Ельченко: Я был бы благодарен Президенту, если бы он учел все обстоятельства скандала

Мне звонили сотни людей, и ни разу не позвонил ни Борис Иванович, ни его заместители. Чтобы хотя бы объяснить, что происходит, потому что такое впечатление, что меня не существует... Интервью

УНИАН обратился с несколькими вопросами к Владимиру Ельченко, освобожденному  от должности посла Украины в Австрии в связи с нарушением им инструкции при выдаче виз туркменским оппозиционерам”  указом Президента от 28 декабря.

Владимир Юрьевич, весь этот скандал выглядит так: несколько туркменских оппозиционеров, используя смерть Ниязова, избрали Киев площадкой для собственного пиара. В итоге пострадали или могли серьезно пострадать наши национальные интересы. Вам звонил по телефону ночью министр транспорта Рудьковский с просьбой немедленно оформить визы опальным туркменам. Вы выполняете эту просьбу. А как должно было бы поступить посольство, если бы политические беженцы обратились к нему официальным путем?

Видео дня

Конечно, обращение министра с просьбой о визах повлекло неординарную ситуацию. Но для того и существует посол Украины, чтобы проанализировать, и или самому принять решение, или посоветоваться с МИД.

Я прекрасно понимал, что ситуация неординарна, но существуют целые массивы инструкций по консульским вопросам, которые достаточно четко выписывают, что делать дипломатам в проблемных случаях. Но относительно выдачи виз лицам без гражданства или таким, которые имеют статус беженца, это четко не прописано. Единственной инструкцией, которой я мог воспользоваться ночью, когда ко мне обратились за визой, было то, что посол может принимать решение самостоятельно, в том числе и отказать в визе, если вопрос слишком “чувствителен”.

Я хочу еще раз подчеркнуть, что в ночь с 21 на 22 декабря, когда выдавались визы, мне и в голову не пришло, что приезд людей, которые имеют действительные паспорта беженцев, выданные в Австрии и Швеции, и которые на протяжении последних лет свободно передвигаются по всем странам Евросоюза (и, я уверен, бывали в Украине), может нанести вред Украине.

Поэтому я решил выдать эти визы. Я попросил консула, чтобы он внимательно изучил все материалы – нет ли каких-то замечаний относительно выдачи виз этим лицам, и еще раз в восемь утра по венскому времени (в девять – по Киеву) консул перезвонил в департамент консульской службы МИД, чтобы в который раз убедиться, что этим людям можно выдавать визы. Ему было сказано: проверь два контрольных списка. Если их в списках нет, то можешь оформлять. Что он и сделал. Информация о выдаче виз в то же время – в девять утра была послана в департамент консульской службы.

Дальше ситуация выглядит достаточно смешно: до их прибытия в Киев были три часа, об этом знали и пограничная служба, и другие организации. За это время можно было или аннулировать визы, или не пустить их в Украину. Как помните, первую свою пресс-конференцию оппозиционеры дали 24 декабря, то есть два дня люди находились в Киеве, и никто никаких вопросов не поднимал. Потом возник скандал.

“Ночной звонок” министра – это в принципе так называемое телефонное право, которое активно использовалось во времена прошлого Президента. Как часто оно применялось, в частности, относительно вас?

На моей памяти таких звонков было не много. Даже не стал бы называть это “классическим телефонным правом”. Потому что для этого и существует посольство, посол, консульская служба, чтобы им в любое время дня и ночи можно было позвонить по телефону.

Я приведу такой пример. В декабре был случай, когда у одного из действующих украинских министров, который находился в Австрии, похитили сумку с документами, паспортами и тому подобное. Это было поздно вечером, он обратился, попросил посодействовать. И это содействие было предоставлено, хотя я мог сказать: дайте мне справку из полиции или согласуйте это с МИД.

Поэтому звонок от Рудьковского я воспринял как подтверждение серьезности ситуации. Я не вижу проблем собственно в выдаче визы. Я вижу проблему в том, что ситуация не была проконтролирована в Киеве. А все потому, что нет элементарного порядка в министерстве. В последние месяцы, когда нельзя понять, есть ли у нас министр или нет и кто он, – это только способствует развертыванию беспорядка. Я это утверждаю как человек, который почти тридцать лет отдал дипломатической службе.

Еще есть моральный аспект. За все эти последние дни мне звонили без преувеличения сотни людей, всех калибров, и ни разу не позвонил ни Борис Иванович, ни его заместители. Ну, хотя бы объяснить, что происходит, потому что такое впечатление, что я существую как виртуальный посол, физически меня не существует, и никого не интересует моя судьба.

Кстати, еще одно слово о “телефонном праве”. В 1999 году, во время президентских выборов в Украине, когда я занимал должность постоянного представителя Украины при ООН, я получал телефонные звонки от некоторых тогдашних руководителей МИД, не буду называть фамилии (в это время пост министра иностранных дел занимал Борис Тарасюк. – Авт.). Мне говорили: смотрите, там чтобы голосование было как надо...

За нужного кандидата?

Да. Чтоб результаты были нормальные. К счастью, сейчас такого нет. 

А Рудьковский извинялся перед вами? Собственно, это его поведение спровоцировало скандал...

Да. Он позвонил и извинился. И для меня это – главное.

Во время одного из телеэфиров, когда рассматривался этот скандал, заместитель руководителя секретариата Президента Александр Чалый называл вас “Володя”. Создавалось такое впечатление, что он вас поддерживает. Вы поддерживаете персональные отношения с Чалым?

То, что он называл меня “Володя”, это – нормально. Мы много лет знаем друг друга и много лет на “ты”. Во время этого скандала я с ним общался по телефону практически ежедневно. И он действительно меня поддержал. Но предложения относительно моего увольнения вносились министром иностранных дел. Мне кажется, вместо этого стоило разобраться с непорядком в консульской службе и в целом в министерстве.

Как переживают дипломатические учреждения все, что происходит во внутренней политике государства? Сначала был скандал с отменой-неотменой визита премьера, потом – закон о Кабмине. Чувствуют ли посольства это на себе?

На работе посольств негативно отражается неопределенность вокруг министра иностранных  дел. Каждому послу, мне в том числе, ежедневно приходится отвечать на вопрос коллег: так что там у вас происходит?

Нехватка четкости в вопросе с министром приводит к тому, что почти каждый сотрудник МИД или дипломатических учреждений не чувствует себя уверенно.

Вы сами считаете решение о своем освобождении окончательным?

Все решения принимаются на основании каких-то советов. Если бы Президент, принимая решение, еще раз учел все советы и обстоятельства дела, я был бы ему благодарен. Но я принимаю любое решение Президента.

Разговаривала Лана Самохвалова