Заявления турецкого премьера Реджепа Эрдогана о возможной переориентации с ЕС на ШОС можно рассматривать не только как давление на страны Евросоюза, но и как попытку Анкары монополизировать роль ключевого коммуникатора между Западом и Востоком.
На фоне продолжающегося расширения ЕС на Балканы и дальнейших поисков форм интеграции для стран «Восточного партнерства», Турция инициирует новую геополитическую игру в регионе. Ее цель – сохранение глубокого партнерства с НАТО (в первую очередь, ориентация на США и Великобританию), сохранение курса на развитие отношений с ЕС и, самое главное, расширение влияния на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Участие в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), даже на уровне наблюдателя, позволит Турции укрепить свое экономическое присутствие и политические позиции в центральноазиатских странах, в то время как регион стремительно движется в орбиту интересов Китая.
Предпосылки для роста геополитического аппетита Турции имеются. Частично они состоят в стабильном экономическом росте – около 3% увеличения ВВП в 2012 году, прогноз роста экономики страны на 4-5% в этом году. По информации Всемирного банка, в период с 2009 по 2011 год в турецкой экономике произошел рост ВВП с 614,6 млрд. дол. до 775 млрд. дол. Турецким экспортерам необходимы новые рынки, кризис в еврозоне лишь усиливает эту потребность. Цивилизационно, культурно и конфессионально близкие страны Центральной Азии с их нефтегазовыми доходами могут составить столь необходимую альтернативу европейским потребителям.
Вторая предпосылка носит геополитический характер. На фоне переформатирования под влиянием США региона Северной Африки и Большого Ближнего востока, интересы Турции оказались в зоне прямого риска. Вплоть до того, что республике грозит частичная потеря территорий в случае реализации американского проекта оформления «государства Курдистан». На данный момент, турецкие соседи на юге и востоке охвачены войной и готовы экспортировать в Турцию целый «букет» различных рисков. Это и нестабильный Ирак с неподконтрольными Багдаду курдскими территориями на границе с Турцией, погрузившаяся в гражданскую войну Сирия и Иран с ядерными амбициями, который в любой момент может стать «пороховой бочкой» регионального конфликта с непредсказуемыми последствиями. В такой ситуации статичное наблюдение за развитием событий для Турции будет означать потерю влияния (в том числе экономического) не только в регионе, но и возрастание напряжения на собственных территориях в связи с курдским вопросом. Более того, без геополитической активности и выработки под себя новых форматов взаимодействия с ЕС, Россией и США, Турция будет не в состоянии реализовать свою энергетическую стратегию, состоящую в превращении страны в монопольного транзитера нефтегазовых потоков из Центральной Азии, частично Ближнего Востока и России, на рынки стран ЕС.
Заявления премьера Турции Реджепа Эрдогана о возможной переориентации с ЕС на ШОС, а также получение в последней статуса «партнера по диалогу» с намерениями получения статуса страны-наблюдателя отчасти является прямым политическим шантажом Евросоюза. В Брюсселе это понимают, но позволить Турции уйти слишком далеко на Восток не могут. Соответственно завуалированные заявления Франции о возможности пересмотра возражений против турецкой интеграции в ЕС – прямая реакция на демарш Эрдогана.
В то же время, за жесткими заявлениями турецкого премьера последовало выступление президента Абдуллы Гюля, утверждающего о невозможности превращения ШОС в альтернативу ЕС для Анкары. Маловероятность получения Турцией полноценного статуса члена в ШОС очевидна и для США, и для Евросоюза и для самих стран-членов ШОС. Страну-частницу НАТО не смогут принять в свой круг ни страны ОДКБ, ни Китай, ни другие потенциальные кандидаты в ШОС, как например, Индия. Но, скорее всего, целью Турции является не членство в ШОС, а именно статус наблюдателя с возможностью монополизации политической коммуникации многих стран ШОС с ЕС и США.
Анкара, используя методы «мягкой силы» (например, через запуск геополитического проекта «Тюркского союза»), сможет ослабить влияние России и Китая в регионе Центральной Азии. Это именно то совпадение интересов, которое устроит и Турцию, и США, и ЕС. Расширение геополитической роли Анкары особо актуально в связи с заявленным выходом США из Афганистана. Не сложно догадаться, кого Вашингтон попытается сделать главным ответственным за «афганскую стабильность».
С другой стороны, проект Большой Европы от Дублина до Владивостока тоже никто не отменял (последнее подтверждение – в новой Концепции внешней политики России). В этой связи Турция может сыграть уникальную стабилизирующую роль в центральной части Евразии. Никто не может отрицать, что в течение следующего десятилетия мир может ожидать новая волна глобализации через укрупнение регионов. В этом контексте Турция уже готовит свои позиции и инициативы.
Для Украины отношения с Турцией являются острым напоминанием о низкоэффективной внешней политике по отношению к сильному соседу. Недавняя попытка наладить более тесное взаимодействие закончилась не совсем удачно, подтверждением чему может служить очередное заявление о неготовности Анкары пропускать танкеры с СПГ для будущего украинского терминала под Одессой. Турция снова предлагает переговоры, затягивая реальное развитие совместных проектов. В то же время, Киев и Анкара могли бы синхронизировать усилия на многих направлениях: в проектах по доставке каспийского газа в ЕС, в совместной нефтегазовой разработке черноморского шельфа и добыче сланцевого газа, в сближении позиций по газовым переговорам с Россией (в части необходимости снижения цены на российский газ), в выработке общих подходов относительно интеграции в ЕС.
Нынешняя геополитическая игра Турции в контексте интеграции в ЕС и ШОС также имеет плюсы для Украины. В первую очередь, произойдет вынужденное обновление стратегии ЕС относительно расширения на восток (Турция и страны Восточного партнерства). Политическую карту необходимости принятия Турции в ЕС может разыграть канцлер Германии Ангела Меркель на осенних выборах в Бундестаг. Это в целом создаст благоприятный фон, в том числе, и для подписания Соглашения об Ассоциации между ЕС и Украиной. В случае же нового жесткого интеграционного отказа Турции со стороны Брюсселя, Украина может разыграть роль основного форпоста ЕС на Востоке между Россией и Турцией. В любом случае, новая геополитическая динамика в результате турецких инициатив открывает и новые возможности для Украины. Главное – их своевременно использовать.
