Все-таки Виктор Медведчук больше напоминает действующего политика, чем бывшего, несмотря на свои неоднократные заверения в обратном. Почему? Не только и не столько из-за обильной рекламы и высокопоставленных сотрапезников. Просто практикующие политики чаще меняют свои взгляды, чем отошедшие от дел. И это понятно. Погоня за меняющейся конъюнктурой избирательных циклов толкает действующих политиков на смену лозунгов, союзников, идей и направлений. У отставного, ушедшего в частную жизнь или общественную деятельность, такой надобности нет. Там где нынешний способен ошарашить идеологическим кульбитом в 180 градусов, вчерашний разве что слегка поменяет тональность пары абзацев при очередном переиздании мемуаров.
Именно по этому признаку Медведчука сложно отнести к политикам, отошедшим от дел и смирившимся с ролью бывших, если сравнить два относительно недавних текста, – его колонку «Беру свои слова обратно», опубликованную журналом «Корреспондент» в декабре 2009-го, и интервью из двух частей(первая, вторая) взятое у него журналистами «Главкома» Виктором Шлинчаком и Юлией Лымарь в июле 2012-го.
Оба текста приходятся на тот период, когда Медведчук уже отошел от активной политики. И хотя интервьюеры во втором тексте характеризуют интервьюируемого, как обладающего «исключительно хорошей памятью», одним и тем же вещам и событиям в этих текстах даются совершенно противоположные характеристики.
Конечно, тексты отличаются по жанру. Одно дело – небольшая авторская колонка, совсем другое – интервью из двух частей, боле половины которого занимают тщетные попытки журналистов разоблачить Медведчука как русского шпиона. То, что в колонке спрессовано в несколько абзацев, в интервью изрядно разбавлено подробностями о газовых переговорах, преимуществах членства в Таможенном союзе и нелестными характеристиками некоторых бывших однопартийцев.
Пожалуй, следует сразу попросить прощения за обильное цитирование, без которого невозможна сравнительная характеристика текстов. Тех же, кто сочтет цитаты недостаточно объемными и заподозрит автора в их перекручивании и выдергивании из контекста, можно отослать к оригиналам. Благо, в интернете все есть.
Итак, берем и сравниваем. Наиболее бросающееся в глаза сходство – общая тема в начале обоих текстов. И колонка и интервью начинается с упоминания эмоций и эмоциональности. «Нормальный человек, к которым я себя причисляю, живет не только разумом, но также чувствами и эмоциями. Конечно, эта моя статья после долгих лет молчания кому-то покажется всплеском эмоций», - пишет Медведчук в конце 2009-го. «Изменения, происшедшие с Виктором Медведчуком за последние годы – разительные. Он стал заметно эмоциональней – открытая жестикуляция, быстрая речь пришли на смену каменному лицу и отчеканенному каждому слову», - это уже Шлинчак и Лымарь начинают первый абзац, предваряющий интервью.
Тут следует напомнить (а кому-то и пояснить), что «покер-фейс» и эмоцианальная закрытость Медведчука были головной болью политтехнологов и имиджмейкеров еще во времена избирательных кампаний объединенных социал-демократов. Ему даже пытались нацепить образ мачо, немногословного, но сентиментального где-то внутри. Чего стоит партийный ролик к 8 марта, в котором Медведчук на уютной кухоньке в глубоко расстегнутой рубахе нарезал титаническую гору сладкого перца ножом величиной с гладиаторский меч.
Как видим – прогресс налицо. Если в 2002-м эмоции Медведчука изобретали имиджмейкеры, в 2009-м подчеркивал он сам, то в 2012-м их уже без посторонней помощи с порога констатируют независимые журналисты.
Но сходство в плане эмоций лишь оттеняет различие в трактовке фактов. Вот как, например, экс-глава президентской администрации и партии СДПУ(о) объяснял свой уход из политики в колонке собственного сочинения: «Просто, начиная с весны 2006 года, я решил взять паузу, отойдя от активной публичной политики. Поскольку я не считал правильным далее находиться на сцене и быть участником того политического спектакля, который идет непрерывно на протяжении последних лет. А зрители продолжают хлопать и оплачивать из своего кармана игру нынешней труппы, явно провинциального уровня».
А вот как он делает то же самое в беседе с журналистами два с половиной года спустя: «Я пришел в большую политику в 1997-ом, ушел из нее в 2006-ом. Ушел принципиально, потому что партия, которую я возглавлял, в составе блока проиграла парламентские выборы. И я посчитал, что как лидер партии я должен уступить дорогу тем, кто может сделать больше и лучше меня. Я ушел. И все же, я снова вернулся в публичную политику, но для того, чтобы заняться общественной деятельностью».
И не суть важно, что в первом случае человек говорит, что взял паузу, а во втором – что ушел. Ведь тут же он констатирует, что уже вернулся, пусть и в специфической ипостаси общественного деятеля. Кстати, в этой роли он особо и не исчезал – возглавлял какую-то общественную организацию под названием «Правовая держава», писал проекты конституций, в чрезмерном внимании к которым Ющенко обвинял своих политических противников, выигрывал у того же Ющенко суд по поводу проведения референдума о вступлении в НАТО и ЕЭП. А ведь общественного деятеля, выигрывающего суды у самого президента, сложно назвать ушедшим или незаметным.
Интересно, когда Медведчук был искреннее? Когда писал, что ушел из политики потому, что ему приелось играть в низкоуровневом спектакле, или когда говорил, что проиграл выборы и уступил дорогу тому, кто сделает лучше? Если мы поверим первой версии, то логика требует пояснить его возвращение тем, что сейчас уровень труппы и спектакля повысился и стал больше отвечать высоким запросам заблажившей примы и публики. А это совсем не так, скорее наоборот.
Ну а для того, чтобы поверить во вторую версию, надо, во-первых, допустить существование в украинской политике персонажей, которые оставляют руководящие посты в партиях из-за проигрыша этими партиями выборов, да еще и в составе блока. На память почему-то приходит один Горбулин. Но он личность уникальная во многих отношениях, да и не ему принадлежала партия, во главе которой он бесславно проиграл избирательную кампанию. А во-вторых, надо в составе тогдашней СДПУ(о), проигравшей все что можно и покинутой всеми, кто хоть что-то собой представлял, но даже в результате этого не улучшившей свою репутацию, увидеть потенциально успешного преемника, который «может сделать больше и лучше». Да еще и увидеть его глазами знающего цену людям Медведчука.
Единственное, что может объединить эти две изложенные в разных текстах версии, - разве что то, что они обе сомнительны. А вот остальные разночтения в колонке и интервью носят уже просто взаимоисключающий характер.
Взять хотя бы рассуждения о власти и демократии. Вот пассаж на эту тему из колонки: «Украина нуждается в реальном и, как это ни парадоксально звучит, очень примитивном сценарии, который будет гарантировать стране законность и порядок. В сумме эти два понятия означают для меня, как и для 99% украинцев, одно - власть. И слово "демократия", пусть и произнесенное тысячу раз, не сможет заменить гражданину и его семье гарантий нормального существования, безопасности на дорогах и улицах, защиты в суде». Сразу понятно, что написано это сторонником «твердой руки», не сильно заморачивающимся на формальные фишки народоправства.
Но проходит два с половиной года, и в интервью того же человека мы читаем: «Хочу, чтобы люди поняли: власть — это нанятые на работу посредники. Сегодня лишить должности своих избранников люди могут только через пять лет. А я хочу, чтоб они имели право лишать тех, кто не соответствует их интересам не только во время выборов, но и между выборами». Сложно как-то состыковать между собой эти два утверждения. Но если у кого-то и возникнет желание поупражняться в выстраивании логических парадоксов, лучше заняться этим делом касательно утверждений Медведчука о предпочтительной форме правления для Украины.
«Я отзываю свою подпись под своими словами о том, что в Украине должна быть демократия европейского образца, парламентско-президентская форма правления, и под прочим, что сегодня в реальной жизни стало идеологической ширмой для банальных политических авантюристов… Так вот, я не хочу такой демократии! Ни для себя, ни для своих детей! Я заявляю: страна должна вернуться к президентско-парламентской форме правления, президент должен опираться на парламентское большинство и формировать исполнительскую власть», - пишет он в 2009-м году.
«Привожу пример программных задач общественного движения «Украинский выбор», изложенных в нашем Манифесте: самое главное для нас — вернуться к парламентско-президентской форме правления. Большинство стран Евросоюза используют эту модель. Скажите, это и есть европейский уровень? Да. А разве это было неправильно? Разве 2006-2010 год — не единственный период времени в независимой Украине, когда Украина жила действительно по демократическим, европейским принципам? Вы говорите: нет парламентаризма, нет судебной системы... Почему нет? Из-за концентрации власти в одних руках. Значит, Медведчук был прав в 2000-ом, в 2002-ом году, когда сказал, что парламентско-президентская форма — это наиболее приемлемо для Украины», - заявляет он же в 2012-м!
Так что все слова, взятые обратно два с половиной года назад, снова любезно возвращены нам с вами. Кушайте, не обляпайтесь.
Ну и напоследок тема, мимо которой действительно сложно пройти. Что происходит? Зачем столько пиара общественному движению, когда оно и на выборы-то идти не собирается? Да еще когда и так слишком тесно от пиара политических сил, на выборы идущих. В конце концов, избирательная кампания – не самое удачное время для вложения денег в пиар объединений, которые не имеют отношения к выборам.
Во-первых, отказ от похода на выборы еще не стал фактом. До 9-го июля есть время и партию какую-нибудь успеть переименовать нужным образом, и съезд ее провести, и список сформировать, и в избиркоме его зарегистрировать. А во-вторых, общественное объединение, развивающее серьезную активность в предвыборный период, для нашей страны не новость.
Достаточно вспомнить ту же общественную организацию «Пора». В начале кампании 2004 года она была как бы совсем даже и не за Ющенко, а наоборот – за честные выборы. Общественная организация «Украинский выбор» пока что застолбила темы, от которых регионалы несколько дистанцируются, чтобы не прослыть самой пророссийской политической силой в этой стране, а их оппоненты шарахаются как черт от ладана. У Медведчука есть все условия, чтобы поддерживать эту проблематику на слуху у электората, не давать возможности эксплуатировать ее всяким «третьим силам», а ближе ко дню голосования объявить, какую из партий решила поддержать его организация.
Игорь Гридасов
