REUTERS

Об этом пишет Мэри Дежевски в своей статье «Грексита, возможно, избежали, но раскол в Европе растет», опубликованной на сайте газеты The Guardian.

Когда европейские лидеры вышли после более чем 16 часов переговоров, чтобы объявить о сделке, которая сохранит Грецию в еврозоне, выделялись три элемента. Первый – сонный вид почти всех, кто вышел на сцену, что вполне понятно, так как переговоры, которые были запланированы на несколько часов, длились всю ночь.

Вторым было отсутствие на официальных пресс-конференциях человека, который, можно сказать, был виновником всех бед, - премьер-министра Греции Алексиса Ципраса. Он говорил с журналистами неформально немного позже. Но тогда было ясно, что символизм не лгал.

Видео дня
REUTERS

Хотя она сформулирована достаточно осторожными фразами, учитывает голоса в греческом парламенте и предполагает то, что фонд приватизации будет базироваться в стране, а не – как первоначально было предложено – за рубежом, достигнутая договоренность лишает Грецию огромной доли ее суверенитета. Это, может быть, не совсем «переворот», который многократно упоминали ночью, но – до тех пор, пока греческий парламент не перестанет препятствовать в ближайшие дни – Греция больше не хозяин своей судьбы.

И третьим ярким элементом было повторное использование лидерами ЕС слов «доверие» и – еще более знакового – «единодушие». Необходимость доверия легко объяснить: Германию, в частности, но не исключительно, неоднократно подводила Греция и ее неспособность занять твердую позицию в прошлом. Ангела Меркель решила, что это не должно повториться, и находилась под давлением со стороны общественного мнения и собственных депутатов, поскольку должна была вернуться с «железными» гарантиями.

Акцент на единодушии – президента Совета ЕС Дональда Туска и президента комиссии Жана-Клода Юнкера, среди прочих, был более красноречив. Официальные и кулуарные заявления до и во время ночных переговоров выдали разногласия, которые выходят далеко за рамки многолетнего поединка между Берлином и Афинами. Финляндия - которая, как правило, предпочитает очень мягкий подход дипломатии ЕС – публично поддержала жесткий подход Германии, как и Словакия, еще одна, как правило, тихая страна еврозоны.

REUTERS

Гораздо более значительными, однако, были различия, которые появились между Германией и Францией. До прошлой ночи Ангела Меркель и Франсуа Олланд почти героически пытались выступать единым фронтом, посещая столицы друг друга для подготовительных переговоров, перед почти каждым потенциально спорным обсуждением Греции в ЕС. Меркель – закоренелый правоцентрист и убежденный сторонник устойчивой валюты, и Олланд – во многом старомодный французский социалист, менее симпатизирующий «строгой экономии»; между ними всегда были возможны различия в акцентах, но лидеры двух стран оценили опасность раскола в самом сердце еврозоны и были очень осторожны, чтобы не показать этого.

Южные страны сталкиваются с кризисом из-за беженцев, которые пересекают Средиземное море; Франция приняла решение о частичном возвращении в Африку, в качестве побочного эффекта хаоса в Ливии. Страны на севере, и особенно на востоке, вновь опасаются России, после событий в Украине, но их опасения не вполне разделяют «новые» европейцы дальше на юг, которые больше озабочены своими экономическими потерями от санкций против России.«Единогласное» соглашение сегодня утром, казалось бы, предотвратило опасность открытого раскола в сердце Европы, наряду с риском грексита. Но напряженность остается, не только потому, что философские инстинкты в северной и южной Европе по таким вопросам, как задолженность, настолько различны, а потому, что в регионе восстанавливается старомодная геополитика, которая тянет в противоположных направлениях даже давних членов ЕС.

REUTERS

Внезапно страны ЕС начали смотреть в различных и вызывающих разногласия направлениях. Однако, до сих пор франко-германский альянс оставался стабильным, а союз, в том числе единая валюта, - без изменений. Прошлой ночью было возможно, только мимолетно, почувствовать опасности, которые поджидают, если центр не удержится.