Может ли история быть предметом государственной тайны?

«Что может быть тайного в освободительной борьбе середины прошлого века? Только агентура. Да и той уже нет. А есть только потомки...» Возле СБУ прошла акция протеста. Репортаж

«Что может быть тайного в освободительной борьбе середины прошлого века? Только агентура. Да и той уже нет. А есть только потомки...» У СБУ прошла акция протеста.

“Приходи, сдавайся!” – под таким лозунгом сегодня у центрального офиса СБУ в столице прошла акция-протест против уголовного преследования историков, цензуры истории и превышения СБУ своих полномочий.

Напомним, на днях одного из главных исследователей истории УПА, директора львовского Национального музея-мемориала памяти жертв оккупационных режимов “Тюрьма на Лонцкого” (созданного при президенте Ющенко и числящегося как структура СБУ) Руслана Забилого задержали сотрудники СБУ, едва он сошел с львовского поезда на столичную платформу. Господина Забилого пригласили в автомобиль, отвезли в офис, где продержали 14 часов, “опрашивая” на исторические темы.

Участники пикета держат плакаты с надписями: “Нет КГБизации СБУ”, “Нет реанимации КГБ”, “Стоп КГБ”, “ЧК в прошлое”. Перед началом символического шествия к офису СБУ митингующим раздают диски с материалами из архива СБУ, которые стали известны общественности благодаря усилиям Забилого.

 

 

– СБУ ищет третьих лиц, для которых предназначалась эта информация. Мы, как законопослушные граждане, расскажем СБУ, что мы и являемся теми третьими лицами. Прошу поднять диски вверх, – обращается к участникам историк Владимир Вятрович, бывший директор архива Службы безопасности. – Эту информацию везли для всего украинского народа. Забилый вез информацию для меня. Забилый вез информацию для каждого.

С наклейками “Забилый вез информацию для меня” народ движется к зданию, скандируя: “Историкам свободу!”, “Позор СБУ”, “Хорошковского в отставку!”

– СБУ превращается в карательный орган. СБУ применяет чекистские методы 1937 года, – скандирует Вятрович. – Это не пройдет. Мы живем в независимой Украине. Если мы будем молчать – 37-й год повторится, но мы не будем молчать.

Перед зданием Службы безопасности участники пикета выкладывают из дисков цифру со знаком вопроса «37?». В знак того, что не допустят возвращения террора 1937 года.

Общественность напоминает СБУ, что ее дело – ловить коррупционеров, а не историков.

Многолетний политзаключенный советских тюрем и лагерей, известный общественный деятель, народный депутат Левко Лукьяненко тоже принимает участие в акции.

Степан Хмара и Левко Лукьяненко

– Москва не заинтересована в том, чтобы были рассекречены и показаны украинской нации методы уничтожения украинцев, – рассказывает он журналистам. – И наша власть во главе с президентом Януковичем стоит на позициях московских, а не украинских. Его заявление в Совете Европы о том, что в Украине геноцида не было, – это заказ Москвы, и он его выполнил. Янукович служит не украинской нации, а Москве. Мы категорически протестуем против такой власти, и в том числе Хорошковского, который непосредственно руководил арестом документов ученого.

На митинг пришла и писательница Оксана Забужко, держа в руках свой последний роман “Музей покинутых секретов” – “о любви и смерти на фоне событий, происходивших в УПА”. Писательница провела своеобразный брифинг, выступив с обращением к представителям СБУ.

– Того государства, “тайны” которого вез Руслан Забилый, уже 20 лет как не существует. Ваш шеф, бывший главный таможенник, очевидно, воспользовался методологией таможни. Только вместо списка запрещенных к ввозу товаров, дал теперь своим подчиненным “справочник чекиста” какого-нибудь 1934 года. Я пришла сюда в первую очередь как автор романа, герои которого борются за раскрытие тайн архивов, за знание исторической правды. Это правда о нашей с вами истории, это правда о семейной памяти каждого из нас, в том числе и вашей. В этом романе есть один документ, непосредственно взятый из “Тюрьмы на Лонцкого”. На форзаце воспроизведена надпись, сделанная на стене тюрьмы политзаключенным в 1954 году. Причина того, почему Украина все эти 20 лет после развала СССР и после первой волны уничтожения архивов КГБ в 1990-1991 году продолжает топтаться на месте, в частности и в том, что мы до сих пор в плену той не освобожденной памяти СССР и НКВД. Не будьте НКВДистами, будьте работниками Службы безопасности государства Украина.

Участник акции Василий Овсиенко держит плакат с надписью: “Мы, бывшие политзаключенные, – живые носители тайной информации о преступлениях КГБ/КПСС”. Он был арестован трижды, начиная с 1973 года. За распространение украинского самиздата.

– В этом доме я провел 13 месяцев, – кивает господин Овсиенко на здание СБУ. – А всего 13,5 лет заключения... Распространял работу Ивана Дзюбы “Интернационализм или русификация”, “Український вісник”, который издавал Чорновил, статьи Сверстюка, стихотворения Холодного... Руслана Забилого обвиняют в том, что он собирался передать тайную информацию третьим лицам на электронных носителях. Сегодня бывшая политзаключенная Ирина Калинец сказала мне по телефону, что в музее “Тюрьма на Лонцкого” изъяты записи воспоминаний политзаключенных. А у Забилого изъяты материалы об ОУН и УПА. Вот какие государственные тайны КГБ СССР оберегает Хорошковский.

Двое мужчин пытаются прикрепить к входным дверям СБУ плакат “Это КГБ. Оно кусается и воняет”. К ним сразу подбегает юный милиционер:

– Нельзя! Снимите! Держите в руках! – пытается останавливать митингующих страж порядка, но под вспышками фотокамер ни с чем исчезает в толпе.

Вятрович заверяет, что у Забилого были документы, рассказывающие о политических репрессиях в Советском Союзе и о борьбе украинского освободительного движения, и государственной тайны они не составляли.

– Такие же документы есть у меня и у десятков, если не сотен историков как в Украине, так и за рубежом. Большинство материалов касаются УПА. Например, отчет о борьбе УПА с немцами. А также документы о терроре 1937 года. “Расстрельные списки”, то есть списки людей с надписью “расстрелять”. Ценная информация, которая не имела и ничего не может иметь общего с государственной тайной... По закону о государственной тайне такой тайной считается информация, разглашение которой может нанести вред национальным интересам Украины. Очевидно, что эта информация не может нанести вред. В законе четко указано, что не может считаться государственной тайной информация о нарушении прав и свобод граждан, то есть о политических репрессиях. Создается впечатление, что СБУ или демонстрирует полный юридический нигилизм и незнание права, или это откровенная наглая акция запугивания.

Работа по рассекречиванию архива СБУ началась в 2008 году. Но, по мнению Вятровича, рассекречено лишь 10%. До остальных документов руки не дошли. То есть работы у нынешнего руководства СБУ могло бы хватить. Однако желания нет. Большинство документов в архивах службы безопасности – о политических репрессиях, незаконных арестах, депортациях, расстрелах. Вятрович заверяет, что эта информация по определению не может быть тайной.

Что касается судьбы Руслана Забилого, то он сейчас в Киеве, на днях вернется в родной Львов. Никаких процессуальных действий относительно него СБУ пока еще не совершала, никаких обвинений не выдвигала. Вятрович также отмечает, что допрос процессуально не был оформлен, и в СБУ хотят представить его как “разговор” с Забилым.

Подобные акции-протесты под стенами региональных управлений СБУ прошли сегодня в Херсоне, Черкассах, Харькове.

Мы решили поинтересоваться, может ли в принципе история быть предметом государственной тайны и как должен происходить процесс рассекречивания архивов.

Владимир Вятрович, историк:

Нет. Ни в развитых демократических странах, ни в Украине история не может быть государственной тайной. Есть закон, который очень четко регламентирует, что такое государственная тайна. И еще интересный документ – отчет сведений о государственной тайне, в котором четко перечислено, какие виды информации являются тайными. Исторической информации там нет. Настоящие документы не должны быть засекреченными, потому что они никогда не содержали грифов Украинского государства. Ни в одном из них нет грифов “таємно” или “цілком таємно”. Есть грифы Советского государства “секретно” и “совершенно секретно”, которые, согласно украинскому законодательству недействительны и не имеют никакой силы.

Процесс рассекречивания – это бюрократическая процедура, которой мы положили началр для приведения в соответствие с действующим законодательством нынешней ситуации. В сущности, со стороны СБУ происходило нарушение закона, потому что 20 лет существования Службы безопасности незаконно была недоступной информация, не содержащая государственной тайны.

Оксана Забужко, писательница:

Это риторический вопрос. История - необходимая составляющая любой национальной идентичности. Вопрос в том, чью идентичность защищает нынешнее руководство СБУ. Защищает ли оно идентичность украинцев или мертвого СССР. Если труп защищают его шефы в Москве, то нашему руководству нужно осознать, что то их эфэсбешно-медведевско-путинская проблема. Они сейчас подмахивают своему московскому руководству без понимания того, что Москва будет сжигать свою страну, а их страна здесь, и они должны оставаться в диалоге со своим обществом и своей страной. Пока они этого не осознают, говорить, что в Украине есть СБУ, не приходится.

“Музей покинутых секретов” написан мной в непосредственном сотрудничестве с отраслевым государственным архивом СБУ. Там есть благодарность за предоставленные фотоматериалы. Это все доступно. Это все было. Это не государственная тайна. Это рассекреченные тайны СССР.

Левко Лукьяненко, бывший политзаключенный, народный депутат:

В условиях демократии и свободы история, то есть прошлое, не может быть тайной.

Для нормально развивающегося государства есть вещи, которые оно держит в тайне несколько десятков лет. Например, Англия. Работа ее разведки или спецоперации засекречены на 30 или 50 лет. Но у нас речь идет не о работе Украинского независимого государства. Экс-президент Ющенко снял тайну с документов до 1991 года, до провозглашения Независимости. История до этого времени не может быть тайной. Запретить и сделать ту информацию тайной – значит лишить народ возможности знать свою историю. А без знания истории не может быть исторического сознания, консолидации нации.

Станислав Кульчицкий, историк:

Пакт Рибентропа – Молотова – это история. Но он десятки лет был государственной тайной, и вполне понятно почему. Потому что это было единственное объяснение, почему страны Балтии оказались в составе Советского Союза. И когда этот пакт стал предметом гласности, эти республики СССР преспокойно из него вышли.

История – это не только наука, это наше прошлое. Но я действительно не понимаю, что секретного в освободительной борьбе середины прошлого века. Что может быть секретным? Только агентура. Да и той уже нет. А есть только потомки.

Какова практика рассекречивания архивов? Есть срок давности. У нас срок давности не был установлен. И каждый засекреченный документ должна была рассекречивать специально созданная комиссия. Это очень медленное, трудоемкое дело. Вот почему так много засекреченных материалов.

Яна Солнцева, фото Олега Петрасюка / УНИАН