Разгар споров о выборном законодательстве наталкивает на ряд вопросов. Почему сегодня общественные дискуссии ведутся о том, какая из избирательных систем больше усложнит возможность власти фальсифицировать выборы? То есть, зрелость отечественной политической системы нами изначально определяется как таковая, при которой сила политической партии определяется ее доступом к админресурсу.
Почему предметом дискуссии становится такая юридическая тонкость, как тип избирательной системы? Почему никто не интересуется тем, как обеспечить связь партии с избирателем после выборов и выстроить систему ответственности перед ним? О том, что приход к власти непосредственно связан с избирателем, похоже, стоит выжигать нардепам в день принятия присяги в обмен на депутатские значки. Парадокс заключается в том, что партии не интересуются избирателями уже даже в контексте выборов. Если вчера избиратели злобно подшучивали, что о них вспоминают только перед выборами, то сегодня они уже не могут похвастаться и этим. Это, конечно, цинизм. Тем временем апатия в обществе может привести к тому, что добрая половина украинцев просто не придут на выборы. И чем тогда будет этот, так сказать, выбор, сделанный относительным, а не абсолютным большинством? Если в ответ на это власть, следуя примеру России, введет порог явки на выборы, голосование будет признаваться действительным в любом случае, даже тогда, когда все мы с вами будем на даче, а проголосуют лишь 10% сограждан. Кстати, современная Европа уже знала подобные примеры.
Почему и власть, и оппозиция остаются индифферентны к этому огромному количеству избирателей (свыше 40%), которые сегодня, отвечая на соцопросы, выбирают «Против всех»? Голосовать «Против всех» нельзя, - сказали мы сегодня нашему избирателю вместо того, чтобы предложить ему конкурентный политический продукт. Давайте завтра скажем, что нельзя не ходить на выборы и не иметь политических симпатий и введем за это административную ответственность - как во времена СССР. - Убедите этих людей и приведите на избирательные участки. И получите их голоса. И придите к власти (или останьтесь при ней) без выборных фальсификаций.
Удивляет позиция Венецианской комиссии, настойчиво советующей Украине оставить пропорциональную систему на парламентских выборах и отказаться от мажоритарной составляющей. Мажоритарная избирательная система Франции, Великобритании, Австралии почему-то не поддается жесткой критике Венецианской комиссии? В то же время, смешанная система, существующая в Италии, Венгрии, Болгарии, Грузии, Литве, подозрений у Венецианской комиссии почему-то не вызывает. Не стоит ставить Украине в пример и демократические выборы в США, где наверное ни один из голосующих за демократов или республиканцев не в силах воспроизвести алгоритм подсчета голосов, ибо система выборщиков позволяет существенно корректировать результат непосредственно перед голосованием. И не стоит при этом забывать, что избирательная система США по своей сути – тоже мажоритарная. Украинская Конституция говорит о том, что носитель власти в Украине – народ, а не партии, и требует выбирать народных депутатов, в то же время сугубо пропорциональная избирательная система по своей сути – это выбор между политическими партиями, которые и станут носителями власти.
Цинизм ситуации заключается в том, что как по партийным спискам, так и по мажоритарным округам пойдут одни и те же люди. Просто по мажоритарке у этих уважаемых людей есть шансы пройти в парламент значительно дешевле. Да и обвал рейтингов ПР и БЮТ, который мы наблюдаем сейчас, делает инвестиции в места в списках слишком рискованным вложением. Особенно, если списки откроют.
Кстати, открытость или закрытость самих списков играет второстепенную роль, ведь для того, чтобы избиратель проголосовал за весь список или отдельного кандидата, нужно, чтобы фамилия кандидата в него попала. Формирование списков – очень тонкий момент. Не говоря уже о простых смертных, давайте подумаем, какое количество партийцев имеют доступ хотя бы к информации о процессе принятия решений партруководством и финансовыми донорами партии? Так о пропорциональной системе как о выражении чьих именно интересов говорит Венецианская комиссия и ее член уважаемая глава управления по вопросам конституционно-правовой модернизации АП Марина Ставнийчук? Если у европейцев, возможно, никак в голове не уложится картина политической жизни нашей страны, неужели какие-то иллюзии по этому поводу есть у советника Президента?
Решение о смене избирательной системы на выборах 2006 года принималось, исходя из стремления развивать партии как инструменты выражения политической воли избирателей. Давайте признаемся себе, что ни одна партия выразителем интересов той или иной группы избирателей сегодня не является. О какой партийной системе выборов может идти речь? Мы действительно считаем себя обществом со зрелыми политическими партиями? Кто-нибудь из нас помнит что-то из политпрограмм этих партий? Выражает ли КПУ интересы рабочего класса, а Партия Регионов – соответственно регионов, а БЮТ – обиженных и оскорбленных? Нет. По сути партии являются именными политическими проектами, а избиратель голосует за списки из членов ближнего круга их лидеров.
Стоит ли удивляться, что наиболее численной партией в Украине является ПР, которую скорее можно причислить к правому центру, чем к левому флангу, но непартийных симпатиков у ПР, в отличие от европейских правых, практически нет. В тоже время крайний левый фланг – КПУ и социалисты, которые во всем остальном мире живут с членских взносов, и поэтому наращивают по максимуму количество членов партии, скромно умалчивают не только о количестве выданных партбилетов, но и о том, что источники финансирования обеих партий – и это далеко не членские взносы, и зачастую взносы от старших партнеров.
Во время прошлых парламентских выборов борьба за голоса избирателей вынуждала партии при отсутствии какой бы то ни было разницы в идеологиях плотно заняться отстройкой от конкурентов – в результате их политическая коммуникация крайне радикализовалась. Так появились и языковой вопрос, и конфликты Восток-Запад, расколовшие страну. Наличие такого инерционного движения свидетельствует о крайне слабом партийном строительстве в обоих лагерях. Экспертный опрос, проведенный специалистами нашей компании среди партийных функционеров парламентских партий показал, что практически никто из них не понимает четко, что же такое партийное строительство. Зачастую оно подменяется понятиями брендинга и позиционирования, существующими скорей в информационном поле, чем в ежедневной партийной жизни. И лишь те, кто были комсомольскими активистами и не стыдятся того, что читали Ленина, понимают, о чем речь, и уже сделали партийную карьеру как в БЮТ, так и в ПР.
Правда заключается в том, что в Украине формируется два социальных класса – очень богатых и очень бедных. Красивые политические проекты, ориентированные на средний класс и третью силу, в виду отсутствия мажоритарных округов как альтернативы партийным спискам, один за одним выносятся на маргинес и терпят крах. И, если у богатых уже есть несколько своих партий, то очень бедные пока в этом смысле бесхозны. Но запрос на партию бедных существует, и социалисты с коммунистами его явно не удовлетворяют, в противном случае именно они были бы самыми влиятельными партиями в парламенте, ведь к черте бедности с разных сторон приближается свыше 80% населения. И если мы сегодня подтруниваем над клоунадой Олега Ляшко, активно заигрывающим с пролетариатом, то не исключено, что, сумей он грамотно замкнуть на себя симпатии бедных, завтра мы с ужасом будем констатировать рост его рейтингов. Послезавтра, когда бедные пойдут за ним и ему подобными, крупными партиями на стратегию противостояния будут тратиться огромные средства. Но это им не грозит, пока жива нынешняя пропорциональная система выборов с ее диктатом лидеров, от воли которых зависит попадание людей в список и, соответственно - в парламент.
К сожалению, никакими супердемократическими придумками Венецианской комиссии не сократить пропасть между избирателями и депутатами, потому что это пропасть между очень бедными и очень богатыми. И, поскольку последние считают существующий порядок вещей само собой разумеющимся, а в лагерь к бедным они не хотят – этот разрыв в Украине не сократится никогда. Пока бедные не осознают себя классом (а это, как свидетельствует история, происходит крайне редко) - любая система выборов богатых людей в народные депутаты будет коррупционной – ведь по сути этот выбор уже совершен в виде накопленного ранее капитала, а сам процесс голосования его лишь легализует.
Елена Дьяченко, консалтинговое бюро «Партия власти»