Об этом пишет Хаснаин Казим в статье "Смерть демократии", опубликованной на сайте издания Der Spiegel.
После попытки переворота в Турции на три месяца введено чрезвычайное положение. Прошло совсем мало времени, и мне стали приходить десятки писем от семьи, друзей и читателей. "Я так рада, что ты больше не живешь в Стамбуле", - пишет подруга. "Хорошо, что Вы в безопасности", - написал читатель. Я четыре месяца живу в Вене, после трех лет в Стамбуле. И хотя читатели правы, но эти письма вызывают у меня грусть. Потому что теперь жить не в Турции считается счастьем.
Читайте такжеВ Турции приостанавливают действие Европейской конвенции по правам человека
Мое сердце обливается кровью. Потому что Турция могла бы быть веселой, красочной страной, с ее культурным разнообразием, красивыми городами, невероятными пляжами, потрясающими пейзажами с оливковыми рощами и горами и, особенно, ее многочисленными добрыми людьми. Она могла бы быть процветающей страной. У нее есть люди, ресурсы, потенциал.
Я понял, что человек, любящий Турцию, должен уметь переносить страдания. Это качество необходимо уже давно, а не только после недавнего драматичного поворота событий в стране. Весь мир мог убедиться в этом еще во время протестов в парке Гези летом 2013 года, когда люди из всех слоев общества выступили против авторитаризма Реджепа Тайипа Эрдогана, и за это в них стреляли, их избили и посадили в тюрьмы.
Призывы совершать доносы
В январе, когда я еще жил в Стамбуле, террорист-смертник взорвал себя в группе немецких туристов на площади между Голубой мечетью и собором Святой Софии. Я был шокирован. Я бывал там каждые пару недель, это мирное, красивое место.
Через неделю после моего отъезда, в марте, террорист взорвал свой жилет, наполненный взрывчаткой, на главной торговой улице Стамбула Истикляль Каддези. Это произошло в нескольких сотнях метров от моей старой квартиры, на месте, которое я проходил почти каждый день. Мне пришли первые письма: "Слава Богу, что ты там больше не живешь!"
Читайте такжеПарламент Турции одобрил закон о режиме чрезвычайного положения
В июне, предположительно, сторонник ИГ устроил кровавую бойню в аэропорту Ататюрка в Стамбуле. Чаще всего я улетал именно из этого аэропорта, и здесь же чаще всего приземлялся. Снова письма: "Хорошо, что Вы не в Стамбуле".
Теперь несостоявшийся путч, а затем три месяца чрезвычайного положения. Что это, если не бесстыдное очищение пути от всех противников и критиков Эрдогана. До сих пор президент, который непременно хочет ввести президентскую демократию, и поэтому требует изменить конституцию, выбирал авторитарное правление. Теперь у него появляются черты диктатора. Конечно, мы будем соблюдать принцип верховенства права и укреплять демократию, обещает он.
На самом деле, это выглядит примерно так: в Интернете людей просят сообщать о подозреваемых. На первый взгляд, правительство имеет в виду всех тех, кто положительно отзывается об организаторах переворота, но эта акция в действительности направлена против всех критиков Эрдогана и его партии ПСР. Доносы – теперь часть политики турецкого правительства.
Эрдоган хочет власти – без протестов, без компромиссов
После каждой новости люди говорили себе: Совершенно точно, Эрдоган этого не сделает, он не осмелится, дальше он не пойдет! Но турецкое правительство доказало, что ситуация может быть еще хуже. Они принимали самые разные меры: все больше ограничений на потребление алкоголя; запрет на красную помаду для стюардесс авиакомпании Turkish Airlines; разделение студентов в общежитиях; блокирование новостных сайтов; запрет гей-парада в Стамбуле; замена целых редакций; увольнение судей, прокуроров и сотрудников полиции, которые расследуют обвинения в коррупции против членов правительства; обвинения против обычных людей, которые опубликовали что-то смешное про президента и теперь должны отвечать перед судом за оскорбление; сознательное разжигание гражданской войны на юго-востоке, чтобы позиционировать себя сильной властью, способной защитить; и теперь увольнение и притеснение тысяч людей, которые по каким-то критериям были определены в категорию критиков.
Последовательность этих действий прозрачна, примитивна и печальна: Эрдоган хочет власти, без протестов, без рассуждений, без компромиссов. Он думает, что если был избран президентом 52% голосов, то теперь у него стопроцентная власть, и он больше ни с кем не должен считаться. Эрдоган никогда не понимал, что демократия не ограничивается проведением выборов, это также множество принципов, таких как разделение властей, свобода прессы и мнения, независимость судебной системы и многое другое.
Эрдоган жаждет культа своей личности. Он хочет, чтобы люди прославляли его, приветствовали и падали к его ногам. Именно так он понимает уважение. Когда его поклонники кричат ему: "Одно слово от тебя, и мы убьем! Одно слово от тебя, и мы умрем!" или даже, как недавно в Стамбуле, в общественном месте: "Я просто волос на твоей заднице", Эрдоган не призывает их одуматься, нет, он улыбается им по-отечески, он польщен и хвалит их за лояльность. У такого общества не только политические, но и психологические проблемы.
В Турции царит атмосфера страха. Никто не осмеливается критиковать Эрдогана. Многие думают о том, чтобы уехать из страны. Немецкие друзья, которые живут в Стамбуле, и сейчас находятся в Германии в отпуске, отложили свое возвращение на неопределенный срок. Турецкие друзья спрашивают о перспективах трудоустройства за границей и о том, как получить визу и разрешение на работу. Гостиницы, рестораны, магазины пустуют. Кто сейчас поедет в Турцию? Сила одного очень дорого обходится остальным.
Турецкий народ в большей степени был против военного переворота. Он проявил демократическое понимание. Но теперь Эрдоган и исламисты обернули такое развитие событий себе на пользу. Выкрики "Аллах акбар" – теперь вездесущий боевой клич, муэдзины обеспечивают музыкальное сопровождение. Политический ислам в Турции стремится избавиться от лаицизма, инициированного Ататюрком. На наших глазах там умирает демократия. Или то, что от нее осталось. Мир просто наблюдает. И мне грустно от того, что я должен радоваться, что не живу в Турции.
