«Киборг» Игорь Андрухов: В бою страха нет, он пропадает, но здравый смысл подсказывал, что надо прятаться

УНИАН пообщался с «киборгом» Игорем Андруховым, запечатленном корреспондентом «Los Angeles Times» Сергеем Лойко в хрониках битвы за «украинский Сталинград» - Донецкий аэропорт.

Игорь Андрухов, военнослужащий 74 Отдельного разведывательного батальона Вооруженных сил Украины, был мобилизован в июле 2014 года, а уже в октябре отправился защищать Донецкий аэропорт, где две недели провел под ожесточенным обстрелом боевиков. Сегодня «киборг», запечатленный в хрониках битвы за «украинский Сталинград», специально приехал в Киев – на презентацию фотовыставки корреспондента «Los Angeles Times» Сергея Лойко «Аэропорт».

УНИАН попросил военнослужащего рассказать о войне, жизни в зоне АТО и о возвращении в мирную жизнь.

Проблемы с социальной адаптацией возникают у пьющих людей. Это мое субъективное мнение. То есть, чем больше человек выпивает, тем хуже у него проходит адаптация. От выпитого психика не успокаивается, а только расшатывается, поэтому, очень много происходит «ЧП» на этой почве. У людей же, которые ведут здоровый образ жизни, проблем не возникает.

Читайте такжеСпортсмены в АТО: от воинов до волонтеровУ меня лично с социальной адаптацией нет проблем. Во всяком случае, мне кажется, что ничего особо серьезного нет. Мне иногда что-то снится, иногда я плохо сплю. Это такие, отложенные, последствия. И еще – чаще уходишь в себя, как-то выхаживаешь этот стресс, то есть, просто гуляешь. Я, когда был в отпуске, просто ходил по проспекту, мог целый день бродить, читать книги, где-то посидеть, выпить кофе… То есть, даже не общался ни с близкими, ни с кем. Мне просто этого не хотелось.

На звуки, похожие на выстрелы, острая реакция была только первые несколько дней после возвращения. Мы ж постоянно ездим на какие-то стрельбы: с молодыми, или просто сами стреляем. Поэтому звуки выстрелов уже абсолютно естественно воспринимается, как норма.

В бою страха нет, он пропадает. Когда в аэропорту мы выбегали из терминала на улицу, отстреливались, у меня такое ощущение было, что в меня просто не могут попасть… А внутри, если по нам прицельно били миной, кричишь – «Мина!» - чтобы все могли хоть как-то спрятаться или лицо каской накрыть. А, если кто-то бежал, чтобы успел присесть. И слышишь, как шумят эти осколки. Если в тепловизор, то красиво видно, как раскаленные осколки разлетаются. В потолке дыры, все в цементной пыли… Страха не было, но здравый смысл подсказывал, что надо прятаться.

В противника тоже сложно попасть, потому что они прячутся. Я вижу их в тепловизор, подслепил один глаз, увидел, где они, а вторым уже целюсь. Левым смотрю, правым целюсь. Потому что нас уже тогда подучили, что целиться нужно двумя глазами.

Это не та война, о которой мы привыкли слышать с детства. То, что происходит сегодня, вовсе не такая война, как Вторая мировая, когда все, и стар, и млад, поднялись, взяли ружья и пошли воевать. Тут серьезные деньги воюют, действует какой-то политический шантаж. Но понимание ситуации – это лично мое мнение – зависит от интеллектуального уровня человека. Вообще, насколько он понимает в целом, что происходит.

Многие жители Донбасса были в шоке, когда через их огороды начали ходить «казаки». Я сам из Павлограда (Днепропетровская область), работал менеджером по снабжению шахты в донецкой фирме, и часто бывал в командировках в Ровеньках, Свердловске и Антраците (города Донбасса, оккупированные боевиками, - УНИАН), знаю, как там люди живут. Многие из них были в шоке, когда через их огороды начали ходить «казаки». К моим знакомым во двор пришел один такой «казак» и говорит: «Вы вечером никуда не выходите из дому, будет идти российская техника, будут наемники ехать, эти кадыровцы, осетины, могут шмальнуть. Поэтому не лазьте тут». Знакомые удивлялись: «О чем вы, ребята? Это какой-то сюрреализм… Вы тут что, кино какое-то снимаете?» А он им на полном серьезе отвечает: «Там эти, «правосеки» идут». В общем, происходил полный бред. Начали людей зомбировать. А чем масштабней ложь, тем больше в нее верят.

Читайте такжеФотограф "киборгов" назвал АТО в Украине самой мягкой операцией по борьбе с терроризмомТам пророссийскими СМИ создается параллельная реальность. В результате, только часть жителей все нормально понимают. Например, мы с ними смотрели канал «Новороссия» (в гараже установили телевизор с генератором, и там два канала всего показывают), и вместе смеялись с того бреда, что там показывают. А другие, наоборот, говорят нам с матерщиной: «Когда вы уже сдохнете? Когда вас всех перебьют?». Чаще всего этот галдеж женщины открывают.

Местное население, в большинстве своем, воспринимает нас негативно. И в самом начале так воспринимали, и сейчас. Они как говорят? «Вы (силы АТО, – УНИАН) уйдете, а они (боевики, – УНИАН) придут. И вы по нам будете стрелять. А пока вы здесь – они по нам стреляют».

К сожалению, у нас есть ребята, которые не понимают, что не все, кто продолжает жить в зоне АТО, «сепары». Говорят, раз вы тут остались, значит, вы «сепары». Отсюда и мародерство, и желание загнобить… Они не понимают, что есть люди, которых не нужно трогать, они ни в чем не виноваты. Иногда местные жители звонили, когда мы уже уехали, плакали в трубку и говорили: «Ребята, вернитесь! Вы – нормальные». Потому что у нас – не все нормальные…

Надо всегда оставаться человеком. Мы у местных молоко, яйца, другие продукты покупали. А живность, брошенную там, по возможности кормили. Передавали местным детям лекарства, носки свои, рукавицы… Был случай, под Еленовкой в Донецкой области, в селе Славное, мы кормили кроликов. Приехала женщина, которая до этого жила в этом доме, говорит: «А я уже думала, вы всю живность съели». А мы ей: «Нет, мы ее кормим». Тогда она попросила: «Можно, я их заберу?».

Волонтеры – это люди, искренне болеющие за страну, за пацанов. Они ни копейки себе не берут, попадают под обстрелы, в плен… Все, что я видел от государства – 2,5 тысячи гривен зарплата, плюс АТОшные. То есть, выходило около 6 тысяч. Спасибо государству, что оно хотя бы платило эти деньги вовремя. Всем остальным помогали волонтеры. Когда мы ездили Муженко (начальника Генерального штабу ВСУ, – УНИАН) охранять, нам выдали вот эту форму (показывает новое обмундирование), чтобы мы были хорошо одеты. А вообще бушлат у меня был волонтерский, обувь – волонтерская, все у нас было волонтерское.

Константин Гончаров

УНИАН в Google News