Ян Табачник: “Мне незачем каяться и целовать помаранчевую задницу...”

"Не хочу, чтобы какие-то томенки сказали, що пришли евреи уничтожить наше украинское искусство..."Известный артист и новоизбранный депутат Ян Табачник отвечает на вопросы УНИАН.

Известный артист и новоизбранный депутат Ян Табачник отвечает на вопросы УНИАН

Ян Петрович, поздравляю Вас с депутатским мандатом. Кстати, для чего он Вам? Сажать вас вроде бы не за что, неприкосновенность Вам не нужна. Не могли ли просто отказать Виктору Федоровичу, который включил Вас в список “Регионов”?

Что касается неприкосновенности... После революции она была у всех представителей бизнесового и политического бомонда, а у меня не было ничего, кроме моего доброго имени, и я поднялся против этого оранжевого жлобства и провокации. Я был один. И у меня не было ни неприкосновенности, ни армии, ни СБУ. Я фактически был первым, кто позволил себе ответить новой власти на ее хамство. Я без всякой неприкосновенности выступал так, как никто, потому что зацепили мое достоинство. Я и раньше не был вне политики. Я постоянно среди политиков, среди моих друзей есть представители БЮТ, СПУ, КПУ, Партии регионов.

Но тогда чуть ли не все “уполномоченные органы “отрабатывали” заказ Томенко против меня. Искали, искали...

Вы имеете в виду, что хотели отнять землю под строительство Вашего международного центра?

Да. Вы же понимаете, что никто ничего не отнял. Земля как принадлежала Киеву, так Киеву и принадлежит. Она у меня на законных основаниях, есть соглашение аренды, я его неоднократно всем показывал. И теперь уже никто не лезет, уже наконец нас оставили в покое.

Так расскажите, почему вы решили идти в Раду, вас пригласил Янукович?

Я праздновал 60-летие. Сидим за столом, гостей - человек двести, и тут приносят цветы от Виктора Федоровича. И подарок в длинной коробке. Я открываю ее, а там шпага и подпись: “Один за всех и все за одного”. А потом мы встретились с ним, он спросил меня, читал ли я его посление-поддержку во время конфликта, о котором вы упомянули? Наконец он спросил: “Так что – один за всех, а все за одного?” – и предложил идти в парламент. Я согласился.

Возвращаясь к конфликту... Правда ли, что Ваш центр - это досуговый бизнес-центр? Говорили о причалах для яхт и других развлечениях для богачей. В этом нет ничего незаконного, но это не совсем общественный центр...

Это международный творческий центр, это не бизнес. Я хочу построить роскошный концертный зал. Потому что Дворец “Украина” - это дворец съездов, а не зал. Планирую  построить прекрасную гостиницу рядом с залом - с паркингами и причалами. А все, что писали, - это просто заказуха. Испугали тогда всю страну...

Насколько известно, соучредитель центра - Кобзон...

Да. Чтобы центр считался международным, среди его основателей должны были быть два-три государства. Вы же знаете, кто такие соучредители. Мы взяли Москву и Израиль. Я взял двух своих друзей: Агашкина и Кобзона. Почему? Я доверяю этим людям, они не придут и не скажут: а сколько у тебя денег на счету, а почему у нас нет доли, это не бандиты. Я ввел их туда, и центр считается международным. У нас есть документы, мы платим налоги, у нас общественная организация. А чем плох Кобзон? Он никому ничего плохого не сделал.

Вы уже заявили, что не хотите идти в парламентский комитет культуры. Почему?

Сколько было артистов в этом комитете - полно. Скажите мне, что они сделали для искусства?

И вот придет такой ненормальный, как я, и начнет что-то делать для искусства. Вы же знаете, все, что делаю, я пытаюсь делать хорошо. Сейчас я запланировал сделать высшую лигу, международный конкурс мэтров аккордеона. Должны приехать, со всей ответственностью говорю, самые лучшие аккордеонисты мира, в жюри войдут представители самых известных школ аккордеона. До меня были не конкурсы, а “междусобойчики”. Ажиотаж ненормальный, конкурсантов вдвое больше, чем мы планировали. Я думаю отложить конкурс на следующий год, чтобы лучше его подготовить. Потому что я хочу сделать высшую лигу. То же происходило бы в парламентском комитете. У меня министр культуры плакал бы ежедневно. А я не хочу, потому что мой труд будет незаметен, но в лучших традициях этой страны какие-то томенки скажут, что пришли жиды уничтожить наше украинское искусство. Кстати, если бы у Томенко было хоть немного ума, он бы давно извинился.

Считаете ли Вы тему антисемитизма актуальной для Украины?

Поскольку антисемитские партии в парламент не прошли, набрав какие-то сотые доли процента, я все-таки соглашаюсь: украинцы остались порядочной, чистой нацией.

Возвращаясь в парламент, в какой комитет вы хотели бы войти?

Я хочу попасть в комитет борьбы с организованной преступностью. Я не претендую на то, чтоб возглавлять его, председателем должен быть опытный юрист, а я бы просто наблюдал, чтобы борьба происходила именно с преступниками, а не с обычными людьми. После революции был модный лозунг: “Бандиты должны сидеть в тюрьме”. Но где бандиты, покажите, кого посадили?

Я когда-то говорил своим избирателям, я не могу снизить цены на газ, на сахар, но я буду вас защищать. Потому что я всегда вас защищал. В фильме “Список Шиндлера” есть прекрасная фраза: если ты спас одного человека, ты спас целый мир. А я спас не одного человека. Сотни... И никогда об этом раньше не говорил.

Это мой комитет. Я объездил все зоны, я знаю проблему изнутри.

Или комитет, который когда-то был ликвидирован, по защите прав человека. Я работал над этим всю жизнь. Я знаю правозащитников из разных стран. Члены комитета Сахарова, члены комитета Хельсинского союза, члены комитета Руденко - это все мои друзья, и я знаю, как можно работать в этом направлении.

А если Виктор Федорович войдет в широкую коалицию и предложит Вам должность министра?

Нет, мне плевать на должности.

А Вам не проще было после революции обратиться к Порошенко, с которым вы когда-то были близки, и договориться с новой властью?

Я родился не при Петре Порошенко, а в 1945 году. У меня было достаточно много возможностей целовать сначала красную задницу, потом - желто-голубую, потом – оранжевую, потом – голубую. Я этого не делал. Я мог бы побежать, покаяться. А в чем мне каяться? Это им есть в чем.

Партию регионов, к которым я принадлежу, обворовали на десять процентов минимум. И хотелось бы, чтобы был пересчет... Но никто из партии Регионов не прыгает вокруг своего лидера и не призывает идти на Майдан. Потому что там порядочные и умные люди.

Вы имеете в виду водителя Рината Ахметова, директора его службы охраны, которые попали в парламент?

Знаете, нужно быть неиспорченным и неглупым человеком, чтобы не прятать свою должность. Я не знаю, чем водитель Ахметова хуже тех депутатов, которые просто купили себе диплом.

Вы планируете ходить на пленарные заседания и на заседание комитетов?

Конечно. Я натура творческая, может когда-нибудь с какого-то заседания и смоюсь, но в принципе – планирую все посещать. Я человек дисциплинированный.

Знаете, в связи с тем, что не прошел блок “Не так”, освобождается ниша парламентского спецназа. Раньше ее занимали Писаренко, Шуфрич, Суркис. В этом есть своя романтика - разорванная рубашка, оторванные пуговицы, потерявшаяся бриллиантовая запонка...

Если вы думаете, что мне это чуждо, вы ошибаетесь. Если кто-то захочет меня оскорбить, пренебрежительно отнестись ко мне, он пожалеет, что не умер маленьким. Если не прибью его в Верховной Раде, то дома найду.

Вы встречаетесь с Леонидом Кучмой?

К сожалению, нет. Кое-кто говорит, что я друг Кучмы. А я скажу так: существует друг Кучмы, это – я, существует зять Кучмы, это – Пинчук, существует сын Кучмы, это наш Президент, который его называл отцом, и существуют жополизы Кучмы. У меня наилучший среди этих всех титул. Потому что слово “друг” в целом хорошее. Если для кого-то Кучма общее название, это не значит, что оно общее для всех. Мне Кучма в жизни никогда ничего не давал, а тем, кто сейчас обливает его грязью, он давал должности, давал возможность создать миллиардные бизнесы и много всего прочего.

Скажите, в вашей программе “Честь имею пригласить” могут появиться оранжевые политики?

Нет. Я просто не могу обратиться к ним: “Честь имею пригласить”.

Беседу вела Лана Самохвалова