REUTERS

Об этом пишет Тео Зоммер в своей статье «Коктейль «Путин», опубликованной на сайте немецкой газеты Die Zeit.

Весь мир гадает: Владимир Путин - что за тип? Чего он хочет? Каковы его цели? И что он будет делать дальше?

Путинологи в этом вопросе не находят согласия, также как и кремленологи во время холодной войны в вопросе законности советского руководства. Некоторые считают его безжалостным агрессором, другие – израненной душой, в то время как третья группа думает, что он нацелен не столько на территориальную экспансию, как на идеологическую изоляцию России от губительного влияния декадентской западной культуры. В газете «Le Monde» Ален Фрашон попытался выделить три группы - школы мышления, которые существуют не только во Франции, но и в других странах Запада.

Видео дня

Путин, безжалостный агрессор. Ее представляет, прежде всего, Мишель Эльчанинофф в своей книге «В голове Владимира Путина». Для Эльчаниноффа глава Кремля, движимый ностальгией по старой России, находится в одном ряду с царями «собирателями земли русской». Распад Советского Союза Путин считает не просто геополитической катастрофой, а человеческой драмой, так как 25 миллионов русских и русскоговорящих остались за пределами новых границ. Он чувствует себя их защитником; и не отступает от «империализма по карте».

Аналогичные оценки можно услышать и от других. Понятие «безжалостный агрессор» появилось из редакционной статьи газеты «Die Welt», которая описывает его как «одержимого властью и готового на любой риск»; войну Путина в Украине газета считает  частью «большого проекта российской мировой политики, которая призвана разрушить западную модель мирового порядка». Кроме того, в Frankfurter Allgemeine написано: «Вчера Крым, сегодня Восточная Украина, а что завтра? Европе еще есть чего ждать от Путина. А чего именно – знают, прежде всего, жители Польши и стран Балтии». В официальных заявлениях НАТО поддерживает эту интерпретацию: то, что переживает Украина, грозит также восточноевропейским странам-союзникам, заявил генерал Адриан Брэдшоу в Лондоне; то есть, Россия представляет экзистенциальную угрозу. Филип Стивенс, комментатор внешней политики из Financial Times, имеет схожее мнение: «Реваншизм президента Российской Федерации направлен далеко за пределы Украины». Уважаемый немецкий историк Карл Шлёгель объясняет действия Путина внутренней слабостью России: «Проще вести небольшую войну, чем построить шоссе между Москвой и Санкт-Петербургом».

Читайте такжеDie Zeit: Время играет против ПутинаПутин, израненная душа. Эту точку зрения представляет, например, британский биограф Путина Фиона Хилл, но не только она. Он хотел быть равноправным партнером Запада и НАТО, однако, был грубо отвергнут - Джорджем Бушем с его планами противоракетной обороны, а также попытками привлечь Украину и Грузию в западный альянс; революцию роз в Грузии 2003 года и украинскую оранжевую революцию в 2004 году он воспринял как представляющие угрозу проекты ЦРУ. Кроме того, его гордость задело то, что преемник Буша Обама не хотел сотрудничать с ним на равных - он пренебрежительно назвал Россию «региональной державой», хотя решение сложных глобальных проблем, таких как Иран, Сирия, Северная Корея и контроль над вооружениями без Москвы немыслимо. Как личное оскорбление он воспринял язвительное замечание Обамы о том, что он ведет себя как невежа, который сидит за последней партой в классе.

 Кроме того, от Европы, где он хотел укрепиться еще в 2000-х годах, глава Кремля сейчас отвернулся; где бы ему не мерещились заговоры, он считал это рукой ЦРУ. Западные эксперты на самом деле не сходятся в вопросе о том, намерен ли он изменить посткоммунистические европейские границы с помощью силы. Многие в этом сомневаются. Некоторые считают, что он в течение долгого времени планировал присоединить Крым к России насильственным способом «домой в империю», а затем захватить восточную Украину. Другие считают, что Путин просто воспользовался представившейся возможностью, и под давлением со стороны российских ультра-националистов не мог позволить себе потерять украинских сепаратистов. Кроме того, для него важно, сформировать буферную зону между Западом и Россией; такие замороженные конфликты как в Грузии и Приднестровье - или вскоре и на Донбассе? – безусловно, служили этой цели. Безопасность для него важнее, чем экспансия, утверждает Мэри Дежевски в газете «The Guardian».

Путин, изоляционист и популист. Его описывает третья школа, которую представляют Иван Крастев и Стивен Холмс. Их аргументы отличаются. Цитата: «Политика Путина не имеет почти ничего общего с традиционным империализмом и экспансионизмом России (...) Путин не мечтает снова завоевать Варшаву или Ригу. Наоборот, его политика – выражение агрессивного изоляционизма. Это ядро его защиты против угрозы, которая исходит не от НАТО, а от глобальной экономической взаимозависимости», - взаимозависимости, которой Россия не может соответствовать.

Крастев и Холмс отрицают, что президент России черпает вдохновение из популярного культурного консерватизма. Однако, другие наблюдатели считают его решающим. Кроме того, они понимают, что он боится открытых границ и настаивает на изоляции, но они приписывают это его убеждению в том, что западное влияние, упадок Европы ("Гейропа"), ее пост-националистический порядок угрожает российскому базовому ощущению; отсюда его обращение к православию, нео-панславизму, евразийской мечте политолога и философа Дугина, к мобилизации народа с помощью провокативных патриотических речей.

Какой вывод должна сделать политика из этих различных интерпретаций? Какая из них правильная, смогут сказать только историки. Теперь разумнее всего предположить, как «Le Monde» в статье «Коктейль Путина» - что он хамелеон, который может быть кем угодно: агрессором, если его не отпугивать; израненной душой, которую можно успокоить признанием и исправлением собственных ошибок; нео-панславистом, которого можно отговорить отворачиваться от Европы путем разработки всеобъемлющего проекта сотрудничества.

Предпосылкой для последних двух вариантов является, конечно, удовлетворительное, примирительное решение украинского кризиса.