В последнее время мне стало все больше попадаться выступлений (преимущественно – с фланга мокроэкономистов и визионеров с футурологами, но не только, поэтому и пишу) со стандартным набором тезисов относительно послевоенного восстановления Украины, которые, по моему мнению, являются просто ложными. Их укоренение в общественном воображении может иметь очень негативные последствия для планирования послевоенного восстановления. В худшем случае может привести к долгосрочным последствиям для Украины, которые приведут к траектории Боснии и Герцеговины после войны в Югославии.

Что я имею в виду? Босния была одной из трех стран-победителей войны в Югославии (вместе с Хорватией и Косово), но послевоенное восстановление Боснии является примером того, как можно очень быстро проесть политический капитал, завоеванный в войне, получить ограниченную помощь от международных доноров, а после того пересраться между собой, получить самую негативную прессу на Западе и, в результате, закончить послевоенное восстановление частичным восстановлением инфраструктуры, пострадавшей во время войны, но не получить почти ничего, что давало бы подоплеку для устойчивого развития страны после войны - от прямых иностранных инвестиций до нормальных институтов, которые позволили бы стране выйти из ловушки колейности. И также получить одну из крупнейших (в отношении к населению страны) диаспор за рубежом, которая уехала и возвращаться не собирается.

"Городские легенды" шаблонно перемещаются из одного выступления в другое

Поэтому я решил попробовать собрать вместе эти "городские легенды" и прокомментировать их, чтобы, по возможности, не впадать в ловушку неоправданных ожиданий и неверных приоритетов в том, что надо делать, чтобы послевоенное восстановление было успешным. Сразу предупреждаю - здесь все очень мрачно.

Итак, "городские легенды", которые шаблонно перемещаются из одного выступа в другой.

1. Украина - большое транзитное государство.

Украина была крупным транзитным государством. Была, в основном, благодаря тому, что была транзитером большого грузопотока по двум направлениям. Первым был Восток-Запад (и наоборот), по которому товары доезжали до черноморских портов Украины и после того направлялись в страны, в которых либо не было выхода к морю (Беларусь, Казахстан), либо в те регионы, в которые просто было экономически ближе от украинских, чем от российских портов (близки к Украине области России). Вторым - Юг-Север, когда, например, уголь из Коми было дешевле довезти до Одессы и тут уже грузить на корабли, или когда вместо долгого пути вокруг Европы какие-то товары для стран Балтии и Финляндии из Турции было дешевле довезти до Одессы, а уже оттуда везти контейнерами до места назначения.

Примерно в ту же логику вкладывался транзит газа, нефти и аммиака из России через территорию Украины

Транзитный статус Украине обеспечивали Единая колея из пост-СССР (то есть перегружать в той же Констанце было невыгодно, потому что поезд должен был "переобуваться" на границе, а это дорого), большое количество стран без выхода к морю на Восток и север от Киева, которым было проще, дешевле или короче везти в Одессу, чем, например, в Гуанчжоу (Казахстан, Азербайджан, Беларусь) и высокий уровень загруженности и специализации российских портов на Черном море.

Примерно в ту же логику вкладывался транзит газа, нефти и аммиака из России через территорию Украины. Уже была построена инфраструктура, уже были в наличии мощности по перевалке или по перекачке, а создание альтернатив было экономически нецелесообразным.

В результате войны Украина становится из транзитной страны конечной страной путешествия товаров, потому что все эти соображения разбиваются о простой факт - после войны границы Украины с Беларусью и Россией будут представлять собой нечто вроде границ между Израилем и Сирией – то есть физическая граница есть, но она представляет из себя максимально близкий аналог рва с крокодилами, и через него проходят отдельные люди, а не большой транзит грузов. То есть все транзитные преимущества Украины умножены войной на ноль, потому что представить себе большую транзитную торговлю через территорию Украины с Россией я не могу. Как не могу представить себе и большой транзит, который Россия просто так пропускает в страны Центральной Азии или из них на Запад.

2. В мире есть много денег, которые обречены на то, чтобы прийти в Украину.

Действительно, в мире сейчас около 25 триллионов денег лежат на счетах и не инвестированы. Но они не инвестированы не потому, что они ждут окончания войны в Украине, а потому, что отношение risk/reward, имеющегося в инвестиционных предложениях для этих денег, не устраивает их владельцев. И они, даже в количестве 0,1% от этих 25 триллионов, не ожидают окончания войны. Они уже решили, что им неинтересно инвестировать в Чили (крупнейшего реципиента прямых иностранных инвестиций в 2022 году из расчета на душу населения), неинтересно инвестировать в commodities (лучший класс активов в 2022 году, доходность 22%, абсолютная ликвидность), неинтересно инвестировать даже в US Treasuries, которые сейчас дают доходность около 5% годовых.

В нулевые это была легенда о dumb Russian money, которых было так много, что их вложили куда угодно, потому что просто было очень много

За последние годы я видел несколько легенд.

В девяностых это была легенда о dumb Arab money, то есть о том, что арабы готовы давать деньги куда угодно, где есть доходность в 5% годовых (и многие люди звонили в Делойт, где я тогда работал, с предложениями: "Вот у нас здесь есть интересная идея инвестиций в покупку квартир в Киеве, она дает 20% в долларе, минимум, мы читали в газете, что у арабов деньги дают под 2% годовых, мы им дадим 5, Нет, 7 процентов, найдите нам выход на арабских шейхов, пожалуйста!").

В нулевые это была легенда о dumb Russian money, которых было так много, что их инвестировали куда угодно, потому что просто было очень много.

В десятые это была легенда о Dumb Chinese money, которые неприкаянно ходят по миру. Никто эти деньги не видел, но каждый имел племянника, работавшего на бизнесмена, который был знаком с человеком, который дорвался до этих денег и их сейчас "осваивал".

Приход больших денег в страну – это результат совокупности большого количества факторов. У Украины было уже две волны прихода больших денег, в период 1993-1998 (после независимости и до первого финансового кризиса) и в период 2005-2008 (в период от Оранжевой Революции до глобального финансового кризиса), и оба периода оставили очень многих инвесторов не с самыми позитивными воспоминаниями. Я достаточно стар, чтобы помнить то, как по заказу кого-то из крупных милицейских начальников Одессы из собрания акционеров (под телекамеры и комментарий новостийщика о "нечестных дельцах, представителях международного капитала, приехавших, чтобы забрать лучшие активы Одессы") в кандалах выводили представителей одного из крупнейших на то время управителя пенсионных активов Великобритании и США, Invesco (они и сейчас немаленькие, примерно 1,5 триллиона долларов под управлением).

У Украины как направления инвестиций – очень, к сожалению, плохая история. И рассказ о том, что деньги просто придут, потому что их очень и очень много, не оставляет места для анализа того, почему так много иностранных инвесторов - и портфельных, и стратегических - ушли из Украины с крайне негативным послевкусием. А без такого анализа и работы над ошибками привлечь кого-то, кроме самых спекулятивных инвесторов, будет очень трудно.

Украина была старейшей страной Европы до войны

3. Украинская экономика - одна из самых недооцененных.

Тому, кто это говорит, предлагаю попробовать купить хотя бы 10 тысяч гектаров земли с/х назначения на Западе или освобожденном юге Украины. Или купить бизнес, который работает и имеет экспортные поступления. Или купить жилье (и сравнить стоимость квадратного метра в Киеве со стоимостью квадратного метра в Порту, Кельне или Риге, в которых нет войны).

4. Украина - это большой рынок сбыта.

Украина была старейшей страной Европы до войны. В результате войны страна стала еще старше. Медианный возраст населения Украины - 44,7 лет, то есть 50% населения страны уже приближаются к пенсионному возрасту. Даже если не смотреть на ужасно низкий уровень доходов и ВВП на душу населения, все равно – более старые по возрасту общества не потребляют столько же, сколько молодые (кроме трех категорий потребления – aged care, funeral services и tourism).

Лучший украинский социолог, Владимир Паниотто, предлагает думать над тем, как украинцы будут жить в стране, в которой живет 20 миллионов населения. Это все равно большая страна по меркам Европы, около Румынии, но с демографией, которая совсем не румынская. Если не будет быстрого и устойчивого роста ВВП после войны, то и рынок будет интересен только для сбыта услуг самой дешевой розничной торговли и, к сожалению, aged care и funeral services, потому что старые люди уже почти все, что им нужно, купили.

5. В Украине будет построено много новых предприятий.

См.выше. Украина - старейшая страна Европы. Если ничего не сделать с демографией, то на новых предприятиях просто некому будет работать. Никто не строит крупные новые предприятия там, где пул рабочей силы уменьшается каждый год, и есть риск того, что через несколько лет стоимость рабочей силы будет зашкаливать, потому что работать будет некому. Проще построить что-то в Турции (молодая страна, медианный возраст населения - 31,8, население увеличивается на миллион каждый год да и всего населения там 85 миллионов).

6. Инвестиционные фонды могут восстановить страну.

"Давайте соберем 25 миллиардов долларов в фонд восстановления Украины и наша экономика расцветет". Проблема в том, что в Восточной Европе (ближайшем аналоге) инвестиционные фонды сыграли в трансформации экономики стран гораздо меньшую роль, чем стратегические инвестиции. Есть исключение - отрасль здравоохранения, где активность инвестиционных фондов полностью трансформировала отрасль, создав, фактически, полностью новую индустрию. Во всех остальных случаях главную роль играли стратегические инвесторы.

Фольксваген, который покупал Шкоду и сделал из нее совершенно новую компанию, или Порше, который строил завод в Словакии, который спас Порше от исчезновения с мировой карты автопроизводителей. Дойче Телеком, который развивал мобильную и проводную связь едва ли не во всех постсоциалистических странах. ЮниКредит, который покупал банки и давал доступ к кредитным ресурсам. Арселор Миттал, консолидировавший металлургию. Карлсберг, Данон, Нестле, Крафт, которые полностью трансформировали производство пищевых продуктов. И это я еще не начал рассказывать о сфере услуг - от аудиторских и юридических до гостиничных.

Главная проблема у доноров сегодня - не деньги, а то, куда их можно вложить с разумным уровнем риска

То есть деньги в частные компании нужны (и из них могут вырасти национальные или региональные чемпионы), но с точки зрения устойчивого развития стратегические инвестиции имеют едва ли не наибольшее значение. При этом у нас сейчас нет инфраструктуры инвестирования.

Главная проблема у доноров сегодня - не деньги, а то, куда их можно вложить с разумным уровнем риска, если выйти за пределы кредитования госкорпораций или государства. Наше законодательство по защите прав инвесторов устарело лет на тридцать, наша судебная система - промолчу, потому что вы все сами знаете... и это все - на фоне войны и рисков, связанных с ней.

Извиняюсь за такой пессимистичный пост, но то ли у меня информационный пузырь такой, действительно ли дискурс сейчас смещается в сторону того, что можно ничего не делать, деньги сами придут, а простой рабочий на стройке будет зарабатывать столько, что вся Польша, Турция и Румыния будут рваться в Украину, а мы им будем дули крутить.

В 2022 году наиболее привлекательными для прямых иностранных инвестиций были Чили (прямые иностранные инвестиции равнялись 4,5% ВВП страны), Швеция (3,9%), Израиль (3,7%), Польша (3,6%) и Австралия (3,2%). Что их объединяет? Нет, не низкая налоговая нагрузка (налоги в Чили – мечта макроэкономиста, единый налог в размере 40% от дохода, о Швеции же с Австралией можно вообще умолчать). Извините за прописные истины, но - верховенство права и справедливость его применения, защита прав инвесторов и отсутствие организаций с названием из трех букв в повседневной жизни корпораций, ведущих бизнес-деятельность. Я знаю, что это звучит очень скучно, но без этого нормальных инвестиций не будет. Ну, как можно меньше я так думаю.

Сергей Будкин, соучредитель и управляющий партнером FinPointInvestment