Среди моих соседей по лестничной площадке есть одна семья: старенькая бабушка, мама и дочь лет двадцати. Плюс – три суки (собаки то есть), регулярно дающие многочисленное потомство, которое потом и в жару и в стужу продается на рынке (специфический запах, царящий благодаря этому на нашем этаже, описывать не стану). Недавно в семье появился четвертый член – снова девочка, новорожденная (молодой отец приходит исключительно в гости или покурить и выпить пива с мамой на лестничной площадке). Полагаю, понятен градус напряжения и взаимных претензий в этом доме. Фразы типа  «Я же хотела сделать аборт, а ты не дала!» и «Да лучше б ты сделала аборт!» через тонкие стенки бетонной «панельки» слышны регулярно. Я лично не уверена, что там, в их случае, сделать было бы лучше, но каждый раз хочу предупредить соседок, что в скором времени они могут получить административное взыскание за пропаганду абортов. Ну, а за сам аборт и маме, и врачу вообще может грозить тюрьма (это, наверное, резко улучшит судьбу украинских детей, ага).

Что любопытно, «свободовцы», месяц назад предложившие парламенту Украины соответствующий противоабортный законопроект, считают (и озвучивают мысль в официальном документе), что «искусственное прерывание беременности в Украине может быть разрешено только в случае изнасилования и по медицинским показателям для матери и плода» (как в крайне религиозных Польше и Исландии). А вот по социально-экономическим факторам (как в благополучных Британии и Финляндии) – аборт бойцы Тягнибока делать не разрешают. То есть, эти сине-желтые сердца не смутит семья с пятью детьми, в которой – только один работающий взрослый, или мать-одиночка без постоянного места работы, например. Рожай – или в тюрьму! Даже не знаю, на какой статистике больше отразится, в случае принятия, данный закон – количестве женщин в колониях, подпольных абортов, смертей при родах или детской смертности?.. Кстати, последняя значительно возросла в СССР после принятия аналогичного запрета.

Вообще, в стране советов хоть секса и не было, но аборты были в большом почете. Например, в 1970–80 их среднегодовое число превышало 4,5 миллиона (!), а, к слову, в далеком 1964-м вообще зафиксировали рекорд – 5,6 миллиона (!). По словам моей мамы, среди ее советских ровесниц на территории сегодняшней Российской Федерации аборт (на самых, правда, ранних сроках), считался вещью едва ли не будничной, а вот попытка приобрести противозачаточные таблетки в аптеке – смерти подобной акцией: «Аптекари смотрели на тебя, как на шлюху».

Видео дня

Но теперь это, к счастью, не так. Да, на старте украинской независимости аборты ежегодно все еще делали около миллиона женщин, но теперь уже – чуть более 150 тысяч (из них 110 тысяч – по причине нежелательной беременности). Возможно, эта статистика и «хромает» (не совсем понятно, куда и как передают свои данные частные клиники и акушеры-гинекологи), но разница в порядок прослеживается однозначно. Заметьте, без всяких запретов. И это – общая мировая тенденция, в развитых странах, к коим мы мечтаем принадлежать, доля прерванных беременностей за 13 лет сократилась с 36 процентов до 26 (зато, в докризисном 2008 году с нелегальным абортом был связан один из семи случаев материнской смерти в мире).

Есть надежда, что, со временем, лет через пятьдесят, например, аборт станет исключительно инструментом неотложной медицинской помощи, а не способом планирования семьи, а еще лет через 50 – дикостью, как смертная казнь. Однако, бесцеремонная попытка «покращить» эту ситуацию, тем более, со стороны мужчин, (украинских, простите, мужчин), вызывает во мне, как в женщине, отвращение.

У депутатов-«свободовцев» сразу хочется поинтересоваться: каково количество злостных неплательщиков алиментов в Украине, какие суммы дают на воспитание детей бывшим женам их друзья и родственники, сколько времени они сами, «свободовцы»-то, проводят с детьми от предыдущих браков, как часто эти дети живут у них дома и делят с ними отпуск, какое количество украинских подростков (да и взрослых) практикуют исключительно защищенный секс? После ответов (конкретных!) можно будет поговорить о том, возможно ли в существующей ситуации (в том числе и экономической – мам-одиночек во Франции и Британии весьма неплохо поддерживает государство, а вот у нас оппозиция предпочитает лоббировать не вопросы их социальной защиты, а, как видим, запреты абортов) отнимать у женщины право решать…

Вышесказанное не означает, что я являюсь поборницей права отнять жизнь, нет. Но, перефразируя Вольтера, я готова многое отдать за право на принятие решения. Любого самостоятельного и ответственного решения, чтобы таких семей, как у моих соседей, было меньше, а желанных детей – гораздо больше.

Для моих ровесниц из Польши главный аргумент против абортов – оставить ребенку жизнь и шанс, который он получит в приюте. Кто бывал в украинских детских домах, особенно для больных детей, тот поймет – назвать это «шансом» язык не поворачивается. Кстати, особое фарисейство и дичайший цинизм данного законопроекта в том, что предлагает его как раз партия «Свобода», которая яростно выступает против усыновления наших детей иностранцами – жизнь в отечественных приютах в ожидании национально «свидомых» усыновителей кажется им более гуманной.

…Воспитывает ли запрет на аборты ответственность? В Украине? Нет. Не сейчас. Когда молодые семьи перестанут появляться у нас добровольно-принудительно, то есть, «по залету», когда ни один подросток не рискнет заняться сексом без презерватива – тогда да, можно попробовать усложнить прерывание беременности затруднительностью реализации.  Хотя, если женщина захочет избавиться от ребенка – она найдет способ. Нередко – смертоносный для нее самой.

Поэтому, не стоит ремонтировать то, что не сломалось – украинские женщины и так решаются на аборт (между прочим, несущий риск, прежде всего, для НИХ) все реже и реже. Пусть эта тенденция сохраняется. А если «Свободе» уж так неймется хоть что-то да запретить, у меня есть предложение – давайте-ка запретим варварство и ксенофобию. А?