В статье Лорда Бадена Пауэлла под названием «Западу придется заплатить за свою «мягкую позицию» в отношении Украины и Ирака», опубликованной в британской газете The Telegraph пишется о слабости Запада по отношению к странам, в которых назрел конфликт.
«Стал ли Запад слишком мягким?» Именно этот вопрос был главным на вчерашней конференции о проблемах свободы, посвященной Маргарет Тэтчер, организованной Центром политических исследований, и, учитывая последние события в Ираке, это вопрос сейчас актуален как никогда.
Читайте такжеЕвропа убеждает Россию, что ассоциация с Украиной не мешает соглашениям в рамках СНГ
Невозможно было избежать того, что с увеличением силы и возможностей других стран, влияние Запада относительно уменьшится. Но вместе с этим, желание Запада действовать также существенно уменьшилось – он стал мягче. Сейчас нет никого, кто бы мог своей страстью, своим моральным духом влиять на внешнюю политику так, как это делали в свое время Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган. Нами не руководит желание увидеть триумф свободы. Мы не можем признать необходимость реагировать на вызовы, с которыми мы сталкиваемся, и, как следствие, мы не можем пойти на жертвы, которые стоило бы сделать, чтобы защитить наши глобальные цели.
Конечно, сегодняшняя международная ситуация значительно отличается от той, которая была во времена баронессы Тэтчер. Возможно, она бы не втянула Британию во вторую войну в Ираке, но скорее всего, если бы у нее была ограниченная цель избавиться от Саддама и выйти из войны, она бы действовала также как тогда, когда поддержала бомбардировки Рейгана в Ливии, потому что «это именно то, для чего нужны союзники». Она бы поддержала наше недавнее вмешательство в ситуацию в Ливии, также как и удар по Сирии. Но что касается Украины, вряд ли она бы сделала больше или что-то другое, чем британское правительство делает сейчас.
А все потому, что Леди Тэтчер умела находить баланс между возможностями и национальными интересами своей страны и силой воли делать то, что сложно, но необходимо. Происходит ли сейчас тоже самое? Сирия была своего рода тестом. И Британия его провалила. То, что британцы отказались вооружить оппозицию Асада было огромной ошибкой. А определить черту в применении химического оружия, а затем отступить, когда режим Асада перешагнул через нее, было абсолютно неправильным и пагубным решением для Британии, последствия которого будут ощутимы еще долго.
Лорд Пауэлл вспоминает, как сидел в палате лордов, слушая дебаты, во время которых 80 % выступавших были против вмешательства любого рода, и думал, что «также было с Оксфордским союзом в 1933 г. и резолюцией «Эта Палата не должна бороться с королем и страной».
Так почему же Запад стал таким мягким? Есть довольно очевидные причины. Очень сложно подталкивать демократические общества к решению новых угроз вначале конфликта. После неудачи в Ираке и Афганистане мы перестали хотеть рисковать. А экономический успех принес самоуспокоение: было ощущение, что демократическая и экономическая модель Запада будет обеспечивать дальнейшее доминирование без необходимости проявлять силу.
Но самым важным является то, что способность создавать ощущение того, что Запад правит миром, куда-то исчезла. Великобритании и Европе в целом не хватает стратегии, четкой направленности. Вместо этого они действуют от случая к случаю, не имея почти никаких глобальных целей кроме того, чтобы продавать больше на мировых рынках.
Есть и другие, более конкретные объяснения. Первое – это то, что каждое действие должно быть законным, а это занимает время и отбивает желание брать инициативу и рисковать. Это свидетельствуют о том, что исполнительная ветка теряет уверенность, чтобы бороться за власть, которую перебирает на себя судовая система и рядовые парламентарии.
Читайте такжеЕвросоюз еще не готов принять в свой состав Украину - МИД Франции
Второе объяснение – это ложная доктрина о «мягкой силе», в которую верит ЕС. Но на практике мягкая сила без жесткой силы – это вообще не сила. Наиболее очевидным признаком является незначительные расходы на оборону в Европе. Но «мягкость» выходит за рамки этого, например, мучительное принятие решения о санкциях против России.
В долгосрочной перспективе цена за «мягкость» может оказаться очень большой, потому что соперники Запада, его конкуренты и те, кого возмущает его доминирующая роль и значение в мире, будут испытывать судьбу и бросать вызов его интересам. Кто-то считает, что именно это Путин делал в Грузии и в Украине. Другие находят признаки этого в действиях Китая в Южно-Китайском море и их явном стремлении вытолкнуть американцев обратно к середине Тихого океана.
В такой среде Китай и Россия могли бы использовать свое растущее преимущество над своими соседями, чтобы ограничить доступ Запада. Другие будут чувствовать свободу, чтобы создавать ядерное и химическое оружие, из-за которых вновь возникнут экзистенциальные угрозы, с которыми мир столкнулся во время холодной войны. Лишенный своей силы и значимости Запад будет неспособен решать подобные задачи и другие проблемы, как межгосударственный терроризм.
Следует ли что-то делать по-другому? Британия должна была предпринять меры в отношении Сирии. Мы должны рассматривать обязательство 1991 г. не размещать силы НАТО в Восточной Европе как не применяющийся закон. Мы должны быть готовы, к тому, что поддержка США в воздухе против Исламского государства в Ираке будет ограниченной, при условии, что там будет правительство, которое стоит спасать. Но слабость и мягкость усиливают друг друга. Даже если Запад не сможет восстановить свою жесткую силу, он все равно должен восстановить свою силу воли и быть честным со своими гражданами, говоря о риске надолго потерять свое влияние на мировой арене.
