В статье Хеллин Сапински под названием «Мечта о мире в Украине», опубликованной на сайте австрийской газеты Die Presse, пишется о том, что согласованный режим прекращения огня в Украине не соблюдается – по-прежнему. Тем не менее, растет оптимизм, по крайней мере, у Екатерины Шкель и Евгения Монастырского. Двух ребят из Донецка и Луганска. Его схватили сепаратисты, допрашивали и подвергли пыткам, она потеряла отца в результате боевых действий на своей родине. «События превращают многих в циников», говорит Монастырский. Но они не сдаются, надеются на скорое молчание пулеметов и справедливые выборы.
«Это было в пятницу 13 июня 2014 года в Луганске», говорит 22-летний парень. «Я как раз встречался с друзьями, мы дискутировали и возвращались домой из кафе». Внезапно, перед ними остановился автомобиль. Из него вышли трое мужчин и потребовали документы. Друзья их предъявили. «Садитесь», сказали они. «Они назвали нас провокаторами, шпионами». Монастырский только получил степень бакалавра по истории. «Мы не пьяны, и не нарушили никаких законов», кричал он бойцам. Напрасно.
На друзей направили автомат Калашникова, и они сели в машину. В штабе сепаратистов их разделили, допрашивали, пытали. «Они били нас прикладами АК-47», говорит стипендиат. «Нам пришлось вытирать кровь – людей, которые погибли в результате попадания бомбы». Два дня спустя, один из бойцов подошел к Монастырскому: «Они называли его «Русский», у него на руке был российский отличительный знак». На третий день их отпустили. «Мы действительно выжили», сказал парень, «мы поздравляем друг друга с днем рождения».
Отцу Катерины Шкель так не повезло. «Однажды он просто не вернулся домой с работы», вспоминает 19-летняя девушка. Она была в это время в Киеве, где изучает биотехнологии. «Это было днем раньше, чем я хотела навестить моих родителей, дома в Донецке», говорит она. Все утро мать пыталась дозвониться мужу, но он не брал трубку. Прошло несколько дней. «Мы надеялись, что его просто схватили, как Евгения».
Но вышло иначе. «Две недели спустя, его тело было найдено наряду с другими мертвыми в ямах заброшенной шахты», говорит Шкель. Ее голос дрожит. «Это было ужасно». Ее мать впала в тяжелую депрессию. Тем не менее, студентка не хочет сдаваться. «Мне 19 лет, я могу сводить концы с концами, даже если жизнь становится очень сложной».
Россияне и украинцы за одним столом
Вопросов о вине Шкель не задает. «Меня не интересует позиция русских, также, как Вопросов о вине Шкель не задает. «Меня не интересует позиция россиян, также как позиция украинцев», снова подчеркивает она твердым голосом. «Я ученый, и хочу видеть мир нейтральным». Конкретно: свободным от предрассудков. «Может быть, я идеалистка, но у меня есть мечта», говорит она. И она о мире на родине. Она хочет снова гулять по Донецку без страха. В настоящее время многие жители держатся подальше от открытых улиц, потому что слишком велика опасность попадания снайперов.
«Я думаю, что в один прекрасный день будет возможно, что россияне и украинцы сядут за один стол и будут разговаривать друг с другом», говорит она. А тем временем, она хочет продолжать учебу и однажды открыть учреждение, которое позволит детям из бедных семей учиться в университете – «если бы я не получила стипендию, я бы тоже не смогла учиться».
