УПА против гитлеровцев: ложь или политические манипуляции?
Российские спецслужбы «раскопали» в своих фондах «суперсекретный» документ, еще и вывесили его на своем сайте... Откуда им знать, что в Украине он давно рассекречен и открыт…
Российские спецслужбы «раскопали» в своих фондах «суперсекретный» документ, еще и вывесили его на своем сайте... Откуда им знать, что в Украине он давно рассекречен и открыт…
В отечественной истории немало страниц, которые воспринимаются украинцами неоднозначно. К сожалению, среди них и борьба Украинской повстанческой армии за независимость. В последнее время эта тема стала излишне политизирована, в результате чего одни считают воинов УПА героями, другая – «коллаборационистами», «фашистскими союзниками», «изменниками». Особенно это обострилось в канун празднования годовщины создания Повстанческой армии. В эти дни политики левого направления льют массу грязи на уповцев, обвиняя их во всевозможных грехах. Самые распространенные среди них – мирное сосуществование с гитлеровцами и подписание договора о сотрудничестве с вермахтом.
Но те, кто так говорит, не читают архивных документов.
Попробуем рассмотреть каждое из обвинений отдельно, опираясь исключительно на документы, а не политическую пропаганду или «самые подлинные» советские исследования. Коммунисты не устают повторять, что бойцы УПА не убили ни одного немецкого солдата. В качестве доказательства используют письма, полученные от Исследовательского института истории в Потсдаме и научно-исследовательского института в Мюнхене, где говорится об отсутствии в их распоряжении литературы, которая бы подтвердила потери немецкой армии от повстанцев. Имея в своем распоряжении такие «неопровержимые» доказательства, они объявили на всю страну, что УПА никогда не воевала против оккупантов и с тех пор активно пропагандируют этот миф.
Не поленитесь, господа политики, и сходите в архив
Очевидно, начинать поиск таких материалов нужно было не в немецких научных учреждениях, а в отечественных хранилищах, ведь здесь соответствующих документов множество. Я намеренно не использую националистические источники, ввиду их неубедительности, а только отчеты немецкого СД и партизанских соединений. Думаю в неправдивости настоящих документов нет причин сомневаться. Эти данные можно получить в Центральном архиве высших органов власти и управления Украины, что на Соломенской площади в Киеве, и в Центральном государственном архиве общественных объединений Украины (ул. Кутузова, 8). В первом, в фонде 4628, хранятся немецкие документы, проливающие свет на эту проблему. Во втором – нужные данные найдете в фонде 1, описание 22, где хранятся отчеты советских партизан перед Украинским штабом партизанского движения (далее – УШПД).
Неужели советские партизаны «врут»?
Начнем с партизанских отчетов, ведь партизан, как представителей советской власти, лидеру КПУ Петру Симоненко, представителям Партии регионов и их сторонникам тяжелее будет обвинять во лжи.
О боевых действиях украинских повстанцев против вермахта в УШПД сообщал 1 июня 1943 года штаб партизанских отрядов Житомирской области: «20.5.43 года националисты напали на немецкий гарнизон с. Чудель, в 20 км к юго-востоку от Сарн, в итоге было убито 30 немцев». Командир Ровенского партизанского соединения №1 Василий Бегма в своем очередном отчете писал: «26.6.43 г. в с. Хараимовка Деражнянского району немцы вели бой с националистами. Убиты 4 немца и 19 националистов. При выезде из Хараимовки националисты устроили засаду и убили 7 немцев».
Украинско-немецкое противостояние подтверждает в собственном дневнике известный комиссар Сумского партизанского соединения Семен Руднев: «Наконец мы попали в район действия так называемых «бульбовцев» это одна разновидность украинских националистов, которые бьются против немцев и партизан. Здесь же в этих районах находятся «бандеровцы», тоже националисты, которые бьются против немцев, «бульбовцев» и партизан». В следующей записи от 24 июня 1943 года он еще раз отмечает вооруженную борьбу УПА с немцами: «За эти дни... нервы настолько напряжены, что я вторые сутки почти ничего не кушаю. Так как здесь такое политическое переплетение, что надо крепко думать, убить – это очень простая вещь... Националисты – наши враги, но они бьют немцев. Вот здесь и лавируй, и думай».
Свидетельства немецких документов
А вот что об этом пишется в немецких документах. В отчете СД за 19 марта 1943 года говорится: «В генеральном округе Волынь-Подолье националистически-украинская... банда развивает собственную активность. Многочисленные нападения на территорию восточнее шоссе Ровно – Луцк совершают преимущественно члены этой банды». В июле 1943 года озабоченность ситуацией с УПА выразил руководитель генерального округа Волынь – Подолье Шене в записке на имя А.Розенберга: «На Волыни нет ни одной области не зараженной националистическими бандами. Особенно в западных областях – Любомль, Владимир-Волынский, Горохов, Дубно, Кременец – деятельность банд приняла такие формы, что уже несколько недель можно говорить о вооруженном восстании».
Шеф СД в Галичине телеграфировал 22 апреля 1944 года руководителю СС Г.Мюллеру: «УПА выступает в регионе как влиятельная дестабилизирующая сила, она намерена усилить эту деятельность в дальнейшем и пытается охватить всю украинскую молодежь так называемой «лесной идеей»… Отдельные группы, особенно в южной части региона, не боятся даже нападать на подразделения немецкого». В свою очередь, начальник охранной полиции и СД в Тернополе в отчете за 22 мая 1944 года писал: «10 мая 1944 г. УПА уничтожила обоз жандармского поста Бучача, когда он находился в Речице, округ Дрогобуж».
Колковская республика
В результате борьбы УПА с немцами в Западной Украине возникали цели повстанческие партизанские края, где гитлеровцы боялись даже появляться. Один из таких был создан в мае 1943 года на территориях Колковского, Маневичского, Рожищенского, Киверцевского районов, в его границах провозгласили так называемую Колковскую республику. Как известно, она просуществовала до октября 1943 года и была уничтожена именно немецкими войсками.
Кстати, аналогичные образования возникали на землях, освобожденных от оккупантов советскими партизанами. Командир 1-й Украинской партизанской дивизии им. Ковпака П.Вершигора, описывая это явление, отмечал: «Все Полесье, за исключением крупных коммуникаций Сарны – Ковель, Ковель – Брест и Сарны – Лунинец, было полностью свободно от немцев, огромная территория от Сарн до Буга была разделена между УПА и соединениями советских партизан, вытолкнутых из-за Горыни. Западный берег р. Горынь, районы Стындень, Степань, Домбровица, район Колки – Рафаловка были в руках УПА, за ними до Стохода – советские партизаны, и от реки Стоход на запад – полностью националистические районы УПА, партизанами даже не разведанные, – какое-то белое пятно на карте Полесья».
«Суперсекретный» документ российских спецслужб
Совсем другая ситуация с сотрудничеством УПА и вермахта. Дело в том, что в архивах есть множество документов, которые подтверждают наличие соответствующих договоров, на них и опираются соответствующие политические силы. Но они свидетельствуют о подписании с конца 1943 года лишь локальных договоренностей, на отдельно взятых территориях, и не было общего соглашения между высшим руководством Рейха и ОУН (б), о чем говорят коммунисты и отдельные представители партии регионов, явно манипулируя данными.
К этому вопросу стоит подходить не с позиций настоящего, а исходя из ситуации, которая тогда сложилась в западноукраинских землях. Наступление Красной Армии поставило украинских повстанцев перед необходимостью вести борьбу на два фронта. Понимая ее бесперспективность, националисты ищут контактов с вермахтом. И дело не в симпатии к нацистскому режиму – командиры отдельных отрядов УПА пытались таким образом оградить себя от полного разгрома советскими войсками, ведь понимали, что в скором будущем именно с этой силой придется вести борьбу за независимость, потому и стремились получить от немцев оружие, освободить своих бойцов из тюрем и защитить местное население от произвола немецких солдат. Соответствующие соглашения подписывались на тех территориях, где повстанцы не могли вести борьбу с преобладающими силами противника. В свою очередь, советские партизаны, которые находились в таких районах, давали противоречивые отчеты о деятельности УПА.
Например, в содержании одного из договоров, заключенного с немецким руководством Владимирского округа 5 декабря 1943 года, речь шла о том, что нацисты обязуются не нападать на украинские села со стороны железнодорожных дорог (оккупанты проводили карательные акции в отместку за диверсии красных партизан на железной дороге. – Авт.), отпускать пленных, отказаться от практики преследования семей повстанцев, вести совместные военные действия против советских партизан. В свою очередь, украинцы, должны были проводить диверсионную и разведывательную работу в тылу советских войск. С такой же целью использовал УПА в районах Постойно, Кременец, Верба, Кохин, Бережанце, Подкамень, Деражное руководитель отдела разведки боевой группы «Прюцман» штурбанфюрер СС Шмитц.
Надо признать, что была попытка подписать общее соглашение о совместных действиях. Такие переговоры велись с января 1944 года, однако безрезультатно. Обе стороны поняли, что не в состоянии выполнить требований друг друга. Уповцы – не нападать на немецкие части, не вести пропагандистскую работу среди полиции и солдат дивизии СС «Галичина», прекратить террор против польского населения. Немцы – не проводить продуктовые и карательные операции, не отправлять украинцев на работы в Германию. Уже в ходе этих переговоров нацисты пришли к выводу, что украинские повстанцы их используют. «Несмотря на то, что контакты с Герасимовским (уполномоченный на ведение переговоров со стороны ОУН(б). – Авт.) и командирами УПА более низкого ранга поддерживаются довольно долго, представляется, что все эти усилия охранной полиции остаются безрезультатными, – писалось в одном из отчетов СД. – Хотя Герасимовский заверяет, что будут немедленно отданы приказы о запрещении наносить ущерб немецким интересам. По действиям отрядов УПА в регионе Галичина не заметно, что они получили от своего руководства приказы, следующие из договоренностей. Украинская сторона продолжает уничтожать немецких полицейских чинов.Дезертиры и перебежчики из дивизии СС «Галичина» принимаются в отряды, усиливается террор украинской стороны против польских населенных пунктов. Эти факты подтверждают предположение, что для бандеровской группы неважно придерживаться требований немецкой стороны и укреплять сотрудничества. Оказавшись перед необходимостью борьбы на два фронта, она, используя тактику проволочек и обещаний, пытается опереться на немецкую сторону и дождаться, пока окончательно прояснится военная ситуация».
Кстати, именно этот документ приводят противники УПА, говоря о подписании договора как о свершившемся факте. А российские спецслужбы, после того как в СБУ стали рассекречивать документы тех лет, даже вывесили его на своем сайте, «раскопав» его в своих фондах, и преподнесли как суперсекретный. Откуда же им знать, что в Украине каждый исследователь может беспрепятственно ознакомиться с его содержанием в Центральном архиве высших органов власти.
Немецкие документы доказывают, что для оккупантов эти переговоры были выгодны по нескольким причинам: во-первых, уменьшались нападения украинцев на тыловые продуктовые склады; во-вторых, появлялась возможность в вероятном вооруженном конфликте с поляками получить в лице повстанцев если не союзников, то по крайней мере помощников для обеспечения порядка в тылу; в-третьих, давали возможность получить разведданные о врагах вермахта от УПА, что облегчало работу немецких спецслужб; в-четвертых, встречи с представителями разных течений украинского националистического движения способствовали углублению раскола в ОУН; в-пятых, знакомство с вожаками повстанческой армии позволяло тщательно ее контролировать, а в будущем, при необходимости, ликвидировать.
Сотрудничество УПА и партизан
Стоит отметить, что аналогичные соглашения в 1943 году подразделения УПА заключали с советскими партизанскими соединениями. Правда, условия в них отличались: как правило, партизаны просили повстанцев пропустить их через свою территорию, националисты – не распространять большевистскую пропаганду. Нередко и те, и другие отмечали, что делают общее дело – бьют гитлеровцев.
Когда партизаны только появились в западноукраинских землях, то предпочитали не конфликтовать с националистами из-за слабости своих позиций в регионе, отсутствия поддержки населения и лучших огневых рубежей повстанцев, что могло привести к ненужным потерям среди личного состава. Причем подписание соглашения о ненападении в одной области не ограждало от боевых действий в другой.
Детали одного из таких договоров описал в своем дневнике уже упомянутый Руднев: «Нам сегодня предстоит задача форсировать Горынь, переправ нет, за исключением Яновой Долины, но там немецкий гарнизон… Решили делать наплавной мост через Горынь между селами Крчин – Здвиждже, но националисты, человек 500, заняли Здвиждже и заявили, что переправу строить не дадут. Ковпак решил раз так, то дать бой и смести это село, чему я решительно воспротивился; это просто не требуется большого ума, но жертвы с одной и другой стороны, жертвы мирного населения, детей и женщин. Я решил пойти на дипломатические переговоры… Договорились не трогать друг друга. Наша бескровная дипломатическая победа является блестящим маневром… Оказывается, здесь надо быть не только хорошо грамотным в военном и политическом отношении, но и применять «дипломатию». Бойцы смеются, что придется писать 3-й том дипломатии» (накануне войны были написаны только два тома. – Авт.).
Аналогичный договор заключили «народные мстители» Григория Балицкого. Во время переговоров с повстанцами под командованием Карпенко в письме ему они писали: «Уважаемый Карпенко! Получив Ваше письмо, сообщаем Вам и Вашим друзьям, что мы отряд Красных Украинских партизан: наша главная задача, как нам известно, и Ваша, вести борьбу с немецкими захватчиками. А потому поймите Вы, что мы не ведем борьбы против Вас и мирного населения, а наоборот вместе с Вами предпочитаем уничтожать общего врага – немца». После подписания договора партизаны Балицкого беспрепятственно прошли по необходимой им территории.
Впрочем, партизанские вожаки не всегда придерживали определенной тактики.
Недовольство по этому поводу выражал в своем отчете секретарь Ровенского подпольного обкома Василий Бегма: «Отдельные командиры партизанских отрядов стали на путь переговоров с полевыми командирами УПА и даже заключали с ними договоры о нейтралитете».
Балицкий в своем дневнике 1 августа 1943 года по этому поводу сделал еще более гневную запись: «Вечером приехал полковник Медведев со своей свитой. Поставил мне несколько вопросов, обвиняя меня в том, что я беспощадно бью националистическую сволочь. Я ему ответил, дипломатически: «Пошел ты к х-м, ты можешь вести дипломатические переговоры с этой сволочью, но я буду вести разъяснительную работу из автоматов и пулеметов». И это немотря на то, его соединение также подписывало мирные договоренности.
С приближением к региону Советской армии дипломатия партизан изменилась, они отказались от подписания любых договоренностей и начали активные военные действия против УПА, чем, собственно, и подтолкнули уповцев к поиску союзника в лице немецкого вермахта. Немалую роль в этом сыграл и тот факт, что советская власть осуждала и не воспринимала действия украинских националистов, направленные на восстановление украинской государственности.
...Как видим, в то время договоры о неведении военных действий с УПА заключали не только немцы, но и советские партизаны. Причем каждый из партизанских отрядов или немецких военных гарнизонов преследовал собственные цели – в конкретный момент и в отдельно взятом регионе. Потому говорить в такой ситуации о сотрудничестве УПА с вермахтом одновременно на всей территории Западной Украины, на наш взгляд, абсурдно и некорректно. Речь можно вести о подписании локальных договоренностей, при этом не стоит забывать, что аналогичные соглашения заключались между украинскими повстанцами и советскими партизанами.
Владимир Гинда, историк