Отрывок из мемуаров Василия Шульгина, откуда позаимствован заголовок, на удивление точно характеризует ситуацию вокруг будущего кандидата в мэры Киева от оппозиции.
Шульгин – человек интересной судьбы. Киевлянин и потомственный редактор газеты «Киевлянин». До него эту газету издавал его отец, а после смерти отца – отчим. Украинофоб в современной терминологии, о котором поэт Игорь Северянин писал: «Но все же он напрасно был гоним из украинствующих братьев теми, которые не разобрались в теме…». Ярый монархист, принявший от имени парламента отречение императора. Антисемит, с оружием в руках усмирявший еврейские погромы и вставший на сторону защиты в деле Бейлиса. Организатор и идеолог Белого движения, к концу жизни признавший успехи советской власти и умерший в СССР.
В интересующем нас отрывке он вспоминает, как происходил подбор кандидатур министров Временного правительства в разгар Февральской революции. Для полноты эффекта попробуйте в его тексте заменить слова «министр финансов» на «мэр Киева».
«Между бесконечными разговорами с тысячью людей, хватающих его за рукава, принятием депутаций, речами на нескончаемых митингах … Милюков, присевший на минутку где-то на уголке стола, - писал список министров… И несколько месяцев тому назад, и перед самой революцией я пытался хоть сколько-нибудь выяснить этот злосчастный список. Но мне отвечали, что «еще рано». А вот теперь… теперь, кажется, было поздно…
– Министр финансов? Да вот видите… это трудно… Все остальные как-то выходят, а вот министр финансов…
Мы стали думать. Но думать было некогда. Ибо звонки по телефону трещали из полков, где начались всякие насилия над офицерами… А терявшая голову человеческая гуща зажимала нас все теснее липким повидлом, в котором нельзя было сделать ни одного свободного движения. Надо было спешить… Мысленно несколько раз пробежав по расхлябанному морю знаменитой «общественности», пришлось убедиться, что в общем плохо… Министр финансов не давался, как клад. И вдруг каким-то образом в список вскочил Терещенко.
Михаил Иванович Терещенко был очень мил, получил европейское образование, великолепно «лидировал» автомобиль и вообще производил впечатление денди гораздо более, чем присяжные аристократы. Последнее время очень «интересовался революцией», делая что-то в военно-промышленном комитете. Кроме того, был весьма богат. Но почему, с какой благодати он должен был стать министром финансов?
А вот потому, что бог наказал нас за наше бессмысленное упрямство. Если старая власть была обречена благодаря тому, что упрямилась, цепляясь за своих Штюрмеров, то так же обречены были и мы, ибо сами сошли с ума и свели с ума всю страну мифом о каких-то гениальных людях, – «общественным доверием облеченных», которых на самом деле вовсе не было. Очень милый и симпатичный Михаил Иванович, которому, кажется, было года 32, – каким общественным доверием он был облечен на роль министра финансов огромной страны, ведущей мировую войну, в разгаре революции?
Так, на кончике стола, в этом диком водовороте полусумасшедших людей, родился этот список из головы Милюкова, причем и голову эту пришлось сжимать обеими руками, чтобы она хоть что-нибудь могла сообразить. Историки в будущем, да и сам Милюков, вероятно, изобразят это совершенно не так: изобразят как плод глубочайших соображений и результат «соотношения реальных сил». Я же рассказываю как было. Tургенев утверждал, что у русского народа «мозги – набекрень».
Все наше революционное движение ясно обнаружило эту мозгобекренность, результатом которой и был этот список полуникчемных людей, как приз за сто лет «борьбы с исторической властью»…». Конец цитаты.
Как в наше время люди, «общественным доверием облеченные» в одночасье способны превратиться в людей, «общественным доверием обличенных» (всего одна буква меняет смысл на противоположный), все успели убедиться на примере «Ти-Ви-ай- гейта». А ситуация с кандидатурой будущего киевского мэра лишний раз свидетельствует о дефиците персоналий, которым доверяло бы общество.
Триумфальная победа в столичных округах на парламентских выборах показала, насколько Киев верит оппозиции. Люди, за фамилиями которых в бюллетене стояли названия оппозиционных партий, в столице играючи побеждали миллиардеров и мультимиллионеров, провластных чиновников и антивластных общественников, такого дополнения к фамилии лишенных. Для победы на выборах мэра оппозиции просто было достаточно назвать имя победителя. Казалось бы…
Вместо этого оппозиция взяла паузу. А фамилии тем временем зазвучали сами, порой неизвестно откуда. Кличко-младший, Катеринчук, Порошенко, Ильенко, Томенко… И, чем больше звучало фамилий, тем больше становилось недоуменных вопросов. В конце концов, Томенко объявил, что оппозиция определиться с кандидатом по результатам социологического опроса среди киевлян. Круг замкнулся – киевляне были готовы проголосовать за того, кого предложит оппозиция под свою ответственность, а оппозиция вместо этого готова предложить того, за кого проголосовали бы киевляне.
При этом некоторые из претендующих на поддержку оппозиции кандидатов вроде бы готовы пытать счастья и без такой поддержки. А по поводу остальных такая социология не имеет смысла – в статусе кандидата от оппозиции любой из тех, кого она может предложить, наберет голосов в разы больше, чем без такого статуса.
Если учесть, что выборы киевского мэра многими рассматриваются как генеральная репетиция и последний экзамен для оппозиционеров перед президентскими выборами, то длинный отрывок из Шульгина имеет смысл перечитать еще раз, вставив на место слов «министр финансов» не «мэр Киева», а «кандидат в президенты Украины».
Игорь Гридасов
