Черновецкий попросил защиты у Черномырдина

«Я ни на какие экспертизы не пойду, потому что люди способные всегда имеют странности… Моя мама любила друга моего отца. В 13 лет ее изнасиловал работник КГБ, женил на себе…»

Мэр Киева Леонид Черновецкий часто принимает иностранных послов. Сегодня киевский градоначальник имел рандеву с послом Российской Федерации Виктором Черномырдиным, который вполне может потягаться с мэром в красноречии и силе мысли.

Просьба №1. Медицинская

Городской председатель, похоже, был не в наилучшем расположении, выглядел грустным и встревоженным. Так обычно выглядит человек, предчувствующий что-то неладное, которому ночью снятся пренеприятные сны.

Как известно, над мэром сгустились черные тучи – следственная комиссия ВР «назначила» ему психиатрическую экспертизу. По этому поводу он и пригласил Черномырдина… Хотя похоже было, что ни сам посол, ни даже присутствующая при этом пресса не знали, что именно станет предметом их беседы.

На сей раз встреча Черновецкого – Черномырдина, обычно любящих повеселить публику, выглядела не очень весело. Черномырдин тоже держался как-то напряженно. Похоже, экзотичность просьбы, которую высказал  подозреваемый в психическом нездоровье мэр, превзошла все ожидания повидавшего виды ветерана российской политики. Если кто-то полагает, что Черновецкий уже не способен ничем удивить, тот глубоко ошибается. Во всяком случае, лицо Виктора Степановича вытянулось и резко поменяло цвет.

Черновецкий начал встречу с дифирамбов:

– Вы очень значительная политическая фигура – премьер-министр России – великой страны, родины моей мамы. Я отдельно по этому поводу хочу еще два слова сказать, – так начал встречу пока что официально считающийся вменяемым мэр. – Бывших премьер-министров не бывает, это вечная должность. Для меня большая честь с вами встретиться. От имени всех киевлян вітаю вас на щирій українській мові.

Черномырдин, безусловно, был рад такому теплому приветствию, в ответ он также поблагодарил Черновецкого, что и тот нашел возможность встретиться. Отметил также, что он помнит, какие хорошие отношения у Черновецкого с мэром Москвы Юрием Лужковым.

Обменявшись любезностями, Черновецкий решил приступить к своим просьбам.

– Я бы хотел к вам обратиться по двум вопросам. Первый вопрос – сейчас создана следственная комиссия в Верховном Совете, к сожалению законно, о том, чтобы проверить деятельность киевской прекрасной администрации. Вы знаете, чем в нашей стране заканчиваются такие проверки... Я приветствую любые проверки, которые к нам приходят. Но ужас в том, что вчера мы получили письмо от Министерства здравоохранения Украины, которое тоже подключилось к преследованию киевского мэра в том, чтобы я прошел психиатрическую экспертизу.

Черномырдин молчал, но на лице человека, пережившего войну на Балканах и российский дефолт, ясно прочитывалось недоумение.

– Надеюсь, что у вас нет сомнений по поводу моего психического, морального состояния?! – продолжал мэр.

Черномырдин, поняв, что вопрос риторический и ответа на него давать не надо, облегченно вздохнул.

– Я абсолютно здоровый человек, спортсмен, плаваю на уровне кандидата в мастера спорта, бегаю шесть километров по утрам каждый день. И так уже сорок лет, начиная со времен Советской армии. Потому абсолютно не боюсь экспертизы, – продолжал убеждать мэр. – Но ужас в том, что наше законодательство предусматривает насильственное отстранение меня от должности, если экспертиза признает меня невменяемым. Понятно, как будет делаться экспертиза. Конечно, я никогда на никакие экспертизы не пойду. Это мое принципиальное решение. Потому что люди способные всегда имеют странности. Это свойство людей великих: Достоевский – как один из примеров. Ломоносов, который четыре года сидел в одном классе. Все считали его дураком. Эйнштейн, которого все считали ненормальным. Да, это нормальные люди. Но гениальность всегда граничит с безумием. Это чистая правда. Нет ни одного выдающегося политика, бизнесмена, экономиста в мире, который бы не был странным, потому что очень много дел… Я работаю сутками, как и вы, как и многие значительные люди. По рейтингам я вхожу в десятку самых влиятельных людей Украины. И моя роль – экономическая и политическая – будет возрастать. Вы знаете, что я христианин, верю в Бога… Но это уже такое отступление. Я бы хотел, чтобы вы дали оценку этим жутким событиям. Потому что ведь это только начало. Если репрессии в отношении меня получат полную реализацию, это грозит и другим людям, которые рубят сук, на котором они сидят. Я обращаюсь к вам, как к дуайену, как к очень влиятельной фигуре среди других дипломатов. Буквально в понедельник вы получите мое официальное обращение.

На лице Черномырдина появились мучительные сомнения. Нет, он не боялся поругаться с Ющенко или потерять популярность у киевлян. Он болезненно решал, имеет ли право Россия вмешиваться в психиатрические тонкости иностранного мэра. Способно ли посольство пусть даже могущественной страны оспаривать диагноз министерства страны пребывания. К счастью, Черновецкий снова не потребовал ответа.

– Я также обратился к лидерам всех политических партий, к Президенту Украины, к Юле Владимировне Тимошенко, которую преследовали, сажали в тюрьму, – продолжал мэр. – Две недели она находилась в жутких условиях. Это правда… Через тюрьму в нас проходят почти все выдающееся политики.

Возможно, мэр этим намекнул, что его лучше в тюрьму, чем в психушку.

– Но психушка страшна тем, что меня на всю жизнь могут посадить за решетку с людьми, психически ненормальными. Конечно, сделать с меня сумасшедшего для нынешней власти – это не проблема. Поэтому я бы хотел, чтобы ваша оценка, если не сейчас – потому что это серьезная тема, – то позже обязательно последовала.

Просьба №2. Генеалогическая

Едва закончив с первым вопросом, Черновецкий перешел к следующему.

– Есть еще одна тема, которая меня беспокоит сейчас и с которой я бы также хотел к вам обратится… В 26-ом году в селе Волчая Бурла ныне Алтайского края, который находится в глубинке России – великой, прекрасной страны, – большевики закопали в землю живым моего деда – Гаврила Гончарова. Незаконно рожденного сына родного брата писателя Гончарова… Это отдельная история. Помните, вы помогали мне найти могилу моего отца, я ее нашел.

Тут Черномырдин нарочито кашлянул, пытаясь прервать сагу. То ли пытался сохранить семейные тайны мэра, то ли репутацию российского писателя, автора «Обломова».

Черновецкий продолжил «страшную» историю своей семьи:

– Я эту историю вам обязательно расскажу. Когда я нашел могилу своего отца… Моя мама (бабушка? – Авт.) любила друга моего отца. В тринадцать лет ее изнасиловал руководящий работник КГБ, женил на себе, и она родила ему троих детей. Две девочки умерли. Как все было? Это все было очень грустно. Когда мой дед погиб… А детей до двенадцати лет не расстреливали, их оставляли самих в селе. Село было не буржуйское, в нем жили люди, которые поднимали Россию… Я об этом написал в своей книге, я вам ее презентую. Мою бабку вместе с десятью тысячами людей вывезли в тундру и без еды, одежды оставили умирать. Умерли все. Мою бабку и маму, она была шестнадцатым ребенком в семье, вывезли на лодке. По лодке стреляли красноармейцы. Лодка была семь раз пробита, но ее все-таки привезли живой, и до 49-го года она находилась в тайге, как собака. Она жила в землянке. Братья моей мамы – мои дядья и сестры, россиянки – ее подкармливали, носили продукты до 49-го года. И так она в землянке умерла. Сейчас я хочу найти останки ее и моего деда и перевести их на Байковое кладбище. Я уже заплатил за эти места. Обязательно хочу положить их рядом, потому что по-христиански они хотя бы в земле должны быть рядом. Они очень любили друг друга.

Судя по генеалогическим намерениям, мэр планирует еще таки посидеть на своей должности.

– Я буду просить вас о содействии, чтобы подняли архивы КГБ. Эх, ладно… Это все, что я хотел вам сказать.

Мэр уже закончил свою повесть, но Черномырдин, как в ступоре, продолжал молчать. Слушая мэра, он только время от времени поднимал брови. Даже трудно себе представить, что думал в этот момент посол. На его лице читалось: палата номер шесть…

Журналистов попросили уйти. Пока все до одного не вышли, посол РФ не проронил ни слова.

«СБУ России мне поможет»

Через двадцать минут состоялся брифинг. Виктор Степанович и Леонид Михайлович вышли к журналистам. Посол выглядел, как пресс-секретарь покойного Бориса Ельцина (царство ему небесное) Сергей Ястржембский, который проделывал чудеса словесной акробатики, чтобы смягчить скандальные заявления Ельцина. Как, например, когда Ельцин сказал, что Россия снимает ядерные боеголовки, нацеленные на НАТО, а все журналисты обмерли, Ястржембский объяснил: «В выступлении президента просто содержались перспективы сокращения мирового ядерного арсенала и то при определенных условиях». Или когда после сенсационных нетрезвых заявлений выходил и объявлял, что президент устал. Черномырдин чувствовал обязанным защитить «слабого» и преподнести его публике здоровым.

– Леонид Михайлович обратился ко мне по поводу той ситуации, которая происходит вокруг головы горсовета, – сказал дипломат. – Мы конечно отреагируем на это. Я так понимаю, это внутреннее дело Украины, но я понимаю, что вопрос демократии – это серьезный вопрос. Мы сегодня все учимся демократии, и очень осторожно надо обращаться с этим словом. Тем более с действиями, которые стоят за этими словами. Потому я думаю, что мы обязательно выскажем свою позицию.

– Очень уважаю Виктора Степановича, – снова раскланялся мэр. – Вы слышали, что я засвидетельствовал свое уважение к нему при вас. От имени киевлян я приветствовал его в мэрии. Это для нас честь. Посол великой державы, самой близкой к нам по менталитету, традициям.

Пауза, Черновецкий мучительно вспоминал, что еще нужно сказать.

– Думаю, что будут подняты архивы КГБ, – наконец сказал он. – Я позвонил сегодня Наливайченко – голове СБУ – очень порядочному, красивому человеку, патриоту Украины. Он пообещал созвониться с руководителем КГБ или СБУ России и поднять архивы.

– …ФСБ, – невозмутимо поправил его Черномырдин.

Видимо, у Черновецкого таки не осталось сторонников среди крупных украинских политиков, если он решил обратиться за помощью к послу, которого недавно украинский МИД хотел объявить персоной нон грата.

Ксеня Лесив

УНИАН в Google News