Груз «Крымнаш» несет вся Россия, в абсолютном большинстве – добровольно; правда, далеко не все осознают размер платы за это вставание с колен, пишут "Ведомости".
Российская политика необратимо изменилась после весны 2014 г. Конфликт на Донбассе стал прямым следствием крымской операции (его начали приехавшие из Крыма «ополченцы»). Гибридные характеристики этой войны, в которой Россия как бы не участвует, были перенесены в общие принципы внешней политики. Но главное – конфликт стал причиной гибели множества людей, приемлемого для всех сторон решения не видно. Донбасс вслед за Крымом стал причиной международных санкций и политической изоляции России. НАТО (желание не допустить его расширения было одним из мотивов борьбы Москвы за влияние в Киеве и затем – крымской операции) теперь в Прибалтике. Мы потеряли Украину как партнера и породили серьезный кризис доверия у оставшихся (даже в рамках ЕАЭС).
Читайте такжеКрым был, есть и будет частью Украины - постпред США в ООНПочти полная поддержка крымской операции внутри страны задала стандарт для новых действий. Владимир Путин в последние два года занят преимущественно внешней политикой, поскольку экспорт в нее технологий спецопераций кажется поразительно успешным. Изоляция раззадоривает, ведь можно играть на противоречиях ее участников. Военная операция в Сирии стала очередным таким проектом.
С одной стороны, это продолжение политики внешних войн как задаваемой Россией повестки, на которую как-то вынуждено отвечать мировое сообщество. С другой – это попытка выйти из политической изоляции, и она удалась, но, похоже, только в рамках этого проекта. С Россией поговорили, санкции остались. Вопрос о возможных следующих проектах остается открытым.
Внутри страны массовая патриотическая мобилизация позволила изолировать оппозицию и недовольных режимом. Значительно выросла роль силовиков – как в знак благодарности за успехи на внешних фронтах, так и в ходе борьбы с «пятой колонной национал-предателей». Причем не только формальных силовиков.
Экономика
Зарплата жителей аннексированного Крыма выросла в 2015 г. по сравнению с украинской в 1,8 раза, но этот рост был съеден высокой инфляцией, уровень которой за два года составил 78%, цены на продукты увеличились на 92%. Турпоток, дававший заработок и занятость значительной части населения, пока не удалось вернуть к уровню 2013 г.
Если исключить отсутствие сухопутной связи с «большой землей» и постоянного канала поставок энергоресурсов, Крым интегрировался в российскую экономику. Бюджетные трансферты в 2015 г. снизились, говорит экономист Наталья Зубаревич, Крым и Севастополь стали обычными дотационными регионами. Доля федеральных трансфертов в доходах бюджета Крыма составила в 2015 г. 67%, Севастополя – 61%, это сопоставимо с Камчаткой и Дагестаном и существенно ниже Чечни и Ингушетии (83 и 85%, соответственно). В 2015 г. Крым и Севастополь получили из Москвы около 79 млрд руб. трансфертов – менее 5% их общего объема (1,6 трлн руб.).
«Крымские» санкции против России были в основном персональными, однако после Донбасса и гибели малазийского «Боинга» Запад ввел масштабные секторальные санкции. Россия в ответ ограничила импорт продовольствия. Сирийская кампания привела к дополнительным ограничениям на египетском и турецком направлениях.
Все это усугубило намечавшийся структурный кризис экономики, ударило по банковской системе и ряду отраслей промышленности и сферы услуг, ускорило рост потребительских цен. В 2015 г. ВВП России снизился на 3,7%, реальная зарплата – на 9,7%. Капитал ушел из страны, рецессия продолжается, экономика сжимается. Противостояние с Западом стимулировало милитаризацию экономики – вместо необходимых структурных реформ. Отказ от качественной экспертизы и нежелание признавать ошибки привели к росту роли патриотично настроенных некомпетентных экспертов и чиновников.
Аннексия Крыма стала очевидной ошибкой, которую Кремль, как и большинство граждан России, не признает еще долго. Но платить за нее россияне продолжают.
