Алан Эшлиманн: "Мы надеемся, что, поскольку случаи обмена [пленными] уже происходили, то в будущем они продолжатся"

Глава делегации Международного комитета Красного Креста в Украине Алан Эшлиманн в интервью УНИАН рассказал о визите МККК в тюрьмы «ДНР», гуманитарной ситуации на Донбассе и том, как Красный Крест собирается помогать местным жителям самостоятельно зарабатывать себе на жизнь.

Около двух недель назад Красный Крест впервые побывал в тюрьмах «ДНР», где удерживают украинских военных. Какая там ситуация?

Согласно правилам Международного комитета Красного Креста, мы не можем разглашать детали: что мы видели, в каких условиях содержатся задержанные… Чтобы иметь гарантии таких визитов в дальнейшем и пользоваться доверием обеих сторон, мы пытаемся работать непосредственно с теми, от кого зависит содержание заключенных.  Есть очень высокая вероятность того, что состоится следующий визит. И мы сейчас работаем над тем, чтобы это уже был визит в соответствии со всеми нашими правилами и методами. К примеру, это значит, что мы сможем увидеть всех заключенных и поговорить с ними с глазу на глаз.

А во время этого визита вам удалось пообщаться с пленными украинскими военнослужащими с глазу на глаз?

Да, но у нас не было возможности поговорить с ними без свидетелей. В то время, как нашими правилами предусмотрено, что мы общаемся с задержанными конфиденциально, без присутствия посторонних лиц.

Предусматривает ли работа Красного Креста коммуникацию заключенного военнослужащего и его близких?

Да, мы принесли письма, которые написали родственники задержанным, а сейчас надеемся, что нам удастся передать письма заключенных уже их родственникам.

Сколько было передано писем, хотя бы примерно?

К сожалению, я и тут не могу вдаваться в детали.

Боевики «ДНР» до этого не пускали Красный Крест в свои тюрьмы. Как думаете, почему сейчас все-таки дали доступ?

Сложно сказать, почему именно сейчас мы получили доступ. Мы добивались этого уже на протяжении многих месяцев, этот вопрос поднимался на переговорах Нормандской четверки, в том числе, во время последней встречи. Возможно, все эти усилия, предпринимаемые по разным каналам, в итоге и привели к этому.

Вы говорите о высокой вероятности следующего посещения мест лишения свободы в «ДНР». Можете ли назвать какие-то ориентировочные сроки: месяц, полгода, год…

Нет, я не знаю.

Есть ли у Красного Креста доступ к заключенным на оккупированной территории Луганской области?

Пока еще доступа нет, но мы в процессе обсуждения. Также надеемся, что скоро получим такую возможность.

А в украинские тюрьмы пускают свободно?

Да у нас есть доступ. В 2016 году мы посетили около 600 человек. Однако мы хотели бы иметь неограниченный доступ ко всем задержанным. Надеемся, что в этом году все-таки сможем его получить.

В Красном Кресте добивались допуска к заключенным в "ДНР" на протяжении многих месяцев / УНИАН

Красный Крест принимал участие в пяти процессах обмена пленными. Как вы оцениваете эффективность действия украинских властей в этом вопросе?

Конечно, общественные ожидания, связанные с этими процессами, очень высокие. Люди хотят, чтобы был произведен обмен всех задержанных. Однако, к сожалению, этот процесс очень сложный, поэтому здесь очень трудно дать оценку эффективности (нужно быть знакомыми с нюансами процесса на каждой стороне). Мы просто надеемся, что, поскольку случаи обмена [пленными] уже происходили, то в будущем они продолжатся. Предположить, какой будет скорость этих процессов, сложно. 

Как вы оцениваете действия украинской власти в Авдеевке? Достаточно ли их действий для нормализации ситуации в гуманитарном плане?

Мы видели, что украинская власть действовала очень активно. Состоялись встречи в Киеве, в Краматорске и непосредственно в Авдеевке. Была проведена большая работа для нормализации гуманитарной ситуации.

Ситуация критическая не только в Авдеевке. Поскольку Красный Крест работает по всей зоне военного конфликта, скажите, жители каких населенных пунктов сейчас больше других нуждаются в гуманитарной помощи?

Вдоль прифронтовой линии есть очень много маленьких сел с большими потребностями. Самая сложная ситуация, конечно, там, где обстрелы длятся регулярно на протяжении нескольких месяцев. Майорск, восточная Авдеевка (даже до обострения ситуация там была очень сложная), маленькие села, такие как Жованка, Бахмутка – люди там многие месяцы фактически живут в бомбоубежищах. Кроме того, есть еще села, расположенные в буферной зоне. К ним очень сложно получить доступ с любой стороны. И также это села, расположенные близко к «серой зоне» и линии разграничения. Там нет магазинов, и невозможно купить себе еду, даже если у тебя есть деньги. 

Если сравнивать проблемы людей в зоне конфликта в гуманитарном плане в 2014 году и сейчас, что изменилось?

Можем сказать, что в определенных сферах ситуация стабилизировалась, однако эта стабилизация достаточно хрупкая.

Для людей, которые живут в непосредственной близости от линии разграничения, ситуация остается очень тяжелой. В отличии от сел и городов, расположенных вдалеке, там нет нормально функционирующих магазинов, нет возможностей получить медицинскую помощь. Чем дальше мы отодвигаемся от этой линии, вглубь неподконтрольной Украине территории, тем более нормальной становится жизнь, люди стараются жить своей обычной довоенной жизнью. Конечно, для них ситуация намного лучше, чем была в горячие фазы в 2014, 2015...

Красный Крест заботится вопросами работы контрольно-пропускных пунктов въезда-выезда (КПВВ). Вы как-то говорили, что обращаетесь в различные ведомства, стремясь упростить процедуру прохождения КПВВ. О каких ведомствах идет речь?

Мы работаем со всеми, от кого зависит вопрос пересечения КПВВ. Это и СБУ, и различные министерства, в частности, Министерство по вопросам временно оккупированных территорий – у нас с ними налажены хорошие контакты. В первую очередь, мы просим открыть новые КПВВ и увеличить количество людей, которые там работают. Таким образом пропускная способность этих пунктов выросла бы.

Недавно Кабинет министров Украины утвердил план мероприятий, направленных на реинтеграцию оккупированных территорий (предоставление различных админуслуг на подконтрольной Украине территории, восстановление инфраструктуры и тому подобное). Некоторые полагают, что до окончания военных действий внедрять такой план неправильно. Что думаете вы?

Прежде чем отвечать на ваш вопрос, нужно понимать, что, в первую очередь, речь идет о людях. У людей есть очень разные потребности, вне зависимости от того, на какой стороне от линии соприкосновения они проживают.

Мы можем только приветствовать устранение любых ограничений, если это идет на пользу людям. Мы видим в этом плане правительства очень много позитивных элементов для населения и надеемся, что он будет имплементирован.  Еще раз хочу подчеркнуть: для нас на первом месте стоят люди, а уже потом идут политические вопросы. 

Для людей, которые живут в непосредственной близости от линии разграничения на Донбассе, ситуация остается очень тяжелой, отметил Эшлиманн / УНИАН

Красный Крест занимается поиском людей, пропавших без вести за время военных действий на Донбассе. Сколько человек в вашем списке?

Более 600 человек.

Как формировался этот список? В МККК обращались родственники пропавших или сотрудники МККК мониторили СМИ, чтобы его составить?

Этот список был основан исключительно на заявлениях родственников. И да, конечно, мы следим за тем, какие в медиа появляются списки, сравниваем его со своим, но это делается не для работы (работаем мы со своим списком), а для понимания ситуации.

Вообще, окончательная ответственность за составление таких списков лежит на органах власти, не важно, говорим мы сейчас о подконтрольной или неподконтрольной территории. Только они могут окончательно подтвердить информацию.

Как родственники пропавших обращаются к вам? Расскажите немного о процедуре…

Чаще всего они идут сначала в полицию или к представителям иной силовой структуры, а после этого уже к нам. Мы заполняем специальную форму, в которой спрашиваем о том, когда последний раз они получали какую-либо информацию о своем родственнике. Потом мы связываемся с органами власти (украинской или самопровозглашенной в «ДНР» и «ЛНР»), пытаемся выяснить у них какую-то информацию.

Сейчас мы хотим начать новую программу для поддержки семей, у которых есть родственники, пропавшие без вести. Это психологическая и некоторая материальная помощь. Пилотный проект стартовал в Северодонецкой и Славянской зонах нашей ответственности.

Красный Крест занимается программами помощи перемещенным лицам из Украины, которые сейчас живут на юге России, в Крыму, в Беларуси. Можно ли сравнивать их положение с положением внутренне-перемещенных лиц внутри Украины?

Очень сложно судить. Внутренне-перемещенные лица, переехавшие по территории Украины, все-таки перемещаются внутри своей страны. То есть, им проще найти работу, не требуются никакие дополнительные вещи. Что касается перемещенных лиц, которые пересекают государственную границу, то они уже сталкиваются с вопросами легализации, а это намного сложнее.   

Красный Крест хочет начать новую программу для поддержки семей, у которых есть родственники, пропавшие без вести / УНИАН

Назовите приоритеты Красного Креста в Украине в 2017 году?

Помощь в восстановлении жилья, продолжение поиска тех, кто пропал без вести, восстановление инфраструктуры. Собираемся помогать людям самостоятельно зарабатывать себе на жизнь.

Что вы имеете ввиду? Как вы планируете помогать людям зарабатывать себе на жизнь?

У нас есть несколько пилотных проектов. Мы раздаем семена разных культур, картофеля и других овощей, чтобы люди могли сами их вырастить и не тратить деньги на эти продукты. Кроме того, у нас есть пилотный проект по раздаче дров. Используем для его реализации сожженный или сухой лес, который есть на разминированных участках –  мы его режем на дрова, чтобы люди топили и, опять-таки, не тратили на это (приобретение дров - УНИАН) средства. Есть еще программа, по которой мы предоставляем людям возможность создавать парники. То есть даем им пленку, семена для высадки. Все, что они вырастят в парниках, можно использовать для себя или на продажу. 

Бюджет Красного Креста для Украины в 2016 году составил более 60 млн долларов. Какой бюджет на 2017 год?

На 10% процентов меньше, чем в 2016-м.

Учитывая озвученные приоритеты работы, на что конкретно планируется потратить средства?

Деньги будут распределяться в зависимости от необходимости. Сложно выделить что-то более важное. Для нас все в приоритете и задержанные, и пропавшие без вести, и экономическая поддержка людям, и ремонт их домов, водоснабжения. То есть, нельзя сейчас сказать, на что мы планируем потратить больше, а на что –  меньше, будем исходить из потребностей людей.

Ирина Шевченко

УНИАН в Google News