„Любовь по-русски” предполагает, что старшему брату – все, а младшему - что останется"

Россия подняла свой танкер, выкачала нефть, а судно выбросила назад в море. Говорят: у вас там и так полно барахла... Интервью с заместителем министра юстиции Корнийчуком

Первый замминистра юстиции Украины Евгений Корнийчук - это украинский антиЛужков. Он один из тех политиков, которому РФ 22 мая запретила въезд на свою территорию после того, как Украина объявила Лужкова персоной нон-грата. Впрочем, как выяснилось, у Российской Федерации есть еще причины, из которых она может быть недовольна украинским юристом-замминистром. О них он рассказал УНИАН...

Евгений Владимирович, Вы недавно предложили признать Путина персоной нон-грата в Украине. Я с одной стороны обрадовалась, что наши политики учатся провокациям, достойным провокаций своих российских коллег, с другой стороны, вы как человек, которому не чужда дипломатия, понимаете, что на таких заявлениях двусторонних отношений не построишь?!

Пусть наши российские коллеги думают о последствиях, когда говорят, что Украина - даже не государство, способствует ли это нашим двусторонним отношениям. МИД Украины в связи с этим высказыванием господина Путина сделал запрос к Российской Федерации, чтоб МИД России опроверг эту информацию. Поскольку это было неофициальное заявление, но оно пошло „гулять” по мировым телеканалам. МИД России до сих пор не опровергл этого заявления. Я провокаций не делаю. И на самом деле даже не говорил о том, чтобы сделать Путина персоной нон-грата. Я давал юридический комментарий о том,  какие могут быть основания для запрета на въезд политиков в Украину. Я давал ответ на вопрос о Лужкове, который недружелюбно выражался об Украине, призывал к присоединению Крыма к Российской Федерации, и т. п. Я не сожалею о том комментарии, я не считаю его враждебным или выражающим неуважение к российскому руководству. Но мне кажется, что органы, которые должны следить за этими высказываниями, а именно МИД Украины, должны действовать более решительно. Поскольку это прозвучало, и Россия не опровергла, то следует двигаться дальше и действовать более решительно в рамках международного права. Россия была одной из четырех стран, которые выступили гарантами территориальной целостности и независимости Украины, когда в середине 90-х годов Украина отказалась от ядерного оружия. В этой конвенции предусмотрены механизмы гарантий. Если российская сторона не опровергает резкие заявления, значит они имеют силу, а следовательно надо идти и созывать соответствующие конференции, нажимать через другие политические возможности, чтобы ситуация была исправлена. Я от своего комментария не отказываюсь. 

Вы член БЮТ, и отвечаете там за правовой блок. Не кажется ли вам, что БЮТ тотально проигрывает в правовом направлении? Короткая хронология решений, выглядящих неправовыми: создание второго ФГИ, неудачный увлечение ФГИ, объявления конкурса по ОПЗ. Вы как заместитель министра юстиции, известный законодатель, разделяли все эти инициативы премьер-министра?

В большинстве случаев решения принимаются коллегиально. У меня только один голос. Что касается ситуации, то я не считаю ее провальной. И могу объяснить ее жесткой политической целесообразностью, поскольку правительству при любых условиях нужно запустить приватизацию. В бюджете остается „дыра” в 9 миллиардов гривен, это деньги, которые должны идти на выплаты пенсий, зарплат, сбережений. Правительство поставлено в ситуацию, когда у него нет другого выхода, и оно вынуждено работать над тем, чтобы запустить приватизацию. Что касается примененных методов, то лично я не советовал поступать именно так. Что касается ситуации, сложившейся с Фондом, то ее нельзя назвать правовой. Что создал Президент? Проблема не в том, что есть два Фонда или блокируется ли проведение дальнейшей приватизации. Проблема в том, что этим скандалом Президент и его команда привели к тому, что все умеренные инвесторы фактически отказались принимать участие в конкурсе. Они говорили: вы сначала между собой разберитесь, правительство с Президентом, а затем мы примем участие в конкурсе. И это - самая серьезная проблема, даже не юридическая составляющая, а то, что по факту после тех скандалов по ОПЗ у нас на входе остались два украинских инвестора (Коломойский и Фирташ) и российский инвестор. А крупные международные компании, которые должны были принять участие в конкурсе, ушли. И это наибольшая проблема...

Конкурс по ОПЗ отменили за день до проведения. Говорили, что Тимошенко о продаже договорилась с россиянами... Правда, в этой ситуации было бы значительно дешевле...

Послушайте, Юлия Владимировна заинтересована, чтобы продать его подороже. Зачем подешевле? Ей надо реализовывать социальную программу. 

Так говорили...

А еще говорили, что Президент пообещал этот актив кому-то еще перед выборами... Я говорю, как есть - если бы пришел стратегический инвестор, польза была бы для всех.

Какой вы видите ситуацию с приватизацией?

Рядовые граждане не очень воспринимают вопрос приватизации. А если воспринимают, то в такой популистской упаковке “приватизация - это плохо, потому что лучше пусть активы находятся в собственности государства, пусть продадут позже, но это будет наше...”. Если бы мы не жили во время тотальной коррупции, возможно, это был бы правильный тезис. Но правительство в начале этого года проанализировало финпланы двух тысяч государственных предприятий. Средняя прибыль, заложенная директорами, – две тысячи гривен. А это значит, что все деньги вымываются и не идут в госбюджет, не платится налог, не получается прибыль. Директора набивают свои карманы и карманы тех политиков и олигархов, которые их „крышуют”. Ответьте, учитывая ситуацию, что для государства лучше: иметь предприятие в государственной собственности или привести инвестора, который будет вкладывать в развитие и думать о социальной сфере (потому что в инвестиционных условиях это пункт обязателен) и платить налоги? Мне, как госчиновнику, не совсем удобно, что такие проблемы существуют. Но у нас государственные предприятия, которые де-юре государственные, но де-факто работают на конкретных олигархов и никакого отношения к государству не имеют. Их уничтожают, в основные фонды не вкладывают, людей увольняют, добиваясь сверхдоходов, которые выводятся через разные схемы. Вот и все... Потому лично я выступаю за то, чтобы приватизация состоялась массировано. И чем быстрее придет эффективный собственник, тем быстрее в нашей стране будет покой и порядок, будет господствовать право. Потому что не будет гешефта, когда человек берет актив бесплатно и использует на свою собственную пользу.

Недавно Генпрокуратура подала иск против Кабмина. Как сейчас проходит это дело?

Иск касается приватизации Одесского припортового. Напомню, что есть закон, утвержденный парламентом, касающийся условий и порядка приватизации, в том числе и по ОПЗ. Был указ Президента, которым он закрепил решение СНБО о том, что ОПЗ - специфическое предприятие стратегического характера, которое нельзя приватизировать. Указ противоречит закону, который является актом высшего действия. Во исполнение закона было издано постановление Кабмина, которым утверждены условия приватизации ОПЗ. Прокуратура подает в суд иск против КМУ, в котором говорит, что Кабмин нарушил закон (согласно Закону «О прокуратуре» она может вмешиваться лишь когда нарушен закон). А фактически был нарушен указ Президента, который не является законом.

Мне трудно сказать, какое решение примет суд в этой ситуации. Я уверен, что судьи также изучают закон, и примут правильное решение. Но мы убеждены, что прокуратура вышла за рамки своих полномочий, и ей следует напомнить, что является актом высшей силы в данном случае. В этом случае мы наблюдаем эдакое ноу-хау. В соответствии с законом «О прокуратуре» и Конституции, прокурор – это общественный обвинитель и он выступает в интересах гражданина, правительства и государства. У нас в большинстве дел истцом в интересах КМУ выступает Генпрокуратура. А здесь она чуть ли не в первый раз выступает в качестве истца против правительства. В этом плане Минюст должен защитить права Кабмина.

Одним из ваших полномочий в рамках должности есть организация защиты интересов государства Украина в судах в Украине, за рубежом. Часто ли с нами судятся, и удалось ли Вам что-то выиграть?

Да, в моей компетенции вопроса защиты интересов Украины в международных судах, в иностранных несудебных юрисдикционных органах, в том числе и в арбитражах. Правительство Украины защищалось против норвежского инвестора, компании “Норск Гидро АСА” на протяжении последних пяты лет. Сначала дело было против ФГИУ, потом против ФГИУ и правительства Украины. В рамках этого дела норвежский инвестор сначала смог арестовать счета посольств Украины в пяти западных странах. А Минюст вместе с юридическими компаниями, представлявшими интересы Украины, сняли эти аресты, довели в Стокгольмском арбитраже, что Украина - надежная страна с точки зрения инвестирования, что права инвестора не нарушались. И вчера Шведский апелляционный суд поставил точку в этом деле, сказав, что он не будет пересматривать решения первой инстанции. Норвежская компания пыталась войти в совместную деятельность с Фондом госимущества по организации перевозок, перевалки и использования причалов в Одессе. Они пытались подтвердить тот факт, что парафируемое (но не подписанное!) соглашение, без подписи руководства ФГИУ, является достаточным для того, чтобы обязать правительство выполнять эти обязательства. Они выступили с иском на сумму около 60 миллионов долларов. Украина дело выиграла. И для нас, как для юристов, особенно приятно, что шведский суд обязал инвестора “Норск Гидро АСА” компенсировать государству Украина юридические расходы в сумме двух миллионов долларов. Это вообще приятно. Это десятый случай, когда мы успешно защищаем интересы государства за рубежом. Еще около десяти исков против государства Украины рассматриваются.

А у нас не получится обязать россиян расплатиться за аварию в Керчи?

Мы над этим работаем. Но я не хотел бы говорить пока публично. Мы будем привлекать экспертов, правильно оформлять претензию, обращаться к российским коллегам. Если они откажут – будем апеллировать к международным юрисдикционным органам, что позволит получить возмещение. Пока наши переговоры ни к чему не приводят.

Недавно затонул российский танкер с нефтью возле Керчи. Российская сторона подняла его, выкачала нефть, а судно выбросила назад в море. Говорят нам: у вас там и так полно барахла с XVIII века затоплено. Мусором больше – мусором меньше, какая разница. Меня просто удивляет такой подход.

„Любовь по-русски” предполагает, что старшему брату – все, а младшему - что останется. А когда мы выдвигаем претензию, начинаются заявления вроде: вы что, нас не уважаете? Как вы можете? А никто в международных переговорах не хочет ставить вопрос в жесткую коммерческую юридическую плоскость. А мы вынуждены это делать. Потому, боюсь, что с моей позицией мне таки запретят въезд в Россию. Ничего – мне в Женеве нравится, Стокгольме, будем там с россиянами встречаться.

Евгений Владимирович, прокомментируйте ситуацию с возвращением лицензии компании “Венко”. Выглядит так, что Украина проиграла это дело. Отдать месторождение “Венко” – это, похоже, сдать национальные интересы, отнять лицензию, как сделала Тимошенко, то, если верить Семенюк, нам не хватит этого месторождения, чтобы расплатиться с “Венко” в международных судах...

Это вопрос коммерческий, но он и политический, учитывая его большой коммерческий вес. Фактически, что произошло: на сегодняшний день весь шельф Черного моря перешел одной кампании. Мы идем по пути африканских и южноамериканских стран, которые заключают соглашения, подобные тому, которое заключила Украина. Мировые стандарты в уважающих себя и защищающих свои национальные интересы странах, заключаются в том, что в соглашениях о разделе продукции инвестор получает 20-30 процентов того, что он добыл, а остальные - 70-80 идут стране-владелице ресурса. По нашему же соглашению наоборот: инвестор получает 90 процентов, а государство – 10, да и то после того, как инвестор вернет все инвестиции и все вложенные деньги. Когда, например, “Нефтегаз Украины” идет добывать нефть в Ливии или в Объединенных Арабских Эмиратах, он, как инвестор, не может сторговать для себя больше тридцати процентов (остальное – идет государству). А у нас государству идет 10% и то лишь по возвращении суммы инвестиций! То есть соглашение кабальное с точки зрения экономики.

А теперь посмотрим с точки зрения права. Мы пытаемся в Минюсте не делать никаких резких заявлений. Мы анализируем ситуацию, вы знаете, что она складывалась не один год. Сам тендер проводился в 2006 году, в 2007 году весь год шли переговоры, и мы за неделю, за два с момента получения поручения правительству не можем дать стопроцентную правовую позицию о том, как это должно происходить. Но уже сегодня ясно, что разрывать эти отношения нужно в соответствии с нормами международного права. Мы имеем не просто инвестора, мы имеем материнскую компанию, которая находится в Хьюстоне и действительно является одной из ведущих американских нефтегазовых кампаний, занятых разведкой и добычей. Потому действовать нужно исключительно в рамках международного права, включая право инвестора на защиту своих инвестиций, - а он настаивает на том, что уже вложил определенные деньги. Сейчас проводим анализ соглашения о разделе продукции на предмет соответствия его законодательству. Уже видим определенные проблемы, скорее всего, некоторые положения нужно будет изменять или отменять. Но делать это следует исключительно в рамках процесса, предусмотренного соглашением. Украинские суды на сегодняшний день рассматривают несколько дел, связанных с этой специальной лицензией по "Венко-интернешнл". Мне, как юристу, кажется, что на сегодняшний день не совсем правильно полагаться на решение украинских судов. Поскольку в самом соглашении четко предусмотрен путь урегулирования споров - путем переговоров или путем арбитража в Стокгольме, который будет исключительной юрисдикцией. Потому делать это нужно постепенно, уверенно, с привлечением, безусловно, лучших юридических сил. Мне досадно об этом говорить, но во время согласования и подписания самого соглашения Украину, как сторону соглашения, не представляли квалифицированные юристы. Наша страна обходилась силами министерств, тогда как "Венко" представляли крупные международные юридические компании, и они с точки зрения защиты интересов компании предусмотрели в соглашении все, что смогли. Ситуация непростая, но я уверен, что нам удастся ее разрешить в пользу Украины.

У Вас в кабинет висит портрет премьер-министра. Не сомневаюсь, что у министра юстиции висит портрет Президента. Нормальная, по-вашему, ситуация?

У нас же коалиционное правительство (смеется), мне женщины больше нравятся.

Это вы министра так похвалили или обидели?

У министра свои политические вкусы. Мне хозслужбы просто не донесли президентский портрет, я бы и его где-то поставил. А если серьезно, - правительство работает более-менее согласованно. Однако конфликтная ситуация существует и она не дает позитива ни для команды премьера, ни для команды Президента.

Сколько еще будет работать правительство?

Столько, сколько нам дадут возможность. Решение принимать премьер-министру, но она сказала, что правительство будет работать до тех пор, пока она будет влиять на экономические процессы, пока ей полностью не связали руки.

Лана Самохвалова

УНИАН в Google News