Валерий Иващенко: Я никогда не признавал своей вины и буду добиваться отмены приговора

Валерия Иващенко, бывшего и.о. министра обороны, в апреле получившего пятилетний тюремный срок, освободили от отбывания наказания, заменив его испытательным сроком в один год. Иващенко дал интервью УНИАН на следующий день после выхода из зала суда.

Иващенко зашел еще не очень твердой походкой (в СИЗО у него обострились проблемы с позвоночником) в кабинет своего адвоката Бориса Нечипоренко, опираясь на костыль. «Это не театральный реквизит, – смущенно улыбнулся он, – я хочу от него избавиться: мне стыдно даже за незначительную свою немощность. Надеюсь, это удастся благодаря усилиям врачей нашего военного госпиталя, куда я уже обратился за медицинской помощью. Им уже неоднократно удавалось поставить меня – и не только меня! – на ноги и в прямом и переносном смысле. Но, прежде чем уйти на стационарное лечение, хотел бы с вашей помощью уточнить некоторые принципиальные моменты, по которым в ряде СМИ, сразу после упомянутого решения Апелляционного  суда г. Киева, появились самые разноречивые комментарии, в том числе – и не соответствующие действительности».

Гарри Каспаров говорит, что посидеть в СИЗО – сейчас обязательный джентльменский набор для российского интеллигента. Для украинского – вроде как тоже?

Это такой жизненный опыт, который я не хотел бы получить, также, как и не желаю его получать кому-либо. Это все равно, что побывать на обратной – темной – стороне Луны.

Но, я не жалуюсь. Мне передавали книги. Правда, там освещение плохое, моя камера была в  полуподвальном помещении. Когда мои сокамерники умели играть в шахматы, то я играл в шахматы. Правда, длительное время у меня были соседи, не умевшие играть в шахматы…

Валерий Владимирович, в апреле вам был вынесен приговор, вас осудили на пять лет тюремного срока. А в августе отпустили. Как вы сами объясните, что украинский суд, который едва ли тянет на звание самого справедливого и гуманного в мире, принял такое решение?

А он и не принял справедливого решения. Справедливым может быть лишь одно – отмена приговора. Я думаю, что судьи апелляционного суда понимали надуманность и сфабрикованность этого дела. Это решение апелляционной инстанции, смягчившее приговор Печерского районного суда, основано, скорее, на человеческих эмоциях судей – чувствах гуманности или даже сострадания, жалости к человеку, безосновательно лишенного свободы, вырванного из жизни, из семьи. То есть, они поступили как люди, приняв гуманное решение, но – не как юристы, тем более – не как судьи. Поэтому ни справедливым, ни юридически выверенным и правовым это решение я не считаю. Хотя было бы нечестным лицемерием с моей стороны утверждать, что я при этом не испытал к ним (судьям апелляционного суда) чувства благодарности и признательности за предоставленную возможность выйти из-за тюремных стен, будучи противозаконно помещенным туда и проведя там фактически (без одной недели) два года.

Но, повторю, вынося это решение, перед тем всесторонне изучив все материалы дела, они должны были, следуя принципам законности и справедливости, отменить неправосудный приговор и закрыть незаконно возбужденное уголовное дело.

Но, газеты написали, что вы частично признали свою вину…

Возможно, вам неприятно слышать такое о своих коллегах по цеху, но, некоторые журналисты перекрутили (не знаю, по какой причине) мои слова. Подчеркиваю и настаиваю: я нигде и никогда не признавал своей вины – не потому, что я не хочу «признаваться», – а потому, что вины моей ни в чем (из того, в чем меня пытаются обвинять), не было и нет. И речь идет о непризнании не только вины, но и так называемых «ошибок». И об этом я также говорил неоднократно. Я могу говорить о некотором упущении, скорее оплошности (о которой я говорил и ранее, еще в ходе досудебного следствия, и которая не имеет никаких правовых последствий) – лишь как о неиспользованной дополнительной «перестраховке», ничем, кстати, не предписанной. Имеется в виду, что поставив согласующую подпись на титульном листе проекта плана санации ГП «ФСМЗ» – а перед тем внеся в текст проекта собственноручно написанное дополнение, на стр. 58, – я не сделал приписку, примечание, что согласовано «с учетом дополнения, внесенного на стр. 58».

Давайте разъясним это читателю, который не знает деталей. Вас обвинили, что вы подписали промежуточный документ, который дал зеленый свет приватизации объектов Феодосийского судомеханического завода. Правильно?

Нет. Я не давал разрешения  приватизировать или продавать какие-либо объекты этого предприятия. Для этого нужны специальные решения.

В период моего руководства министерством Феодосийский судомеханический завод находился в процессе банкротства, хозяйственным судом АРК был назначен управляющий санацией этого предприятия. Законодательством предусмотрено, что данное лицо должно разработать проект плана санации, согласовать его с министерством, в сфере управления которого пребывает это предприятие (в данном случае – Министерством обороны), затем одобрить его в комитете кредиторов. После этого управляющий санацией должен представить проект плана в Хозяйственный суд на утверждение, который, всесторонне и полно изучив его, своим решением об утверждении и дает «зеленый свет» на реализацию утвержденного плана как официального документа. И лишь тогда можно говорить о дальнейшей реализации мероприятий, предусмотренных планом.

Что касается упомянутого дополнения к плану, внесенного на 58 странице, то оно предписывало – после того, как план вместе с этим дополнением был утвержден судом – что дальнейшие  процедуры по отчуждению и реализации имущества завода должны проводиться в соответствии с постановлением Кабинета Министров Украины №803 от 2007 года, определяющим, что для продажи каждого конкретного объекта государственной собственности нужно отдельное разрешение органа управления имуществом (министерства), к тому же, согласованное с Фондом госимущества.

В Минобороны могли дать такое дополнительное разрешение на продажу того или иного объекта – оформленное в установленном порядке и обязательно согласованное с Фондом госимущества Украины, или отказать в разрешении. То есть, в Минобороны принимали бы отдельное решение по каждому конкретному объекту, причем такое решение должно иметь форму официального документа, с соответствующими регистрационными реквизитами.

То есть, вы таким образом поставили «фильтр», не дающий права на продажу объектов?

Совершенно верно – «фильтр», препятствие незаконной продаже. Единственно, что следовало бы при этом сделать (как я уже говорил ранее) – на первой, титульной, странице плана, рядом со своей подписью произвести  запись: «Согласовано с учетом дополнений на 58-й странице». Это не обязательно, это не является нормативным требованием. Но зная (уже сегодня), какие в последующем действия совершал управляющий санации, эта «перестраховочная» мера, вероятно, исключила бы возможность с его стороны обманным путем скрыть наличие внесенных в проект плана дополнений при рассмотрении его комитетом кредиторов, хозяйственным судом и особенно – при продаже на бирже имущества завода.

Как стало известно в ходе расследования уголовного дела, управляющий санацией Михеев везде, в упомянутых инстанциях, предъявлял только титульный лист плана санации.

Как бы выглядит все убедительно. А вот Анатолий Гриценко говорил, что вы пострадали, поскольку один депутат БЮТ, которому перешли объекты собственности, на заседании коллегии министерства на вас надавил и вы подписали этот план санации.

Я не могу этого сказать, что на меня кто-то надавил. Меня убеждали, что, поскольку прошел почти год после начала процедуры санации завода, а план санации так и не подготовлен (не утвержден), то кредиторы вправе начать в хозяйственном суде процедуру ликвидации предприятия. И, действительно, это возможно в соответствии с Законом Украины «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом». В этом случае предприятие будет ликвидировано. Считаю, что в условиях цейтнота я нашел правильное промежуточное решение: и план санации утвержден, и благодаря внесенным дополнениям исключаются несанкционированные действия тех, кто захочет реализовывать объекты государственной собственности. В план внесено условие (закрепленное решением хозяйственного суда, утвердившего этот план), что отчуждение имущества предприятия следует проводить в соответствии с постановлением правительства, утвердившим порядок отчуждения объектов государственной собственности. В нем зафиксировано, что перед отчуждением объекта госсобственности тот, кто это совершает, должен обратиться за разрешением в орган управления этим имуществом (в данном случае Минобороны) – и получить его, прежде чем приступит к отчуждению имущества.

Но потом, говорят, это имущество, точнее, причалы завода, были недорого проданы депутату БЮТа.

Из материалов уголовного дела я узнал, что они были проданы предприятию ООО «Авиа-Инвест». Кто в этом «предприятии» учредители и с кем они связаны, следствие не выясняло, поэтому и я не могу знать, так как этого нет в материалах дела.

Говорят, что у причалов уже новые, бело-голубые, собственники.

Мне это не известно. Насколько я знаю, все ранее проданное  имущество ГП «ФСМЗ» возвращено по решениям судов (включая Высший хозяйственный суд Украины) в собственность государства.

Есть две версии, почему против вас возбудили дело. Первая версия – что вас заказали менеджеры бывшего Министра обороны Еханурова, вторая – что вы «попали под горячую руку» нынешней власти, которая старательно искала недочеты всех министров Тимошенко. Какая из них правильная?

Тут обе версии правдивы. Намерения людей, «заказавших» меня, совпали с политической конъюнктурой момента, когда был провозглашен лозунг о борьбе с коррупцией среди высших должностных лиц (особенно – из числа ушедшего правительства). Вот они и воспользовались этим, сфабриковав против меня дело, которое в условиях настоящего правосудия не просуществовало бы и одного дня.

Скажите, а как оказалось, что Вам в суде была оказана такая международная поддержка?

Как вы, вероятно, знаете, – и не  только в суде. Я уже многократно говорил, что где бы, на каких должностях я не работал, не служил, я честно, добросовестно, безупречно выполнял свой долг – как офицер, давший присягу на верность своему Отечеству, в дальнейшем – как государственный служащий. Мои коллеги, друзья, соратники, партнеры, как в Украине, так за ее пределами, с которыми мне приходилось решать самые сложные, важные задачи (в тех сферах, где я работал), хорошо знали и знают меня как честного человека с высокой, незапятнаной репутацией.

Будьте уверены, если бы они хоть на минуту засомневались в моей порядочности, чести, если бы могли допустить, что я способен на недостойные, а, тем более, противозаконные поступки, – не было бы и малой толики той поддержки, которую я ощущал, получал от своих и украинских, и зарубежных друзей.

Не было бы обращений на имя Президента Украины от людей – граждан нашей страны, не убоявшихся поставить свои подписи в мою поддержку: и широко известных, очень уважаемых в Украине и за ее пределами, и – находящихся на военной и государственной службе, и просто моих друзей и обычных честных, знающих меня, сослуживцев, знакомых.

Не было бы поддержки со стороны моих друзей, коллег из международных организаций, стран Европы и Америки, России, Китая. Это – правда, и правда также – то, что они не сомневаются в моей невиновности и уверены в неправедности того, что совершили и пока продолжают совершать со мной, с моим добрым именем, с моей семьей, моими родными и близкими людьми.

Каковы ваши дальнейшие действия?

Будем подавать кассационную жалобу. Произошедшее событие – решение апелляционного суда – бесспорно, очень важно – лично для меня, для моей семьи – и теперь, прежде всего, восстановив подорванное здоровье, с новыми силами продолжим борьбу за торжество справедливости и закона.

Беседовала Лана Самохвалова

УНИАН в Google News