Оксана Дмитриева: "Многие боятся стать донорами. А бояться нужно другого – что кому-то из ваших близких может понадобиться трансплантация"

Замглавы комитета Верховной Рады по вопросам здоровья нации, народный депутат от "Слуги народа" Оксана Дмитриева в интервью УНИАН рассказала о планах построения национальной системы трансплантации и о том, как операции по пересадке органов будут проходить в стране в будущем году. Законопроект №2457, вносящий изменения в действующий закон о трансплантации, народные депутаты подержали в первом чтении 326 голосами.

Спасибо коллегам, которые поддержали меня и законопроект. Это говорит о том, что люди ждут развертывания системы трансплантации, о которой мы говорим.

Знаете, на днях подошел коллега с вопросом: «Оксана, когда прекратим отправлять сумасшедшие деньги за лечение наших граждан за границу, а начнем делать операции по трансплантации в Украине?» Этим мы и занимаемся, пытаясь развить систему трансплантации. Поэтому надеюсь на поддержку законопроекта и во втором чтении.

И это позволит построить национальную систему трансплантации?

Вы правильно акцентировали, сказав о системе. Ведь в нашей стране проводят трансплантации, но работающей от начала до конца системы нет. Чтобы изменить это, мы подготовили и внесли правки в законопроект еще к первому чтению.

Давайте уточним, если парламент поддерживает законопроект во втором чтении, наши граждане больше не будут вынуждены ехать за границу ради операций по пересадке органов?

Около пяти тысяч человек в нашей стране нуждаются в трансплантации. Это страшная цифра. Поэтому не можем сказать, что с первого января сразу прекратим отправлять пациентов лечиться за границу. Однако, с развертыванием системы трансплантации в нашей стране, все меньше людей будут вынуждены ехать в другие страны и становиться в очередь на операции по пересадке органа.

Но и сейчас не так уж много нуждающихся в пересадке попадают в государственную программу «Лечение граждан Украины за рубежом».

Да, к сожалению, мы ежегодно отправляем на лечение за границу около двухсот-трехсот людей, при потребности в пять тысяч. Поэтому и нужна система в Украине, ведь у нас число оперируемых будет намного больше. А выделяемые на лечение за рубежом средства сможем перенаправлять на закупку оборудования, подготовку специалистов, на операции для наших граждан.

Знаю, что цена за операции по пересадке органов в Украине намного ниже, чем за рубежом. Уточните, насколько?

Стоимость пересадки сердца за границей – от ста двадцати тысяч евро. У нас это будет стоить, как минимум, вдвое дешевле. Условно говоря, одно пересаженное сердце за рубежом – это точно два пересаженных сердца в Украине. Кроме всего прочего, как говорят наши кардиохирурги, пересадка сердца не является самой сложной операцией. Есть гораздо более сложные кардиохирургические операции (наши хирурги их тоже делают), например, расслаивающая аневризма, летальность при которой составляет девяносто процентов. Сейчас клиники со всей Украины подали просчеты в Национальную службу здоровья, где должны определить среднюю стоимость.

По мнению депутата, действующий закон о транспланталогии неработающий / фото УНИАН

Какие принципиальные правки нужно внести в законопроект ко второму чтению?

Принципиальные положения мы прописали и отрегулировали еще к первому чтению (готовились днями и ночами около трех месяцев), чтобы этим законопроектом можно было запустить систему трансплантации, внеся коррективы в действующий закон о трансплантации. Он, кстати, не хороший и неплохой – просто неработающий. Поэтому речь идет, в большинстве своем, о технических правках, уточнениях в формулировках и названиях. Например, «учреждение» заменить на «учреждение здравоохранения».

Чем рискуем, если депутаты не поддержат законопроект?

Самый страшный риск – это повторная блокировка всей трансплантации в стране, даже родственной. Напомню, что в начале этого года такое уже было, ведь вступивший в силу закон требовал обязательного использования Единой государственной информационной системы трансплантации (ЕГИСТ), которая у нас пока не запущена. Фактически, все операции оказались вне закона, пока использование ЕГИСТ не отстрочили до первого января 2020-го.

Чтобы снова не заблокировать трансплантацию, своим законопроектом мы предлагаем отсрочить начало полноценного запуска ЕГИСТ для пользования до 2021 года. Очень важно срочно проголосовать законопроект в этом году, чтобы дать шанс на жизнь для тех украинцев, которым нужна пересадка органа.  Этот месседж нужно донести до всех в Верховной Раде. Поэтому надеюсь на благоразумие коллег.

Также в законопроекте мы разделили Государственную информационную систему сопровождения трансплантации на органную и систему трансплантации костного мозга. Ведь это разные информационные базы и системы трансплантации. В системе трансплантации костного мозга мы для реципиента ищем донора стволовых клеток, согласно многим критериям подбора. Донор ищется в тех странах, с которыми у нас будут заключены договора. А в органной трансплантации уже к донору подбираем реципиентов, которые нуждаются в органах.

На данный момент какая ситуация с ЕГИСТ? Тестирование уже началось?

Смотрите, есть указ президента о том, что с первого апреля 2020 года мы должны запустить информационную систему трансплантации. Но мы не хотим быть популистами и, при возникновении нюансов, вновь умолять Верховную Раду проголосовать за отсрочку. Поэтому прописали в законопроекте, что Единая информационная система трансплантация будет обязательна для пользования с 2021 года. И к тому моменту все должно работать четко и слаженно. Ведь говорим о человеческих жизнях. Это безумно важно!

Как отметила нардеп, за последний год в Украине не проведи ни одной неродственной трансплантации / фото УНИАН

Вместе с тем, с первого апреля будущего года начинаем работу ЕГИСТ в тестовом режиме. Будем отрабатывать все возможные нюансы и технические погрешности.

Сейчас началось разворачивание и наполнение системы. Это тоже колоссальный процесс, ведь предусмотрена целая система реестров. Причем, по итогу, ЕГИСТ должен сам находить пару донор-реципиент. Соответственно, важно прописать правильные критерии поиска и подбора. И делать это должны не мы с вами, а врачи. Ведь это им потом работать с массивом данных. Поэтому тестирование Минздрав начинает именно с первого апреля, а пока готовится.

А как операции по пересадке органов проходят и будут проходить в будущем году, пока еще не будет использоваться ЕГИСТ?

Также, как было до этого. Трансплантация у нас не останавливалась, все врачи знают, по какому протоколу нужно работать. Мы его сейчас не трогаем. А тестирование будет идти параллельно.

На данный момент в стране проходят только операции от родственных доноров или есть и посмертное донорство?

За последний год не было проведено ни одной неродственной трансплантации. Нашей системой хотим запустить как раз неродственную трансплантацию.

А почему сейчас у нас нет операций от неродственных доноров? Из-за отсутствия реестров?

Да, но это не основной показатель. Понимаете, для родственного донорства достаточно согласия родственника и все. А в операциях в результате посмертного донорства, врачи в нашей стране даже не хотят пока участвовать.

Допустим, сначала родственники донора после его биологической смерти согласились на пересадку его органа. Но потом, через время, приходят к врачу с претензиями или вопросами: «А вдруг моего родственника можно было спасти?» Хотя пациента нельзя просто так сделать донором органов, если не установлена смерть мозга. Поэтому, еще готовясь к первому чтению, мы предусмотрели ряд предохранителей для врачей и пациентов. Чтобы наше население перестало бояться трансплантации и не связывало ее со страшным словом «геноцид» и массовыми убийствами. Мы прописали, что устанавливать смерть мозга будет не один врач, а консилиум врачей.

"Врачи не хотят брать на себя ответственность, проводя операции от посмертного донорства", - Оксана Дмитриева / фото УНИАН

Опять-таки, отмечу для понимания, что существует порядок постановки диагноза «смерть мозга». Для этого необходимо специальное оборудование, необходимые исследования проводятся несколько раз, это может длиться часами. И если в процессе врачи видят, что пациента можно реанимировать, то вопрос о его потенциальном донорстве автоматически снимается. Если же серия обследований не показывает никаких жизненных показателей пациента и консилиум это фиксирует, устанавливается смерть мозга.

Затем данные передаются трансплант-координатору, который заносит их в нашу информационную систему, цикл продолжается. Но всего этого, на сегодняшний день, нет, и врачи не хотят брать на себя ответственность, проводя операции от посмертного донорства.

Неужели в каждом учреждении здравоохранения, где могут проводить операции по трансплантации, нужно будет создать консилиум?

Наши планы на далекое будущее предполагают, что консилиумы созданы во всех трансплантационных центрах. Но сейчас даже не все больницы оснащены оборудованием для постановки диагноза «смерть мозга». Кроме того, в консилиуме должны быть определенные специалисты, со стажем работы. Поэтому в законопроекте прописали создание выездных бригад. Допустим, в какой-то районной больнице появился пациент-потенциальной донор, а оборудования для постановки диагноза там нет. Значит, туда отправляется консилиум врачей с оборудованием и проводит постановку диагноза.

Какая роль трансплант-координатора, он участник консилиума?

Нет, он координатор всего цикла в системе трансплантации, который вносит данные в ЕГИСТ.

Поскольку отодвигаем обязательное пользование ЕГИСТ до 2021 года, трансплант-координаторы в будущем году будут работать?

На самом деле, на трансплант-координаторах лежит колоссальная ответственность, в том числе, общение с родственниками потенциального донора. Конечно, их основная функция требует запущенного ЕГИСТ, но приступят они к работе с первого апреля, когда начнется тестирование системы.

Много путаницы и манипуляций всегда вызывает вопрос о презумпции согласия и презумпции несогласия на донорство. Что подразумевает законопроект?

Смотрите, на сегодняшний день в стране действует презумпция несогласия. Это значит, что изначально все не согласны быть донорами после биологической смерти. Мы не стали этого менять.

Наш законопроект подразумевает, что после постановки диагноза «смерть мозга», сначала проверяется, сообщал ли человек при жизни о согласии на донорство. Если согласия нет, то трансплант-координатор идет общаться с его родственниками об этом. Если они согласились на донорство, информация вносится в ЕГИСТ, и система подбирает пару донор-реципиент. До внесения информации о согласии в базу, мы не сможем подобрать пару. То есть, подчеркну, что трансплантация – это добровольно.

А вдруг родственники дали согласие, но подходящий реципиент не найден?

Чтобы среди пяти тысяч нуждающихся не подошел орган? Хотя тут могут быть дополнительные обстоятельства. К примеру, анализы потенциального донора показали заболевания, из-за которых донорство невозможно.

"Человек должен сообщить о желании стать донором после смерти родственникам", - Оксана Дмитриева / фото УНИАН

Что сегодня делать человеку, который хочет стать донором после биологической смерти? Пока у нас еще нет работающего ЕГИСТ.

Это вопрос, над которым тоже работаем. Некоторые записывают видеообращения о готовности быть донором (как сделал Тодуров). Есть общественная организация idonor. Но, в первую очередь, человек должен сообщить о желании стать донором после своей смерти родственникам. А в последующем у нас будет система.

Ранее Минздрав сообщал, что пилотный проект разворачивания системы трансплантации планируется внедрять на уровне Киевского трансплантационного округа. Планы не изменились?

Да. Чтобы проверить работу ЕГИСТ, трансплант-координаторов, логистику (время на забор органов, переезд и транспортировку). Нужно все четко просчитать, чтобы расписать принципы работы другим центрам трансплантации по всей Украине. Но это не значит, что, к примеру, в Запорожье не могут провести трансплантацию.

Также сообщалось, что определены три центра трансплантации – Институт им. Шалимова, Институт им. Амосова и Институт сердца – в которых планируют проводить операции по пересадке органов.

Да, операции в Киеве будут проходить в этих центрах. А забор органов будет проводиться по всей области. Но, повторюсь, что на законном уровне мы даем возможность не бояться делать операции в регионах, в том же Львове или Запорожье. Более того, у нас врачи в регионах реально работают на собственном альтруизме, давным-давно у себя в клиниках трансплант-координаторов обучили.

Предусмотрена ли на будущий год государственная финансовая поддержка региональным центрам, готовым развивать трансплантацию?

Поскольку наш пилотный проект будет апробироваться в Киеве и области, то выделенные на трансплантологию в Украине 112 миллионов гривен пойдут сюда. Но недавно в городе Ковеле провели трансплантацию – смогли справиться самостоятельно.

Вообще, что касается финансирования для регионов, то очень надеемся на присоединение Национальной службы здоровья во втором полугодии 2020-го. Напомню, что ожидается реформа вторичного медицинского звена. Сейчас они как раз должны делать просчеты всех этапов для пересадки органов (постановка смерти мозга, забор органов, транспортировка, операция в трансплантационном центре), деньги будут направляться непосредственно в учреждения. В данном случае, неважно, о каком регионе Украины будет идти речь. Главное, чтобы у центра была лицензия на трансплантацию и договор с НСЗУ.

Оксана Дмитриева: "Если в будущем Министерство трансплантации будет нужно, мы поможем создать" / фото УНИАН

Человек из другой области может обратиться в какой-то из киевских центров, чтобы стать в очередь на операцию по пересадке органа?

Конечно, мы не имеем права никому отказать. Но вопрос будет стоять по-другому. Понимаете, каждый орган после извлечения подходит для пересадки определенное время. Допустим, для сердца это четыре часа. То есть, при появившемся органе, нужно, чтобы реципиент находился в это время в клинике. Поэтому будет происходить подбор сразу нескольких пар донор-реципиент в одном месте. Во-первых, система будет ориентироваться на жизненные критерии. Во-вторых, на местонахождение пациента. Мы не можем рисковать органом.

Законопроект №2457 предлагает не создавать какой-то специальный центральный орган исполнительной власти, а возобновить работу Координационного центра по вопросам трансплантации. Почему это важно?

Создание отдельного Центрального органа исполнительной власти, по сути, Министерства трансплантации, было прописано в действующем законе о трансплантации. За полтора года работы закона его не создали. Мы посидели, подумали, посчитали и задались вопросом, зачем он нужен? У нас есть Координационный центр, который может выполнять определенные функции, у нас есть Министерство здравоохранения, в конце концов, есть мы – законодательная власть. Лучше направить эти миллионы на оборудование, обучение, операции. А если в будущем такой центральный орган будет нужен, конечно, поможем создать. Но сегодня, чем меньше дополнительных органов, тем лучше.

Вы упоминали, что разделили Государственную информационную систему сопровождения трансплантации. Пользование ЕГИСТ – отодвигаем. А что предлагаете делать с информационной системой трансплантации стволовых клеток?

Все то же самое – полноценный запуск в 2021 году. Хотя она намного проще, чем органная. Думаю, ее смогут запустить даже раньше. Но мы боимся ставить более четкие сроки, ведь тоже есть нюансы. Вдруг по техническим причинам система «зависнет» – это же катастрофа!

Депутат рассказала о том, опыт каких стран перенимает Украина / фото УНИАН

По этому направлению мы должны сотрудничать с другими странами. Как это должно работать на практике?

Мы не выдумываем «велосипед» – это международная практика. По сути, перенимаем опыт соседей. К примеру, в Польше пять реестров потенциальных доноров стволовых клеток (четыре частных и один государственный). Поскольку только начинаем создавать систему трансплантации, у нас нет большой наполненности в реестрах. А международные договоры позволят искать донора в миллионных базах других стран. Ведь, на самом деле, непросто найти подходящего донора стволовых клеток. Есть данные, что для полного совпадения нужно проверить, как минимум, пятьдесят тысяч человек. Например, в Украине есть два человека, которым во всем мире не могут найти донора. Представляете?

Что касается использования, как государственных, так и частных реестров, то частные просто помогают найти информацию. Ведь если у нас будет только один государственный реестр, то мы потеряем уйму времени, наполняя его. Частные реестры дают информацию о потенциальном доноре. После чего государственная система проводит тестирование, сопоставление.

Многим известны болезни, из-за которых человек может нуждаться в пересадке органа. А о чем мы говорим здесь, в системе трансплантации стволовых клеток?

Онкология. В основном, это нужно деткам. И процесс реабилитации у них тоже очень сложный (в стерильных условиях в отдельных боксах, сумасшедшая иммуносупрессивная терапия).

В нашей стране есть сложности с иммуносупрессивной терапией и у пациентов после пересадки органов. Ваш законопроект предусматривает регулировку этого вопроса?

В этом законопроекте у нас прописано, что государство обязано бесплатно содержать пациентов на иммуносупрессивной терапии (терапия, проводимая с целью подавления нежелательных иммунных реакций организма, - УНИАН). А другим законом мы должны сделать так, чтобы лекарства были доступными и качественными. Сейчас такой законопроект готовится. Ведь мы не можем лишить человека второго шанса на жизнь, купив неподходящие препараты.

Как планируете развивать культуру донорства?

Благодаря СМИ, в том числе. Врачи уже общаются с пациентами о том, почему нужна система трансплантации. После запуска ЕГИСТ думаем популяризировать через социальные ролики. Кстати, недавно видела хороший американский ролик на эту тему. Там по сюжету один человек всю жизнь делал другим гадости, но дал согласие на донорство после смерти и многих спас.

Правильная информация нужна, в том числе, чтобы побороть стереотипы о «вырезанных органах в банках». Знаете, многие боятся стать донорами. Но на самом деле нужно бояться другого – что кому-то из близких может понадобиться трансплантация. Ведь можно банально переболеть гриппом с осложнениями и попасть в список ожидания на донорство… Это пример того, почему нам в стране нужна система трансплантации.

Ирина Шевченко

УНИАН в Google News