20-25% военных идут в СЗЧ из-за того, что им не дают возможности перевестись, делится военный.
Мобилизация, самовольное оставление части (самовільне залишення частини, СЗЧ), рекрутинг, досрочно освобожденные заключенные в армии - эти темы стали основными в разговоре корреспондента УНИАН с военным Третьего армейского корпуса Русланом с позывным "Тренер". Он был пехотинцем, а после очередного ранения занимается рекрутингом, а также той когортой военных, которые вернулись из СЗЧ, перешли из других подразделений в Третий армейский корпус.
Недавно поднялся скандал вокруг возвращения военных после самовольного оставления части (СЗЧ). Некоторые СМИ давали информацию со ссылкой на неназванных военных, что теперь из СЗЧ можно вернуться только в Десантно-штурмовые войска и штурмовые подразделения. В Генштабе уточнили, что речь идет о боевых подразделениях в целом. Объясни, что нового в процедуре возвращения из СЗЧ?
Распоряжение было отдельно об отборе людей на резервных батальонах в штурмовые подразделения, в ДШВ. Но также были отдельные распоряжения о распределении СЗЧшников на другие боевые подразделения. То есть никто не давал зеленый свет именно в штурмовые и десантные подразделения. Поэтому такую сенсацию схватили, но не изучили вопрос до конца. Другие подразделения также комплектуются. Не могут у нас комплектоваться только штурмовые и ДШВ. За счет тех людей, которые вернулись из СЗЧ и сейчас находятся в резервных батальонах, пополняют различные подразделения.
Есть еще такая функция как возвращение из СЗЧ через Армию+. Через это приложение человек может присоединиться по рекомендательному письму именно к тому подразделению, куда он хочет вернуться. И эта история также работает. Сенсации здесь нет.
Многие военные говорят, что нет адекватного механизма перевода из подразделения в подразделение. Часто командиры не согласовывают перевод, поэтому многие люди использовали СЗЧ, потому что это был едва ли не единственный шанс попасть в другое подразделение.
Я рекрутингом занимаюсь 20 месяцев, а 14 месяцев еще и военными с СЗЧ. Среди них есть те, кто идут в СЗЧ, потому что они не могут перевестись. В Армии+ есть функция о переводе, подача таких рапортов, но не всегда она работает. Если подразделение недоукомплектовано, то, соответственно, командир этого подразделения именно по этой причине может не удовлетворить рапорт на перевод и не будет отпускать военного. Мы общаемся с другими подразделениями и объясняем, что это не выход, потому что военный может в такой ситуации просто уйти в СЗЧ. Советуем отпускать, решать этот вопрос полюбовно, потому что таким образом удастся избежать и увеличения статистики по СЗЧ. Многие подразделения откликаются, идут навстречу, подписывают рапорты, и люди переводятся.
Из-за того, что не дают возможности военным перевестись, в СЗЧ по этой причине убегает 20-25% от общей численности самовольно покинувших часть. Да, проблема здесь есть, и над этим надо работать. Считаю, что человек имеет право выбирать подразделения, которые технически лучше вооружены, чтобы получать новые знания и приносить больше пользы для Украины.
Народный депутат Украины Роман Костенко недавно заявил, что 80% тех, кто пошли в СЗЧ, сбежали из учебных центров после мобилизации. Это какая-то очень тревожная цифра.
Не могу это подтвердить. Думаю, что эта цифра намного меньше. Да, действительно есть военные, которые убегают из учебных центров. Людей пугает, в первую очередь, неизвестность. Если человека поймали на блок-посту или на улице и он попадает в армию, то он психологически не готов к службе.
В общем, причины СЗЧ абсолютно разные. Каждая история индивидуальна. Бывает, что военный лечится, его переводят из одного лечебного учреждения в другое, он вовремя не подал документ, что его перевели, и тогда воинская часть подала его как такого, что пошел в СЗЧ. Такое случается.
Есть военные, у которых сложились сложные семейные обстоятельства - проблема с женой, детьми. Человек что-то себе надумал, сложил вещи и уехал. Есть человек, который вернулся с позиции и чувствует себя морально опустошенным, не может собраться с мыслями, в критическом состоянии, потому что не доработали с ним психологи, командир. Человек собрался и пошел в СЗЧ. Есть случаи, когда люди по состоянию здоровья "не вывозят" службу, а их не направляют на ВВК, не оказывают надлежащей медицинской помощи.
У нас с этим проще - в Третьем армейском корпусе есть своя ВВК, куда мы можем таких людей направлять и они будут иметь медицинские заключения, благодаря чему могут изменить место службы и должность. Если человек хочет продолжить службу, то мы ищем ему место, где он будет максимально эффективен и будет работать на все свои возможности.
Говорят, что в подразделениях, где адекватный командир, который не считает подчиненных за "мясо" и не бросает в бессмысленные операции, количество случаев СЗЧ достаточно низкое. Действительно ли это так?
История о командире-"мяснике" и СЗЧ мне абсолютно далека. В нашей бригаде все командиры прошли путь пехоты, поэтому у нас пехотинца очень уважают, а командиры - это наши собратья, мы общаемся с ними на "ты" и обращение у нас "друг". Все командиры доступны для общения и они имеют авторитет среди бойцов. У нас это так работает, поэтому мне трудно говорить о других подразделениях, потому что там не служил.
Третья отдельная штурмовая бригада, а сегодня это Третий армейский корпус, занимает последнее место по СЗЧ. И это как раз заслуга наших командиров и собратьев. И непосредственно нашего командира 3 АК бригадного генерала Андрея Билецкого. Такой результат благодаря той атмосфере, которая царит в подразделении - побратимство, каждый знает, что он делает. В наше подразделение до сих пор приходят мотивированные люди, которые знают, что идут не на год или два, а чтобы одержать победу для Украины.
Как воевать рядом с людьми, которые ранее ушли в СЗЧ и вернулись? Нет ли опасения, что в ответственный момент этот человек может не прикрыть тебя?
У нас в подразделении абсолютно нормально воспринимают людей, которые приходят с СЗЧ. Нет никакого пренебрежительного отношения к ним, какого-то неуважения. У нас уважают этих людей за то, что они решили присоединиться к нашему подразделению, уважают за сегодняшний момент. С ноября-декабря 2024 года эти люди уже получили свой авторитет в подразделениях и стали командирами отделений, взводов. Среди них есть те военные, которые получили государственные награды. Это замечательные воины, которые хотят продолжать службу, но в лучших условиях.
Это вы говорите о тех бойцах, которые ушли из других бригад в СЗЧ, а затем присоединились к вашей. А есть ли случаи СЗЧ именно в вашей бригаде и по каким причинам?
Из личной практики скажу, что за полтора года в Третьей штурмовой бригаде во 2 штурмовом батальоне первая штурмовая рота у меня был один случай СЗЧ. Через неделю военный сам вернулся. Для чего нашим людям идти в СЗЧ, если он лучшего подразделения не найдет, где была бы патронатная служба, которая занимается каждым раненым до момента его возвращения в строй? У нас военному не приходится использовать свои средства на лечение, реабилитацию, протезирование. Поэтому на сегодня наш корпус является крупнейшим военным соединением ВСУ.
Как СЗЧ одного военного влияет на боеспособность подразделения? Создает ли это дополнительные риски для собратьев?
Однозначно это влияет на боеспособность подразделения, на морально-психологический дух людей. Если ты сегодня идешь на позиции и задача рассчитана на 20 человек, а у тебя из них 10 ушли в СЗЧ, то ты понимаешь, что его выполнить будет сверхсложно. И тогда люди думают: "Он пошел в СЗЧ, а я что - самый "лысый"?". И начинаются сомнения, нехорошие вещи, которые в армии могут закончиться очень трагично.
Руслан, что вы имеете в виду?
Может быть прорыв линии фронта именно из-за того, что не хватает личного состава. Это могут быть накопления врага. И чтобы вернуть наши позиции, необходимо будет дополнительные подразделения привлекать. Это серьезные проблемы.
Вот военный в СЗЧ. Вы с ним разговариваете. Что скажете ему?
Объясню, что у него есть два пути как у действующего военнослужащего. Первый путь - это вернуться на службу в то подразделение, в которое хочет пойти. И есть другой путь - он будет ждать, пока его не поймают, отправят в Военную службу правопорядка, а уже потом в батальон резерва. Если в резервном батальоне он откажется служить, то его осудят и отправят в СИЗО, где он будет находиться от трех и более месяцев, а потом попадет в исправительную колонию. Ему там не понравится. Я знаю такие случаи. И он будет звонить и просить, чтобы его забрали. А согласно законодательству Украины, из СИЗО его забрать невозможно. Это можно сделать только после получения приговора и попадания в исправительную колонию. А уже из исправительной колонии у него не будет права выбора, в частности, должности. Ты можешь пойти только в штурмовое подразделение, то есть пойти в "Шквал", где ты будешь иметь ограничения, в частности, не можешь год ходить в отпуск.
Вот я людям разъясняю, что их ожидает, готовы ли они провести 4-6 лет в исправительной колонии. Как это воспримут их дети? Дождется ли их жена, будут ли уважать соседи, родные, близкие, особенно те, кто защищает Украину. И они, подумав, понимают, что не хотят идти в колонию.
Но ведь могут и ответить: "Лучше отсижу и живым останусь".
Оно то так, но нередко потом раздаются звонки даже среди ночи: "Тренер", забери меня, потому что я тебя слушал краем уха, когда ты рассказывал о последствиях, но думал, что пропетляю, но не получилось". Однако тогда я ничем не могу помочь. Потому что только после приговора суда, когда рекрутинг будет заезжать на колонию, может состояться общение, подходит ли этот человек в бригаду.
У нас, кстати, к УДОшникам (речь идет об условно-досрочно освобожденных (УДО) из мест лишения свободы - ред. УНИАН), как мы их называем и которых отбираем в исправительных колониях, отношение отличается от других подразделений. Мы не делаем отдельно подразделений "Шквал", а мы их интегрируем в действующие боевые подразделения равномерно. И такой человек, попадая в боевой коллектив, тянется к тем побратимам, которые рядом, и не хочет быть хуже их. И такие люди у нас очень быстро меняются к лучшему, что отмечают и их родные.
Вот расскажу один из случаев. В прошлом году был отобран один человек в исправительной колонии. Он был пехотинцем, а сейчас стал инструктором по боевой подготовке во втором штурмовом батальоне. Он был привлечен к рекрутингу, отбирал людей, которые пришли после СЗЧ, и отобрал за месяц более 100. Отмечает, что его никто никогда в подразделении не упрекал за прошлое.
Есть и те, которые получили сроки за СЗЧ. Мы проводили опрос - более 90% людей, которые с СЗЧ приходят к нам, узнают о подразделении от родных, собратьев, которые к нам вернулись после СЗЧ, и рассказывали о хорошем отношении. Была статистика, что из 100% тех военных, которые вернулись из СЗЧ, более 25% пошли именно в Третий армейский корпус, то есть каждый четвертый.
Сейчас мы работаем со списками СЗЧ тех бригад, которые вошли в Третий корпус, и мы людям предлагаем возвращаться. И многие военнослужащие так и делают, потому что знают, что мы работаем по новым стандартам, по-другому обучаем, у нас есть гарантии, лечение.
Количество случаев СЗЧ в украинской армии с каждым годом увеличивается, и сейчас стало больше случаев получения наказания за это.
Когда начиналась история с возможностью мобилизации заключенных для службы в армии, то были опасения, что это будет, так сказать, трамплином для побега. Эти опасения подтверждаются или нет?
Колония и Третий армейский корпус - это как два разных мира. И человек в армии получает то, чего раньше никогда не было в его жизни - доверие, побратимство, взаимопомощь. И у человека шок.
В прошлом году нам была предоставлена возможность в Третью штурмовую отобрать бойцов из числа заключенных. Все говорили, что это катастрофическое решение, и это потенциальные все СЗЧшники. И как вы думаете, сколько из 400 таких бойцов в нашем подразделении пошло в СЗЧ? Только 12. Из них половина через некоторое время вернулись сами. Наши командиры с ними общались, и они вернулись. Люди почувствовали свободу, была зарплата на карточке, то ее захотели где-то использовать. А на фронте ты это не сильно используешь. Например, человек поехал на неделю, отдохнул, потратил часть тех средств, пожил для себя. А потом говорит себе: "Стоп. У меня там побратимы. Я как-то неправильно повел себя". И половина из них вернулись.
Разговоры о мирных планах как-то не очень вселяют надежду на то, что Россия остановится. Что мы будем иметь в контексте мобилизации и СЗЧ в следующем году?
Мы России и дальше можем противостоять. Как сказал наш командир Андрей Билецкий, каждый человек в Украине должен понимать, что его очередь воевать обязательно придет. Если мы создадим армию в 800 тысяч вроде Третьего армейского корпуса, то враг хорошо подумает, стоит ли ему что-то снова начинать.
У меня, как у военнослужащего, даже нет каких-то мыслей о том, чтобы покинуть армию. Я не верю ни в какое перемирие. Я не верю врагу, потому что знаю с 2014 года, что никаких договоренностей Россия никогда не придерживалась. Поэтому мы должны готовиться - тылы, резервы, обеспечивать консолидацию общества, и государство должно включиться в процесс разъяснения этого.