Борис Филатов: Даже если Лазаренко выпустят, в Украину он не вернется

«Прошу не охать и не ахать, а действовать»… «Подключите депутатов С и Х»… «Контракт положить в сейф, ключей должно быть два»… Из переписки Лазаренко с людьми в Украине

«Прошу не охать и не ахать, а действовать»… «Подключите депутатов С и Х»… «Встреча с тем, кто парится, будет после 17.00»… «Контракт положить в сейф, ключей должно быть два»… ИЗ ПЕРЕПИСКИ ЛАЗАРЕНКО С ЛЮДЬМИ В УКРАИНЕ

Страна мирно боролась с гриппом, педофилами и выборами, когда из прошлого вновь замаячила фигура Лазаренко. Сразу несколько популярных украинских СМИ сообщили, что он «вот-вот вернется». По их словам, в ноябре состоится суд, после которого Павел Иванович выйдет на свободу. Для защиты своих интересов он нанял баснословно дорогого адвоката, и дело об освобождении практически решено.

Действительно ли самый знаменитый украинский узник может вскоре вернуться в Украину?

Известный днепропетровский юрист и журналист Борис Филатов уже несколько лет пристально изучает жизнь и «творчество» калифорнийского затворника. Он убежден, что Лазаренко с криминалом не «завязал». Поэтому, уверен Филатов, Лазаренко напрасно рассчитывает, что 18 ноября его отпустят «на свободу с чистой совестью» – наоборот, ему добавят срок. Интервью Бориса Филатова УНИАН…

СУД БУДЕТ ЛИБО ГУМАННЫМ, ЛИБО СПРАВЕДЛИВЫМ

Борис, можем ли мы ждать в ближайшее время возвращения Павла Ивановича в Украину?

Борис Филатов

Совсем не уверен в этом. Многое указывает на то, что все может случиться как раз наобо-рот: Павлу Ивановичу придется подзадержа-ться за океаном. Причин достаточно, и они как в Украине, так и в Америке.

В последние годы о Лазаренко в нашей стра-не как-то попросту забыли. Многие поспешили списать его со всех счетов – политических, бизнесовых. Так сказать, тень из прошлого, сброшенный балласт. Дескать, «мотает срок», отмерянный ему за океаном, тем временем его бизнес-империя рассыпалась, соратники разбежались, а посему он не опасен.

Большая ошибка.

Пока о нем мало кто вспоминал, Павел Иванович даром времени не терял, и, так сказать, «работал» над своим освобождением и созданием образа «ставшего на путь исправления». Вернее, параллельно создавались два образа – жертвы режима Кучмы (для Украины) и раскаявшегося грешника (для США). И теперь в день суда, 18 ноября, он рассчитывает благодаря второму из образов «выйти на свободу с чистой совестью», а затем если не с триумфом, то с угрозами, вернуться в Украину. Вернусь, мол, и все расскажу…

Почему, по моему мнению, напрасны надежды Павла Ивановича?

Как журналист, за последние несколько лет проведший серию серьезных журналистских расследований и знающий не понаслышке и о прошлых «подвигах» нашего «отшельника» и о его сегодняшней более чем бурной деятельности, могу утверждать это с полной ответственностью.

Вспомним, за что и как оказался Павел Иванович в американской тюрьме. Обвинительный приговор по нескольким, весьма «тяжелым» статьям (коррупция, отмывание и вымогательство денег, мошенничество) был вынесен американским правосудием в отношении гражданина Украины Павла Ивановича Лазаренко более трех лет назад. По этому приговору деяния упомянутого гражданина потянули на 9 лет его пребывания в известных местах. То есть, американская Фемида вынесла вердикт: Лазаренко – преступник, он должен быть изолирован от общества. (Кстати, незаслуженно подзабылось, что в Швейцарии Лазаренко также был вынесен приговор). Единственный вопрос, на который не дал ответа американский суд – каков окончательный срок наказания. 18 ноября этот срок и будет назван. Таковы особенности американского правосудия.

Все это время юристы Лазаренко пытались апеллировать к правосудию, доказывая, что срок незаслуженно большой. Часть обвинений во время рассмотрения апелляций (последнее судебное заседание состоялось в апреле этого года) им удалось снять, но это были второстепенные обвинения, к примеру, мошенничество с использованием электронных средств коммуникаций или перемещение похищенного имущества между штатами. Основные же статьи, доказывающие, что Павел Иванович отнюдь не мелкий правонарушитель, защите снять не удалось. В итоге Верховный суд США отказал Лазаренко в удовлетворении его жалобы на решение судебных органов первой и второй инстанций. Практически это означает, что он не имеет права на дальнейшее обжалование приговора.

Единственное, что теперь остается защите Лазаренко – предоставить аргументы в пользу того, что он «покаялся», что он уже «белый и пушистый», следовательно, приговор не должен быть ужесточен. Четыре года пребывания под домашним арестом надо зачесть ему в срок, следовательно, девять лет он уже «оттрубил», а посему может выйти «на свободу с чистой совестью»…

И каковы могут быть доказательства «белости» и «пушистости»?

Павел Лазаренко с женой - Оксаной и сыном - Иваном

О, здесь целый арсенал «аргументов»! В первую очередь, то обстоятельство, что уже на американской земле Павел Иванович трижды стал отцом (мать – его новая супруга, переводчица, Оксана Цикова), соответственно, на его иждивении теперь находится трое малолетних граждан США. Вне сомнений, выгодно будет представлен тот факт, что он является почетным гражданином города Днепропетровска. И, безусловно, гвоздем программы будет то «замечательное» обстоятельство, что Павел Иванович является депутатом Днепропетровского областного совета. Дескать, несмотря на все перипетии судьбы и нехорошее мнение о Павле Ивановиче американского правосудия (9 лет ведь тут далеко не каждому дают), избиратели родной Днепропетровщины верят в него и оказали ему высокое доверие, избрав депутатом. Соответственно, для их блага он ну просто должен вернуться на свободу и приступить к выполнению депутатских обязанностей.

Подействует ли это на судью при вынесении вердикта?

Я бы сказал так: суд будет либо гуманным, либо справедливым. «Гуманным» он будет именно в том случае, если всерьез примет во внимание доказательства «белости» и «пушистости» Павла Ивановича и, напротив – «не заметит» многого другого.

Чего именно? И почему суд не может быть справедливым и гуманным одновременно?

В случае с Павлом Ивановичем Лазаренко это, увы, исключено. Именно то «многое другое», чем он сегодня занимается, убедительно говорит о том, что он ничуть не изменился. Это тот же Лазаренко – циничный, жестокий, безжалостный, с железной хваткой и непомерными аппетитами. А значит, то, что будет гуманным по отношению к Лазаренко, априори не будет гуманным по отношению к обществу. С его выходом на свободу любое общество, будь то украинское, будь то американское, получит только новую головную боль. Его сегодняшняя деятельность яркое подтверждение этому.

Что, собственно, вы подразумеваете под «его сегодняшней» деятельностью? Какой может быть «деятельность» человека, сидящего в заключении?

Готов рассказать…

НАД ЧЕМ РАБОТАЕТ ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ В ТЮРЬМЕ

…Сначала об условиях заключения Лазаренко. Они, скажем так, не самые жесткие, даже не самые строгие. Сначала, после ареста в Штатах в 1999 году, как известно, Павел Иванович был под арестом. Затем, в 2003 году, уплатив «скромный» залог в 86 миллионов долларов, был отпущен под домашний арест. Еще позже, в октябре 2008 года, заявив, что опасается за свою жизнь, вернулся в камеру. При этом это оказалась камера женской тюрьмы городка Дублин в штате Калифорния.

На сайте этого учреждения в Интернете можно узнать, что FCI Dublin (Федеральное исправительное учреждение в Дублине) – институция с низким уровнем секьюрити. Кроме согрешивших перед законом леди, здесь также содержатся мужчины за административные правонарушения и те, кому еще не вынесен судебный вердикт. В том, что Павел Иванович коротает свои дни именно тут, легко убедиться благодаря прозрачности американской пенитенциарной системы. Достаточно зайти в Интернет, заглянуть в информационную базу этой системы, набрать имя Pavlo Lazarenko, и мы узнаем, что узник FCI Dublin Лазаренко носит тюремный номер 94430-011, что ему сейчас 56 лет, что он белый, и что он мужского пола. Большего американская Фемида о своих подопечных не сообщает, видеокамеры в камерах, для полного удовлетворения интересов всех интересующихся, пока не установили.

FCI Dublin – это, конечно, не так комфортно, как домашний арест, но и здесь, судя по всему, Павел Иванович имеет возможность быть в курсе последних событий и поддерживать связь с миром, в том числе, конечно, с Украиной. Что означают подобные возможности для человека столь энергичного, как Павел Иванович, говорить излишне. Он ими сполна пользуется.

А именно?

Пока в Украине все махнули рукой на Лазаренко, списав его, как уже говорилось, из серьезных раскладов, он ведет системную, целенаправленную работу по своему будущему возращению. Соратники регулярно получают месиджи: скоро я вернусь, скоро мы вернем былую силу, скоро мы покажем…

Думаю, при этом сам Павел Иванович не до конца представляет, возвратится ли он, так сказать, телом в Украину. Возможно, и нет. Но в одном, по всему видно, у него нет сомнений: он вернет влияние, деньги, страх перед ним. В первую очередь, конечно, это будет касаться Украины. Тут ну с очень многими людьми у Павла Ивановича, так сказать, свои счеты. Тут же у него многочисленные активы, тут его люди, те, кто многим ему обязан и у кого без Лазаренко вряд ли есть будущее. Так сказать, бойцы его армии. Поэтому, даже если остаток жизни Лазаренко проведет в той же Америке, основа его благополучия и силы, понятно, будет в Украине. Соответственно, задача номер один для него: сохранить и приумножить влияние в Украине.

Он, конечно, плохо представляет себе страну, в которой ему предстоит это сделать. Он не понимает, что это уже не та Украина, которую он прогибал под себя, в каждом бизнесе, в каждой сфере внедряя принцип «половина всего должна принадлежать Лазаренко». Но это мало что меняет в его стремлении возвратиться.

А какие, собственно, могут быть трудности у Лазаренко в Украине, если американская Фемида отпустит его, сообщив, что у нее нет к нему вопросов? Что помешает ему развернуться здесь с присущей ему энергичностью?

Банальная проблема – прошлое. Это многочисленные уголовные дела, это казнокрадство, вымогательство и не только. Уже все как-то подзабыли, что незакрытыми «по нему» осталась масса уголовных дел. А это, не много не мало – скажем, многомиллионные хищения из казны, рэкет, вымогательство. Когда в свое время возникла необходимость собрать в одном месте уголовные дела, в которых фигурировал Лазаренко, они заняли целый актовый зал. О резонансности их и напоминать не приходится – убийства Вадима Гетьмана и Евгения Щербаня до сих пор остаются едва ли не самыми дерзкими и громкими в истории страны. Естественно, возвращаться с таким послужным списком даже в Украину, где понятия об адекватности наказания преступлению весьма условны, и даже для такого отчаянного человека, как Павел Иванович, – небезопасно. Поэтому все последние годы, пребывая под домашним арестом или в той самой женской тюрьме, Павел Иванович энергично и занимается тем, чтобы «закрыть» все «вопросы» в Украине.

Как именно можно их «закрыть»?

Механизм не нов – подкуп, шантаж…

КАК РАБОТАЕТ «МАШИНА ЛАЗАРЕНКО»

…Та «работа», которую он ведет и тот круг лиц, которыми он управляет, столь масштабны, что утаить этого невозможно.

Но вы так уверенно говорите об этой «работе», словно сам Лазаренко или его люди отчитываются вам о ней…

Как у опытного журналиста у меня есть в правоохранительных органах свои контакты, которые позволяют получить достаточно адекватное представление об этой деятельности. В частности, благодаря, как говорится, информированным людям, мне удалось ознакомиться с электронной перепиской Павла Ивановича со своими контрагентами в Украине. Честно говоря, даже меня, видавшего виды, она не просто впечатлила – повергла в шок. Если же ее обнародовать, многие, известные всей стране люди просто проснутся в холодном поту. Боюсь, им придется надолго уйти из политики и прятаться от журналистов, не говоря о том, чтобы мелькать в телеэфирах и распространяться о морали и каких-либо принципах.

Чем именно эта переписка повергает в шок?

Прежде всего, именами и должностями вовлеченных в орбиту Лазаренко людей – это судьи, прокурорские работники, чиновники, вплоть до известных всей стране народных депутатов. Если многим в Украине Лазаренко представляется сегодня раскаявшимся престарелым отцом юных американских граждан, то из этой переписки виден совершенно иной образ – главы клана, на громадном расстоянии дергающий за нитки, на конце которых те самые высокопоставленные чиновники, стражи закона и депутаты.

Работает это так. Связь с Украиной оттуда, из американского «далека», Лазаренко держит через нескольких доверенных людей. Скажем, некто Юрий Люблин является его доверенным лицом в Америке. С определенных номеров он звонит определенным людям, дает им поручения от имени ЛПИ (Лазаренко Павла Ивановича) и докладывает самому ЛПИ о выполнении. Также сам ЛПИ постоянно держит контакт по электронной почте со своим бывшим охранником Константином Авдеевым и адвокатессой Евгенией Колодий. Это, так сказать, особы приближенные к императору, то есть в высшей степени доверенные лица. Им ЛПИ дает самые деликатные поручения, они по этим поручениям «работают» с уже теми же чиновниками или депутатами.

Его порученцы ездят по стране, «работают» с фигурантами дел, которые «висят» на Лазаренко. Скажем, в Житомирской тюрьме навещают человека, стрелявшего в Гетьмана – Кулева. (Колодий также официально представляет его интересы, что, согласитесь, учитывая ее близость к Лазаренко, о многом говорит).

Затем, если проследить за географией передвижения порученцев Павла Ивановича, то мы увидим, что их маршрут пролегает в Луганск. Тут сидят уже другие люди – фигуранты дела по убийству Щербаня. Свидания с осужденными убийцами, контакты с руководством тюрьмы, встречи с представителями местной власти… Адвокаты ходят по этому поводу в Верховный суд, в Генпрокуратуру. Ищут контакты в судах, в том числе в Высшем административном суде, ищут нужных людей, договариваются. В записках, посвященных этим хождениям, мелькают имена прокуроров, судей Высшего административного суда, Печерского суда, уголовной коллегии ВС, заместителей генпрокурора…

Электронная переписка помогает отследить многие перипетии этой «работы».

Порученцы Павла Ивановича подробно докладывают ему по основным направлениям (многие письма просто разбиты на темы – «Кулев», «ВСУ», то есть Верховный Суд Украины, «ГПУ», то есть Генеральная прокуратура Украины, и т.д.). Павел Иванович отвечает кратко, чеканными фразами, но каждый раз чувствуется, что каждое его слово – приказ.

Большую часть той самой «работы по направлениям» занимает поиск людей, необходимых для «решения вопросов», а также встречи, переговоры.

Павел Лазоренко

Вот посланцы Павла Ивановича докладывают шефу об очередной поездке: «Сегодня ЕВ была у человека. Ездили вместе, но заходила она одна. Человек работает судьей. Стало ясно, что будет делать капитально и наверняка. Будем отслеживать ситуацию ежедневно. Никаких официальных высказываний. Режим – полная тишина».

Вот следующее письмо: «Луганск. Были у К и В. Приняли на удивление в этот раз хорошо. ЕВ даже поили чаем».

Или так: «ПО ВСУ. Встреча с «дедом» у ЕВ состоялась вчера. Материал точно расписан ему. Человек немногословен, никаких гарантий не дает, но по приему видно, что сотрудничать намерен».

Но случалось все и не так благополучно: «У К с Б глухой вариант. Это трепач, который хочет получать деньги, а результата может и не быть вообще».

Периодически видны и «опорные» точки этой работы, то, на чем сосредоточены усилия: «Прохождение в ВСУ он сопровождает, в том числе и стр. 153». Могу объяснить, почему в это громадном уголовном деле их интересует именно эта страница – она содержит показания убийцы Гетьмана, которые «выводят» на связь с Лазаренко.

Видна и линия, так сказать, защиты – передать дело из Верховного суда в Гепрокуратуру, затем «спустить» его в знаменитый Печерский районный суд Киева, здесь уже принять нужное решение и так далее.

Но вот в какой-то момент оказывается, что результата обеспечить не удается. Порученцы Павла Ивановича признаются, что провалили дело. «Это неприятное письмо, но это факт, – докладывают они. – Идет КАТАСТРОФИЧЕСКОЕ торможение процессов. Сегодня уже на 100% можно сказать, что нам откажут в рассмотрении дела в ВСУ». И далее в деталях описывают, почему случилось это самое «шеф, все пропало».

«Шеф» отвечает кратко, но понятно: «1. Ваше письмо от 3 февраля полностью добило меня. Вы полгода занимались данным вопросом, находили нужных нам людей, заинтересовывали их, а сегодня получается, что все было напрасно. 2. Прошу незамедлительно найти новые подходы, реальных людей для положительного решения вопроса. Данный вопрос является решающим для моего возвращения. Прошу задействовать любые механизмы, но вопрос решить положительно. С уважением и надеждой…»

Через пару дней, очевидно, посчитав, что могло «не дойти», пишет: «То, что произошло ужасно. Срочно подключайте Х, задействуйте всех знакомых и любой ценой не допустите отправки дела в ГПУ. Повторно подавайте жалобу, находите людей, заинтересовывайте».

«Работа» начинается по новой. Павел Иванович по ходу дела комментирует рац-предложения, бракует вздорные идеи: «По заму Карпачевой. Ее предложение – это полный шизофренизм».

Через некоторое время ЕВ и КВ, судя по всему, удается «выйти» на подходящего человека. Рапортуют: «Дать команду пересмотреть это дело, может только К. Это только в его ведении. В этом нам никто, даже Шок не поможет, т.к. все равно последнее слово за К. Характеристика его не однозначна… Поэтому я и перенес его на «закуску». Не хотелось, но, видимо, придется выходить на него».

Павел Иванович, все приняв к сведению, расставляет акценты: «Мой ответ: 1. 250 принимаю (очевидно, речь идет о сумме уплаты за услуги. – Б.Филатов). 2. Четко выпишите, какие обязательства и какие вопросы берет на себя сторона К. 3.Четко укажите сроки выполнения контракта. 4. Продумайте механизм подписания соглашения. Необходимо, чтобы какой-то документ существовал и находился только у вас и у него, ведь всякое может случиться и надо себя обезопасить. 5. Продумайте возможность разбивки контракта на два этапа, как вы указали в письме. Сначала мы рассчитываемся за первый этап, а затем за второй. 6. Найдите механизм, как обезопасить нас».

Но, очевидно, порученцы не смогли толком придумать, как себя «обезопасить», потому что Павел Иванович шлет новую «молнию»: «Контракт необходимо подписать вам и ему и положить в банковский сейф. Ключей от сейфа должно быть два и сейф должен открываться одновременно двумя ключами, чтобы никто не мог открыть самостоятельно. Пришлите мне сегодня проект контракта без указания имен и параметров. Отдельно укажите в контракте ответственность сторон за сохранение конфиденциальности».

Но и на этом не останавливается. Цена вопроса, понятно, столь велика, что вдогонку шлет новую депешу: «Еще один вариант для безопасности. Вы кладете в банковский сейф, в котором будет храниться контракт, всю сумму, и когда первая часть контракта будет выполнена, вы придете с человеком к сейфу и передадите ему 50%, а после завершения полный расчет. Вы друг друга знаете и доверяете. Это самый правильный и надежный вариант с обоюдной гарантией».

Периодически Павлу Ивановичу приходится давать своим «бойцам» встряску: «Когда от слов ты перейдешь к делу? Сколько еще ждать?», «Прошу не сидеть, не охать и не ахать, а действовать. Ищите людей». Или так: «Мне не нужны пустые встречи, застолья и обещания. Я этим сыт по горло. Если ты не можешь договориться, то организуй мне телефонный разговор с ним, и я сам поставлю все на свои места». Или – просто: «Действуйте!»

И они действуют. При этом периодически напоминают, что книг «не хватает». Что это за «книги»? Неужели у Павла Ивановича хватает времени волноваться и за образовательный уровень своих порученцев? Отнюдь, дальше все прочитывается довольно легко. «В процессе работы вы уже установили неформальные контакты, и я передавал на эти цели книги. Если требуются устойчивые и надежные связи, книги я передам», – пишет он.

В другом письме: «Называть цифру пока не надо, но дать понять, что нам это интересно – стоит». Такие вот книги.

Иногда он нервничает по этому поводу. «Необходимо предусмотреть в данном пункте, что фонды, выделенные для вознаграждения, включают в себя вопрос рассмотрения дела в ВСУ!» То есть Хозяин волнуется: а что, если фонд, «выделенный для вознаграждения», уйдет, а дело в ВСУ не передадут? «Книг» ведь никогда не бывает много.

Наконец, из переписки четко видно, что «книги» практически всегда находят адресата. А значит, на Павла Ивановича работают чиновники, судьи, депутаты самого высокого уровня. «Подпишите запросы (имеются в виду депутатские запросы в исполнении депутатов Верховной Рады. – Б.Филатов) у С и Х и сразу же направьте их в ГПУ и ВСУ». Немного позже: «Срочно подключите Х, не допустите отправки дела в ГПУ!» Не пишут ведь «подключите», имея в виду человека, с которым никогда и ни о чем не договаривались.

Этот человек всплывет в переписке еще не один раз: «Встреча с тем, кто парится, будет завтра после 17.00. Встречался с ХСИ (тот же Х, только по инициалам можно еще четче проследить, кто имеется в виду. – Б.Филатов) – Вам огромный привет. Его приглашают (это пока не решено окончательно) внештатным советником к Ю. Шансы есть. Поэтому я попросил его Ю переговорить с Вами (я знаю, Вы этого хотели, если это не нужно, тогда скажите, я отменю). Думаю, что он его послушает больше». Вот так вот…

Но многое из того, о чем вы говорите, не выглядит, по крайне мере, на первый взгляд, противозаконным. Разве адвокаты не имеют права передвигаться по стране и общаться с любыми – нынешними или потенциальными клиентами?

Кто спорит, имеют полное право. Вопрос в том, какая картина вырисовывается в целом, какие взаимосвязи «вдруг» обнаруживаются. Адвокат посещает убийцу Гетьмана, в переписке речь заходит о той самой 153-й странице дела по убийству финансиста. Затем, когда становится понятно, что дело не удается востребовать и перенаправить в нужную инстанцию, Павлом Ивановичем дается соответствующая команда (помните, «Подключите депутатов таких-то»?), после чего в той самой переписке появляется «рыба» депутатского запроса, наконец, сам запрос, то есть народный депутат вступает в игру. И у правосудия нет вопросов?

Или, скажем, тот же Авдеев едет к Синенко, который сидит по взрыву Ахатя Брагина. Резонные вопросы: что общего у Лазаренко с убийцей Брагина?

По одним передвижениям адвокатов по тюрьмам (их легко подтвердить по книгам записей в режимных учреждениях) уже легко можно проследить множество связей, задать много вопросов. Но пока этого никто не делает. И люди Лазаренко «работают».

Вел разговор Александр Харченко

Продолжение интервью читайте здесь