, снимайте каждый мой шаг. И после этого нардепы немного успокоились...

Ну, за эти дни Вас обвиняли не только в избиении депутатов. Вам вспомнили вашу карьеру, которая действительно вызывает вопросы. За четыре года - от стажера до главы Департамента по борьбе с терроризмом. Дадите рецепт такого быстрого роста от лейтенанта до генерала?

От какого стажера? Прошу, напишите, с удовольствием я вам надиктую свою биографию. Я работаю в милиции с 1988 года. Сначала я учился в школе милиции, а затем работал участковым инспектором, в уголовном розыске оперативным уполномоченным. В 1989 году поехал учиться в Киевскую высшую школу милиции, потом она стала Академией. Простите, если уже такой интерес к моей персоне, то отмечу, что Академию, так же как школу милиции, я закончил с красным дипломом.  С 1993 я работал в Управлении борьбы с бандитизмом, терроризмом и организованной преступностью. Это были фактически первые годы становления бизнеса, это был разгар преступности, бандитизма и рекета. Мы тогда ходили в бронежилетах, освобождали заложников. В это время было все... Потом я работал старшим оперативным уполномоченным, начальником отдела борьбы с организованной преступностью Минского района Киева, после чего работал заместителем начальника Убопа, потом первым заместителем начальника Убопа. Потом перешел работать начальником милиции Октябрьского района. Я люблю порядок в делах, в быту.  В Октябрьском пришел в развалившийся дом, а оставил отремонтированное помещение, настроенную работу, стабильно работающий механизм. Потом я работал руководителем управления оперативной службы, после чего - руководителем управления оперативной службы  в Киеве, позже - первым заместителем руководителя департамента оперативной службы МВД Украины. Последние два года работал начальником Убопа города Киева. И это наглядно демонстрирует, я прошел все ступеньки МВД.

Замена силового вице-премьера Владимира Радченко на Александра Кузьмука и назначение первым заместителем секретаря СНБО Александра Турчинова - это игра мышцами первых лиц, демонстративное подтягивание в команды “ястребов” ?

ГелетейЗамена Радченко была для меня неожиданностью. И я не могу ее объяснить. Потому что таких людей, как Владимир Иванович в правоохранительной системе – единицы. Я бывал на совещаниях, которые он проводил. Он – порядочный человек, который никогда не пойдет на проведение каких-то незаконных приказов. Так было и в 2004 году, и так было бы сейчас. В его работе не было политической составляющей, его интересовала только юридически-правовая оценка событий. В том числе, когда мы говорили с ним о так называемых терактах на железной дороге. Мы же взрослые люди, там провели воссоздание, там не было никаких вопросов – служебная небрежность. Но Рудьковский забирает людей со станции, привозит в министерство, дает им юристов, отрабатывать версию терактов. Стрелочницу потом привели к Цушко, она видит двух министров-социалистов, понимает, что они договорятся. Конечно, она подпишет все, что они скажут. Такому человеку побывать просто в милиции – стресс, а здесь в присутствии министров.  Дело заглохло, хотя на версии терактов настаивал даже Мороз. Я тогда еще Цушко сказал:” Василию Петровичу, милиция быстро провела расследование, обнаружила небрежность, но если вы сейчас отдадите своих людей под суд, пытаясь опровергнуть их версию, обвините их, то они выйдут на пресс-конференцию с такими материалами, что над вами вся страна будет смеяться.” Хотя известно, как по приказу Рудьковского там создавали видимость терактов, веревками заматывали, подтягивали. Ну это так... по ходу.

А относительно Турчинова... Его назначили, когда уволился Хорошковский. Я Александра Валентиновича знаю, я сотрудничал с СБУ, когда он ее возглавлял. И когда он занимается работой, то политики нет. 

И все же, если Ваши заявления о покушении не подтвердятся, готовы ли Вы извиниться перед обществом и нести ответственность?

Наилучшим “подтверждением” моей правоты было бы покушение и убийство, но я сделал заявление, чтобы этого не случилось. Все, что я говорил – правда.

Разговаривала Лана Самохвалова

 

Новости партнеров
загрузка...
Мы используем cookies
Соглашаюсь