Евгений Жовтяк: Адвокат говорит, что мое дело выиграл бы третьекурсник...

"У меня только одна версия отчуждения Президента – земельные вопросы. Когда я был главой администрации, ко мне приходили очень многие люди разного уровня с просьбами о выделении земле..."

Недавно Верховный Суд поставил точку в десятимесячной эпопее вокруг увольнения Евгения Жовтяка с должности главы Киевской облгосадминистрации, вернув его в губернаторское кресло. Мы взяли интервью у главного героя этой эпопеи, у которого сегодня, кстати, день рождения.

Евгений Дмитриевич, вполне очевидно, что решение Верховного Суда имело эффект бомбы. Была ли для Вас неожиданной достаточно негативная реакция Президента?

Назвать на всю страну Верховный Суд "шоу" – довольно смелый поступок. Особенно как для Президента. Потому что именно он должен демонстрировать всем гражданам уважение к государственным институтам, тем более к таким, как Верховный Суд. Думаю, такая реакция была предопределена некомпетентностью президентских юристов. Все десять месяцев, пока длилась судебная волокита, они вводили в заблуждение Виктора Андреевича относительно настоящей сути дела и убеждали, что выигрывают его. Поэтому решение суда было для Президента полной неожиданностью и, к сожалению, повлекло такое эмоциональное заявление. Мне досадно комментировать и напоминать, что даже при Кучме благодаря решению Верховного Суда Виктор Андреевич стал Президентом. Впрочем, думаю, время эмоций пройдет.

Еще полгода назад Вы считали, что Президент не владеет информацией, а его мнение формирует ближайшее окружение. Потом у Вас была встреча с Ющенко, но она ничего не изменила. Как Вы думаете, почему Президент так сопротивляется решениям судов и даже Верховного?

Действительно, в июне мы встречались с Виктором Андреевичем, между нами была достигнута определенная договоренность, и я готов был подать в отставку. Но со стороны Секретариата эти договоренности выполнялись несколько дней, а затем были полностью разрушены.

И все же, как и почему между людьми, которые были соратниками, возникло такое противостояние? Помню Ющенко говорил: „Это мой друг Евгений Жовтяк, работать с ним почетно”...

У меня только одна версия такой отчуждения – земельные вопросы. Когда я был главой администрации, ко мне приходили очень многие люди разного уровня с просьбами о выделении земле. Я надеялся, что мы строим правовое государство, и потому независимо от ранга, политического окраса и родственных уз обращавшихся, я отстаивал позиции государства. Мне трудно сказать, кто из тех, кому я отказал в незаконном выделении земель, возымел решающее влияние на Президента. Возможно, это был бизнесмен, который хотел 700 гектаров земли в Козине и которому я „посоветовал” заплатить реальную стоимость земли в казначейство. Возможно, близкий Президенту человек, который приводил ко мне этого просителя, или еще кто-то другой. Но еще за год до моего увольнения общение между мной и Президентом без каких-либо объяснений прекратилось. Потом было само увольнение – без объяснения причины и с распространением от имени пресс-службы Кабмина недостверного заявления об ухудшении социально-экономических показателей Киевской области. Хотя по официальным данным, по показателям социально-экономического развития Киевщина вышла с восьмого на первое место

Но когда Секретариат Президента возглавил Балога, он пробовал это дело решить мирным путем...

И довольно оригинальным. Собственно, мы встретились с ним совершенно случайно на улице Городецкого, и Балога назначил мне на следующий день встречу. Это был его первый рабочий день, и он начинался с этой встречи. Думаю, что председателю Секретариата зачлось бы в плюс, если бы он появил свое умение избавлять Президента таких проблем. Он не знал, как подступиться к этой проблеме, и я предложил подписать мировое соглашение о том, что я забираю свое заявление из суда в обмен на внесение изменений в указ о том, что принимается мое заявление об отставке. Такое заявление я готов был написать (кстати, как и в апреле). Балога отнесся к этому одобрительно, сказал, что посоветуется с юристами и пригласил в Секретариат опять на 17 часов того же дня. Но когда я пришел, он завел меня в кабинет, где сидела Вера Ивановна, и сказал: ”Вот Вера Ивановна, договаривайтесь.” Собственно, к Вере Ивановне я не имел и до сих пор не имею никаких претензий, а потому договариваться о чем-то не было смысла. Потому я прекратил те переговоры.

И все же, что Вам сказала Вера Ивановна?

Вера Ивановна немного повоспитывала меня, объяснила, что Президент на меня сердит, и у меня нет никаких шансов вернуться на прежнее место работы. Поэтому посоветовала воспринять все как должное и предложила стать послом Украины в Беларуси. Я выслушал, поблагодарил и больше в Секретариат не приходил.

Место посла в Беларуси лучше, чем „место” оппозиционера?

Я говорил Президенту, что не торгуюсь за должности и никогда не делал этого. С того момента, как подал первое заявление в суд, я преследовал только одну цель: восстановить законность. Она заключается в том, что никакого ухудшения социально-экономических показателей в области не было, а из 36 причин, которые согласно действующего законодательства являются основанием для увольнения главы облгосадминистрации, ни одна по отношению ко мне не наступила. Поскольку есть официальное подтверждение того, что за время моей работы социально-экономическое положение в Киевской области улучшилось, единственным основанием для моего увольнения может быть мое заявление об отставке. И потому, если Президент больше не нуждается в моих услугах, я готов написать заявление об отставке – при условии, что этот процесс будет возвращен в законное русло. И я уверен, что решение Верховного Суда важно не только для меня, но и для всех незаконно уволенных. А еще оно предостерегает больших и малых начальников от таких незаконных шагов. Как говорит Юлия Владимировна, ”справедливость есть...”

Кстати, о Юлии Владимировне. В ее комментариях прозвучали очень прозрачные намеки на коррумпированность суда. Как Вы думаете, что именно имела в виду Тимошенко?

Я недавно выступал на радио „Эра”, и там звучал приблизительно такой же вопрос. Времени было мало, и я не успел рассказать анекдот на этот счет. Мойша критикует Карузо и говорит, что ему ужасно не нравится его пение. И когда спрашивают, где он слушал Карузо, Мойша отвечает: “Да мне Абрам напел”... Что-то подобное повлекло и комментарии Юлии Владимировны. Мне жаль, что ей приходится таким способом демонстрировать свою преданность Президенту.

Возможно, это не совсем корректно, но почему-то вспомнилось, как 8 марта, кажется, в 2001 году Вы вместе со Шкилем носили Юлии Тимошенко цветы а Лукьяновскую тюрьму. Не помню больше никого из депутатов, только вас и Шкиля. Неужели в политике такие вещи забываются?

Это зависит от человека, а не от сферы жизни, в которой он оказывается. Но дело не в том. Я не считаю, что подобные поступки могут быть мерилом каких-то оценок. В случае, когда речь идет о судебном решении, значение имеет только одно – соблюдение законности. И слова Юлии Владимировны навевают грустные мысли, что иного способа получить решение суда, чем тот, который озвучила Тимошенко, она сама, возможно, не знает. Потому что мое судебное дело очень простое, и, как говорит мой адвокат, его не мог не выиграть даже студент третьего курса юрфака. Кстати, если бы президентские советники имели профессиональную подготовку студентов-третьекурсников, никакого „резонансного” дела не было бы.

А какова реакция со стороны Партии регионов? Кажется, им это решение на руку...

В условиях той войны, которую ведут коалиция и Секретариат, конечно, используется любой случай зацепить Президента. Но, если закон и правда на моей стороне, эмоции тех, кто нарушает закон, меня волнуют мало. Я уже сказал – я прошел этот путь для того, чтобы вложить свой маленький кирпичик в строительство правового государства. Чтобы каждый чиновник знал, что ни одного человека нельзя увольнять без оснований, а если он попробует это сделать, вступает в силу закон.

Был ли такой прецедент, чтобы Президент не выполнил решение Верховного Суда?

По кадровым вопросам – нет. Возможно, первым мог пройти этот путь Пискун, но регионалы уговорили его забрать судебное заявление. Сегодня их больше устраивает Медведько, чем неконтролируемый Пискун. Поэтому я могу быть первым, но надеюсь, что эмоции Виктора Андреевича улягутся и он проявит свое уважение к суду и закону.

А если не проявит?

По этому поводу уже был комментарий министра юстиции. Будет открыто исполнительное производство, и невыполнение решения суда предусматривает ряд санкций – от штрафов до возбуждения уголовного дела. Правда, в отношении Президента, не выполняющего решения Верховного Суда, а следовательно, совершающего преступление, предусмотрена несколько другая процедура привлечения к ответственности...

Как опытный политик, Вы наверно, просчитали дальнейшие шаги. Каков Ваш прогноз?

Просчитать какие-то ходы можно лишь в том случае, если люди играют по правилам...

Евгений Дмитриевич, вряд ли Вы верите в то, что останетесь в губернаторском кресле? Даже, если Президент выполнит решение суда...

Это будет зависеть только от решения Президента. После того, как я буду восстановлен и Президент будет настаивать на своей позиции, я подам в отставку. Допускаю, что, наверно, будут продуманы разные механизмы того, как сделать невозможным мое последующее пребывание на этом посту. Хотя я мог бы и дальше успешно работать и продолжать то, что начато моей командой. Могу со всей ответственностью заявить, что почти всё, что сегодня озвучивает Вера Ульянченко о развитии области, было разработано и заложено нами. Но еще раз говорю: должность для меня не самоцель.

Комментируя решение суда, Ющенко назвал вас непатриотом. Скажите честно, Вас это задело?

После того унижения, через которое я прошел, меня невозможно удивить никакими высказываниями. Может, так хотели нанести боль моему отцу...

В эти дни через средства массовой информации я много общался с людьми. И во время одной из конференций был такой неожиданный и простой вопрос: “Кем вы мечтали стать в детстве?” Я ответил: ”Человеком, который отделит Украину от Советского Союза. Не успел...” Я так воспитан. 46 лет назад мне дали имя в честь Евгения Коновальца. Мой отец, получивший 25 лет сталинских концлагерей за патриотизм, сформировал мою систему ценностей вокруг лозунга “Здобудеш Українську державу, або загинеш у боротьбі за неї”. Эту систему ценностей невозможно изменить ни должностями, ни посулами, ни незаконными увольнениями.

Беседовала Марина Деревянко