Объявленные 22 октября санкции администрации Дональда Трампа против российских нефтяных компаний стали самым жестким шагом Вашингтона в этом секторе за последние два года. В черный список Министерства финансов США попали государственная корпорация "Роснефть", частный холдинг "ЛУКОЙЛ" и более тридцати их дочерних структур. И речь не только о производственных, но и о логистических звеньях - тех, которые обеспечивают добычу, транспортировку и морской экспорт сырой нефти, то есть фактическую финансовую артерию российского бюджета.
Среди компаний, которые подпали под ограничения, фигурируют Lukoil Perm LLC, Lukoil West Siberia LLC и Lukoil Kaliningradmorneft - три ключевых филиала, отвечающих за добычу нефти в основных бассейнах страны. Вместе они ежегодно перерабатывают более 40 млн тонн сырья, или около 15% общей российской добычи.
В санкционный список внесен Куйбышевский нефтеперерабатывающий завод, который имеет мощность более 7 млн тонн и обеспечивает топливом центральные регионы России. А также Rosnefteflot и Prime Shipping - операторов танкерного флота, которые контролируют перевозки нефти через Новороссийск, Приморск и Калининград.
По оценкам партнеров Razom We Stand, аналитиков CREA, именно эти компании обеспечивают около трети морских перевозок российской нефти, что дает Кремлю не менее 1,5-2 млрд долларов дохода в месяц.
Реакция рынка была мгновенной. На Московской бирже в течение первых часов после объявления санкций акции "ЛУКОЙЛа" упали на 3,4%, а "Роснефти" - на 4,1%. Индекс Мосбиржи просел почти на 1,7%, обесценивание капитализации обеих компаний совокупно превысило 12 млрд долларов.
Однако на глобальном уровне санкции вызвали другую реакцию - цены на нефть резко выросли. Уже вечером 22 октября котировки Brent поднялись на 4% - до 89 долларов за баррель, а WTI - до 85,2 доллара. Это - самый большой дневной рост за последние два месяца.
Эксперты объясняют такую динамику "эффектом ожидания": трейдеры закладывают в цены риск сокращения российского предложения, даже если физические объемы экспорта пока не изменятся. В то же время цена на Urals, основной сорт российской нефти, пока растет не очень. А, по данным Международного энергетического агентства, Россия сейчас поставляет около 7,2 млн баррелей в день, то есть около 10% мирового экспорта. Поэтому даже незначительное сокращение этого потока может существенно поднять цены.
Долгосрочные последствия для российских компаний выглядят куда серьезнее. Новые ограничения означают потерю доступа к большинству западных финансовых инструментов и технологических сервисов. А это - очень интересно.
К примеру, за 3 года войны американский нефтесерис SLB (бывший Schlumberger (Шлюмберже)) не то, что не ушел из России, а даже расширил свою деятельность, вопреки давлению НПО (Business 4 Ukraine), дипломатов и отдельных конгрессменов.
SLB является ведущим мировым поставщиком технологий горизонтального и гидроразрывного бурения (fracking, directional drilling), которые позволяют повышать дебит скважин и разрабатывать трудноизвлекаемые пласты - в частности, в Западной Сибири и Арктике, где естественное давление в пластах низкое. Также компания обеспечивает цифровые сервисы геофизического моделирования и мониторинга месторождений - программные комплексы Petrel, Techlog и DELFI, которые позволяют моделировать залежи в 3D-формате, определять оптимальные точки бурения и управлять процессом в режиме реального времени. И еще SLB поставляет насосно-компрессорное оборудование, системы цементирования, каротажные приборы и технологии вторичной добычи (enhanced oil recovery), без которых невозможно поддерживать стабильную добычу на старых месторождениях...
Наконец, SLB обладает уникальными технологиями для шельфовых и арктических операций, включая автономные подводные буровые модули и аналитические системы контроля давления - то, что российские компании не могут самостоятельно производить. Именно поэтому даже частичное присутствие Schlumberger в России означало сохранение технологической "кислородной подушки" для отрасли. Поэтому моя личная надежда - наконец SLB из России уберут!
Запрет на транзакции через американские банки блокирует расчеты в долларах, а отказ страховых клубов от покрытия российских танкеров может сделать транспортировку дороже на 15-25 долларов за тонну.
Но здесь не все так просто - доллар при расчетах с КНР и Индией уже давно не используется. А страховка происходит не в западных компаниях.
Тем не менее, по оценкам аналитиков Oxford Energy Institute, даже частичное блокирование финансовых и логистических каналов может снизить нефтяные доходы России на 80-100 млн долларов в день, что равно примерно 30-35 млрд долларов в год (для понимания: в 2024 году экспорт нефти и газа принес российскому бюджету около 240 млрд долларов, или 38% всех государственных доходов).
Российские экономисты более осторожны в прогнозах. Они оценивают прямые логистические потери в 5-7 млрд долларов в год, однако признают, что реальная цифра может быть выше, если ЕС и Великобритания синхронизируют свои санкционные списки с американским...
Таким образом, несмотря на громкость решения, эксперты как в США, так и в Европе признают его ограниченный характер. "Роснефть" и "ЛУКОЙЛ" давно не имеют прямых контрактов с американскими контрагентами, а большинство их экспортных сделок обслуживаются через банки в Китае, Индии, ОАЭ и Турции. Без введения вторичных санкций против покупателей российской нефти - прежде всего индийских и китайских нефтепереработчиков - новые ограничения будут оставаться скорее политическим сигналом, чем экономическим ударом.
Однако эффект санкций имеет разнонаправленный характер.
С одной стороны, потенциальное сокращение объемов продаж может постепенно ограничить экспортные доходы России, особенно если вторичные санкции усложнят логистику для "теневого флота".
С другой стороны, уже имеющийся рост цен на нефть может частично или даже полностью компенсировать потери в физических объемах экспорта (повышение средней цены Brent на 4 доллара (при сохранении нынешних объемов экспорта) приносит России дополнительно около 28 млн долларов ежедневно).
Таким образом, шаг Вашингтона является скорее предупредительным жестом, демонстрирующим готовность США вернуться к более активной санкционной политике в сфере энергоресурсов. Реальное влияние станет ощутимым лишь в случае, если Соединенные Штаты смогут убедить своих союзников присоединиться к ограничениям, а также введут контроль за покупателями российской нефти вне "большой семерки".
Иначе новые санкции рискуют остаться лишь символическим напоминанием о том, что финансовая и логистическая изоляция России остается незавершенной.